Красен не торопился возвращаться, предложил пообедать на Змеючьем гребне и только потом ехать на заставу, где их ждала карета. До ужина он собирался осмотреть строительство, подбиравшееся к замку, и, конечно, взял Волчка с собой.

По новой гати – распущенным и плотно пригнанным друг к другу бревнам – ехали вскачь, Красен, в отличие от Волчка, любил верховую езду и понимал толк в лошадях. Волчок же верхом ездил редко и быстро уставал. Зато они добрались до края гати быстро, меньше чем за час.

Все изменилось с тех пор, как Волчок был здесь в последний раз. Кроме приземистого бревенчатого дома с бойницей вместо окон, поодаль стояло еще одно сооружение, издали напоминавшее конюшню, только уж очень крепкое, срубленное из бревен в обхват. Вдоль гати громоздились осадные башни, а потом Волчок разглядел и пушки – только не сразу догадался, что это пушки: гладкие и тонкие стволы, слишком длинные для выстрела; широкие и мощные щитки; грубые прямоугольные лафеты. Нет, их вид не мог никого устрашить. Волчок думал, что новое оружие должно быть во много раз больше обычных пушек, раз оно так разрушительно. Короткоствольные мортиры он тоже узнал не сразу: на тяжелых лафетах, казавшихся бесформенным нагромождением железа, стволы было и не разглядеть. Красен, заметив его интерес, нарочно подвел Волчка поближе и рассказал, чем эти орудия отличаются от обычных пушек, насколько они совершенней. Волчок был изумлен – и простотой решений, и сложностью конструкций, и небывалой смертоносной силой. И… долго не мог отойти от страшного оружия, разглядывал его, поглаживал стволы, не смея самому себе признаться в том, что оно ему нравится. От Красена это не ускользнуло.

– Что, влюблен с первого взгляда? – усмехнулся он.

– Не думаю, что оно того стоит… – пробормотал Волчок.

– Стоит, стоит… Любим же мы хорошие ножи, дорогие сабли, совершенные луки. Это сила. Всегда хорошо направить силу на врага…

– Вы о замке? – Волчок удивленно взглянул на Красена.

– Я – вообще. Направлять такую силу на замок – все равно что из тяжелого арбалета целиться в голенького младенца. Впрочем, не такой он уже и голенький. – Красен кивнул на восток.

Приступная стена замка оделась в безобразный серый щит, гладкий и безыскусный. И своей простотой, расчетливой практичностью этот щит походил на новые пушки.

– Это и есть искусственный камень? – спросил Волчок у Красена.

– Да. Он гораздо прочней известняка, уступает лишь монолитному граниту. Ты когда-нибудь видел, как делают известковый раствор?

– Я три года его месил… В лавре.

– Искусственный камень делают по тому же принципу, только известь обжигают особенным образом. На это нужно много хорошего березового угля, потому это очень дорого. Чернокнижник бы не справился с этим без помощи Государя.

– А это что за конюшня? – Волчок показал на сооружение из толстенных бревен.

– Конюшня… Это ты верно подметил. Там держат «кинских мальчиков». Их здесь около сотни. Кстати, не подходи к этой «конюшне» со стороны бойниц – они бьют по всему, что движется. Один удар легко снесет голову. Тоже, между прочим, добавляют хорошей погоды, но не напрямую, конечно.

– А посмотреть на них можно?

– Не нужно. Это отвратительное зрелище. Они действительно не люди уже, а скоты. Причем весьма и весьма опасные. Если честно, я и сам не очень хорошо знаю, как надсмотрщики с ними управляются. Но я слышал, что они обучаемы, хотя и с трудом, иначе в бою они оборачивали бы силу и против своих тоже, а этого не происходит.

Огненный Сокол подошел сзади неслышно и положил руку Волчку на плечо – тот вздрогнул от неожиданности и оглянулся. На краге капитана сидел Рыжик и разглядывал Волчка, наклонив голову.

– Ты мне нужен. Ненадолго, – сказал капитан и посмотрел на Красена. – Я поговорю с вашим секретарем минут пять-десять, не возражаете?

Красен пожал плечами.

– Отойдем. – Огненный Сокол развернулся. – Это хорошо, что я тебя здесь встретил, не нужно будет возвращаться на заставу. Тебе не передали, что я тебя искал?

– Нет. Мы не заходили, только вещи переложили в карету.

– У меня просьба к тебе. Продай мне свою булавку.

Волчок этого не ждал. Не в одну секунду сообразил, для чего Огненному Соколу его булавка, думал сперва – это какая-то проверка, новые подозрения, и спросил:

– Зачем она вам? Таких булавок пруд пруди, их все кому не лень заказывают.

– Как думаешь, в замке Чернокнижника об этом знают?

– О чем? – снова не понял Волчок.

– О том, что этих булавок – пруд пруди.

– Понятия не имею. Может, и не знают.

– Вот и продай ее мне. А не хочешь продать – поменяй. Я тебе свою взамен отдам.

Этого только не хватало… У Огненного Сокола булавка была исключительная, тонкой работы, не на коленке слепленная – раскрывший крылья сокол, у которого каждое перышко можно было рассмотреть. И если ее потерять…

– Зачем? – Волчок отступил на шаг. Отказать нет ни одной причины. Но нужно же что-то сделать, как-то дать знать Спаске, что это обман…

– Мне бы не хотелось объяснять. Тебе что, жалко? – усмехнулся капитан.

– Да нет… – ответил Волчок. – Просто странная просьба. И… зачем мне булавка с соколом?

– Бери пока с соколом. Буду в Хстове – сделаю тебе другую, а эту ты мне вернешь. Так что? По рукам?

Там, в замке, Спаску охраняет Славуш. И Милуш, и стража, и добрая сотня лучников. Даже если Спаску удастся обмануть, никто ее не выпустит из замка. Не отдать булавку глупо, это будут не просто подозрения – эти подозрения Огненный Сокол тут же и проверит, довольно подвести Волчка к воротам и показать Спаске, и она, чего доброго, спрыгнет вниз со стены…

– Берите, – пожал плечами Волчок, расстегивая булавку и судорожно соображая, что может сделать, какой знак может подать, чтобы Спаска не поверила тому, кто ей эту булавку покажет, чтобы догадалась, что это обман… Знать бы раньше…

Ничего путного в голову не пришло, и в тот миг, когда Огненный Сокол зевнул, сладко зажмурившись, Волчок вогнал булавку в большой палец: может быть, увидев кровь, Спаска поймет, что дело нечисто? Это оказалось гораздо больней, чем думалось, Волчок дернул рукой, булавка прокатилась по настилу из бревен и провалилась в щель.

– Да чтоб тебя… – Он как следует выругался и сунул палец в рот.

Огненный Сокол клацнул зубами, обрывая зевок.

– Что такое?

– Да укололся… – проворчал Волчок, направляясь туда, куда упал булавка. Кровь должна высохнуть.

– Жалко отдавать? – усмехнулся Огненный Сокол.

– Нисколько.

Булавку Волчок заметил сразу, но все равно потянул время, притворившись, что никак не может ее найти.

Первое, что сделал Огненный Сокол, получив булавку в руки, – вытер с нее кровь. Обидно, конечно, стало – палец сильно болел. И не надеялся Волчок на Славуша, не чувствовал уверенности в страже…

– У меня для вас есть кое-что. – Волчок полез за пазуху. – Красену это принес его человек.

Красен сам отдал план Укромной Волчку, чтобы тот достойно отчитался перед Огненным Соколом. Капитан довольно кивнул.

– И отчет вам я уже написал. Вот, возьмите, мы же сейчас уедем, наверное.

Мелькнула мысль проследить за капитаном, а потом нагнать на болоте его посланника и убить. И наплевать, что подумает Красен, – про отлучку всегда можно что-нибудь соврать. На болото уже опускался туман, никто не увидит Волчка, не остановит… Или добраться до замка и рассказать обо всем Славушу. Встретиться со Спаской, объяснить, что булавку забрал Огненный Сокол.

Мысли эти были одна глупей другой. И Волчок поймал себя на том, что не может оставаться невозмутимым, думает сердцем, а не головой. Потому ничего хорошего в голову и не приходит. Огненный Сокол тем временем направлялся к пустому деревянному дому, а Красен исчез из виду – наверное, нашел ученого строителя, как и собирался.

Узкое окно-бойница в пустом доме выходило на восток, солнце шло к западу – в случае чего было даже не соврать, что пришел погреться на солнышке. Но Волчок быстро придумал отговорку – Красен давно хотел узнать имя человека из замка. Почему бы не оказать ему любезность? Волчок дождался, когда Огненный Сокол закроет за собой дверь, и в обход направился к окну-бойнице. Не прогадал: разговор был хорошо слышен.