Врач кивнул – он понятия не имел о том, что забыть о письме Граду заставил Вотан. И что Инда надеялся скрыть пребывание Грады в клинике именно от Вотана. И так же на голубом глазу расскажет мозговеду об этой беседе. Ну и пусть. Пусть знает, что Инда до конца ему не поверил.

– Града, ты вспомнил содержание письма?

Лицо Горена разгладилось, исчезла невообразимая гримаса, будто судорогой искажавшая лицо. Он кивнул вполне определенно и сразу успокоился, сосредоточился.

– В нем шла речь о «громовых махинах»?

Качать головой Горену было трудней, но Инда понял его неопределенный жест именно как отрицание.

– Я спрошу иначе: в нем шла речь о том, что катастрофы можно избежать?

На этот раз Горен кивнул.

– Там было подробно описано, как это сделать, или просто упоминалось?

Горен захлопал глазами, и Инда сообразил, что на вопрос нельзя ответить «да» или «нет».

– Извини. Это было описано подробно?

На этот раз Горен попытался пожать плечами.

– Хорошо. Ты бы понял, как это сделать?

Горен покачал головой.

– А я? – Инда улыбнулся доброй отеческой улыбкой.

Горен кивнул так глубоко, как только смог.

– Проклятье… – проворчал Инда. – Вы лечите его или нет? Вы лучшие врачи Славлены или лентяи и шарлатаны?

– Теперь все решает время, – ответил врач, нисколько не обидевшись. – Опасность повторного кровотечения, по мнению хирургов, миновала. В мозге должны образоваться новые связи, это как лечение раны – нельзя заживить ее в одночасье.

Вотан убьет парня. Если он не пожелал рассказать Инде правду, у него есть для этого резон. И этот резон дает надежду на то, что план Вотана – не самый лучший план. А потому стоит Инде выйти отсюда, и Вотан найдет способ убить Граду. А если и не убить, то заставить замолчать на несколько дней.

– Сейчас я вызову карету скорой помощи из Центральной больницы. Соберите его вещи и подготовьте к переезду, – велел Инда. Нет, в Центральной больнице Вотан найдет парня сразу. Нет. Пусть будет Надельное и Изветен – это безопасней. К тому же эвакуация Центральной больницы не за горами.

Интересно, Йера Йелен все еще произносит пламенные речи на вокзале или его уже доставили сюда, как буйного помешанного?

Приезд Инды Хладана стал для Йеры неожиданностью и, пожалуй, вытащил ненадолго из черной пропасти отчаяния, в которой Йера пребывал в последние три дня. Он получил посадочный талон на свое имя и отдал его Суре – прислуга, по мнению чудотворов, должна была покинуть Славлену на четыре дня позже членов Государственной думы. Было трудно уговорить старика уехать, но Йера его убедил и проводил на поезд – паника, начавшаяся в это время на вокзале, вызвала у него и гнев, и злорадство, и горечь. Он понимал, насколько глупо выглядело его «выступление», но не смог удержаться. Высказавшись, облегчения он не ощутил, но посчитал в глубине души, что полностью исполнил долг председателя думской комиссии, и теперь собирал вещи – он во что бы то ни стало хотел увидеть Йоку. В голове неотвязно крутилась мысль: увидеть в последний раз, но Йера отгонял ее, как назойливую муху, отчего отчаяние становилось только глубже и черней.

Он поднялся в комнату Йоки, чтобы взять из гардероба его теплые вещи, – ночи становились все холодней. Смеркалось, и в сумерках над кроватью белым пятном выделялся рисунок Милы, на котором они стояли вчетвером, взявшись за руки, – Йера едва не разрыдался, наткнувшись на него взглядом. Конец мира… Такой быстрый и страшный конец – а ведь еще четыре месяца назад Йера верил в то, что Йока поступит в Ковченский лицей, что его ждет большое будущее… Оказывается, будущего не было ни у кого.

Вслед за резким и совершенно неожиданным звонком в двери раздался ее хлопок, нарочито громкие шаги внизу и веселый голос Инды Хладана:

– Йера, ты здесь или в клинике доктора Грачена?

Если в комнате Йоки было сумрачно, то в коридоре и на лестнице – совсем темно. Йера вышел на лестницу, только чтобы спросить Хладана, отчего тот так весел.

– Рад тебя видеть, хотя и сомневаюсь в твоем добром здравии, – поприветствовал его Инда. – Я привез к тебе Граду Горена. Надеюсь, ты его примешь.

– О Предвечный… – только и выговорил Йера и едва не оступился в темноте, бросившись вниз. – Что случилось? Почему ко мне? Ему нужны врачи, а у меня теперь нет даже прислуги!

– Давай-ка пока ни о чем не спрашивай. Сейчас мы положим его вот на тот уютный диванчик, отпустим карету скорой помощи, а потом поговорим. И зажги уже солнечные камни, а то санитары подумают что-нибудь не то.

– У меня нет солнечных камней, – с достоинством ответил Йера.

– В другой раз я бы счел это прекрасным начинанием, способствующим экономии энергии. Но хотя бы свечи у тебя есть?

Йера не умел зажигать свечи так же ловко, как это делал Сура, но к тому времени, когда Граду внесли в гостиную, успел зажечь люстру и несколько бра по стенам.

Горен выглядел лучше, чем в прошлый раз, не напоминал умственно отсталого и радостно улыбнулся при виде Йеры – улыбка вышла кривоватой, но не более. Инда велел санитарам положить Граду на диван, оставить здесь носилки и убираться восвояси. И только когда карета скорой помощи отъехала от дома (Инда проследил за ней в окно), заговорил.

– Надеюсь, твое авто в порядке.

– Да, но Дару я уже отпустил…

– Я умею водить авто, и твой шофер нам только помешает. Сейчас мы отправимся в тот чудесный загородный домик, где Горена ждет любимая девушка и магнетизер Изветен. Думаю, эта компания ему по душе больше, чем отдельная палата в Центральной больнице.

– Твое веселье выглядит про меньшей мере странно. И я давно хотел сказать тебе, что ты негодяй. То, что ты сделал с Гореном…

– Йера, я негодяй, – перебил его Хладан. – Но не надо впадать в беспокойство, я боюсь буйных помешанных. Где авто? В гараже?

– Да, и ключи там же.

– Я помну тебе газон, чтобы подъехать к двери, не возражаешь?

– Что тебе до какого-то газона, если ты готовишь крушение всего Обитаемого мира?

Звонка разрыдалась, увидев Граду, но вовсе не от отчаяния, а от радости, что он жив и будет с нею рядом. Изветен бормотал что-то себе под нос, но тоже обрадовался, засуетился.

– Йера, я знаю, что ты меня ненавидишь, – сказал Хладан, собираясь уйти. – И все же. Если Горен начнет говорить, немедленно дай мне знать. Потому что никто, кроме меня, не сможет воспользоваться тем, что он скажет. И если здесь появится какой-нибудь чудотвор и будет уверять, что его прислал я, – не верьте, я никого сюда посылать не стану.

– Вы пойдете пешком, господин чудотвор? – поинтересовался Изветен.

– Нет, я воспользуюсь авто, пешком отсюда пойдет судья Йелен. Впрочем, ничто не мешает ему вызвать шофера телеграфом. А вам, Изветен, я хочу сказать: приложите хоть немного усилий к выздоровлению Горена. У вас получится, я знаю.

Добравшись до дома, Инда нашел на столе документы, присланные из Ковчена, но о «громовых махинах» в них не было ни слова. И если бы в них не включили материалы по стратегии максимального сброса, Инда послал бы повторный запрос, но как раз им посвящалась целая папка – все перечисленные варианты Инда давно изучил и отбросил.

Он выпил кофе и сел за ковченские расчеты: план Охранителя – это прекрасно, но хотелось опираться на что-нибудь понадежней его слов.

Почтовые кареты Государя везли в Хстов детей с Выморочных земель. Поначалу люди уходили от своих домов неохотно, но постепенно по Млчане покатилась паника. Слухи о скором конце мира подогревались храмовниками, однако народ привык искать спасения от любой напасти в городах, а потому под защиту хстовских стен текли толпы не только с севера, но и с юга, запада и востока. И Государь открыл ворота для всех, в том числе для мнихов и гвардейцев-дезертиров (коих нашлось не так уж мало), сделав пропуском в город булыжник или охапку березовых поленьев. Вокруг Хстова как грибы росли лагеря беженцев, с внутренней стороны сотни каменщиков укрепляли северную крепостную стену, круглосуточно горели печи, обжигая известь для изготовления искусственного камня. Красен предупредил Дубравуша, что искусственный камень не успеет набрать прочность до того, как по нему ударят ветра Внерубежья, но Государь только отмахнулся.