– Чего кушать будете? У нас только вкуснятина. Хотите – тройная уха со стерлядочкой, хотите – кулебяки свежие и разные, хотите – рябчики жареные, сочные, с хрустящей корочкой, или уточка – пальчики оближете, с квашеной капусткой, жирненькая. А если мало – блинов напеку тут же, хотите – с повидлом, хотите – с мясом, хотите – с курочкой, а можно просто со сметаной. Сметана у меня – пальчики оближете, свежая, не застыла еще, как мед тянется.

Перечисляя блюда, хозяин закатывал глаза и облизывал губы. И Зимич почувствовал зверский голод.

– Давайте уху и утку. И вина…

– К уточке лучше не вино, лучше медок сладкий и горячий. У меня медок отменный – таких приправ у нас на базаре не найти, ни у одной кухарки в Хстове таких нет, потому как мой зять везет их мне из самой Кины. Вот сюда садитесь, к огоньку поближе. – Хозяин широким жестом накинул на стол яркую скатерть (словно из рукава ее вынул), а вслед за ней поставил лампу, отчего за столом сразу стало уютно и удобно.

– Давайте мед… – Зимич улыбнулся и сел. И только тогда увидел, как пристально на него смотрит приезжий из-за соседнего стола.

– Несу-несу, – пропел хозяин своему второму посетителю и исчез в кухне, откуда донеслось: – Все давно готово, вас дожидается.

Приезжий откинулся на спинку тяжелого стула и заметно побледнел, несмотря на то что пришел с мороза. И все так же не отрывал глаз от Зимича. Лицо его – правильное, умное – оставалось каменным, и взгляд ничего не выражал: ни удивления, ни страха, ни интереса. Разве что некоторую настороженность.

– Несу-несу, – пел хозяин, возвращаясь из кухни с подносом в руках. – Вот ушица славная, горячая, пахучая, рыбка беленькая, бульончик – как слеза чистенький, навар прозрачный желтенький, кружочками расходится. Ну красота, а не ушица!

Приезжий что-то шепнул ему на ухо, хозяин замотал головой и несколько раз пожал плечами. Не иначе хотел сказать, что Зимича видит первый раз в жизни. Это было неприятно, даже хотелось подойти и представиться, чтобы рассеять подозрения. Но… Кто знает, что это за человек? И почему вдруг Зимич его насторожил? Во всяком случае, Зимич не стал скрывать, что поведение приезжего его задело, и тот неожиданно поднялся.

– Вы позволите, я тоже сяду ближе к огню, – попросил он (и, похоже, вовсе не сожалел о своем невежливом поведении).

– Если я занял ваше место, то готов извиниться.

– Нет-нет. Я ведь вошел первым. Я не сразу подумал о том, что продрог и захочу сесть ближе к очагу. Но если вы хотите поужинать в одиночестве…

– Да садитесь на здоровье, – оборвал его Зимич. – Вы ведь тут не в первый раз обедаете?

– Да, я снял жилье неподалеку, но стол здесь лучше, чем у моей хозяйки. Я даже подумываю, не переехать ли сюда, хозяин сдает комнаты.

А почему бы не снять комнату в этом уютном местечке?

– Вот снова ушица – бежит, торопится, как бы не остыть, не расплескаться. Ах, хороша рыбка стерлядочка, сладкая, мягкая, жирная. Хрящички во рту тают, мяско беленькое на зубах не вязнет. – Хозяин водрузил уху в горшочке перед Зимичем. – Кушайте на здоровьичко и не спешите – уточка в печке томится-мается, капусткой напитывается, корочкой хрустящей покрывается. А вот хлебушек беленький-тепленький-мягонький-пышненький.

Зимич взялся за ложку. Если тут снять комнату, через месяц-другой можно стать таким же жирненьким и сочненьким, как хозяин.

Но уха была бесподобна, и хлеб удивительно вкусен, и очаг не дымил, и лампа не чадила, и цветная скатерть радовала глаз. Зажмуриться бы, забыть обо всем на свете…

– Почему вы на меня так смотрели? Я вам кого-то напомнил? – спросил Зимич без обиняков.

Незнакомец не смутился и так же без обиняков ответил вопросом на вопрос:

– Это вы убили колдуна из Бровиц?

Он не был похож на охотника. И роль чудотвора ему бы подошла больше, чем роль колдуна. Зимич опустил ложку в уху и помедлил, меряя собеседника взглядом.

– Колдуна из Бровиц убили желтые лучи солнечных камней. Я пока не умею убивать людей взглядом, равно как и творить чудеса.

– Пока? – переспросил незнакомец лукаво.

– Знаете, если я спрошу, чудотвор вы или колдун, то в любом случае получу ответ «колдун»…

И тут лицо приезжего впервые вытянулось от удивления. Вытягивалось оно медленно, по мере того, как до незнакомца доходил смысл сказанного. Он тоже уронил ложку в уху и замер, глядя на Зимича.

– Медок сладенький, медок горяченький! Парит, но не кипит, пенкой не покрывается. От одного только запаха все хвори проходят: от кашля, от насморка, от першения в горле! – Хозяин поставил на стол хитрое сооружение: в плошке с водой плавала свечка в маленькой лодочке, а прямо над ней на решетке стоял большой кувшин с медом, и в самом деле распространяя по трактиру пряный аромат. – Не остынет, не закипит, парить не перестанет. Пейте на здоровье, гости дорогие, но время зря не тратьте, а то с паром и весь хмель уйдет.

Незнакомец взялся за ложку и, когда хозяин ушел в кухню, продолжил, еще не оправившись от услышанного:

– Вы видели чудотвора? В самом деле?

– Я видел трех… – Зимич осекся, сглотнул и поправился: – Четырех чудотворов. Один из них выдавал себя за колдуна.

– Вы уверены, что это были именно чудотворы?

– Один из них у меня на глазах заставил светиться камень. Желтыми лучами. А почему вы решили, что это я убил колдуна из Бровиц?

– Колдуна из Бровиц убил человек, который должен превратиться в змея, об этом говорит весь Лес. А таких людей не много ходит по земле, я думаю, сейчас вы такой один. И… почти три месяца прошло, я не чаял вас встретить… в человеческом облике.

– Вам очень повезло. Но не в том, что я еще в человеческом облике, а в том, что вам это удалось сделать в огромном городе и выдать за случайность. – Зимич едко усмехнулся.

– Это вовсе не случайность. Я прихожу в этот трактир уже неделю. Я, конечно, не знал, что встречу вас, но я чувствовал здесь нечто, а я доверяю своему чутью. Да, я колдун. Я не просто колдун – я колдун-ученый. Меня зовут Ловче-сын-Воич.

На этот раз лицо вытянулось у Зимича, и он не удержался:

– Что, еще один?

– Признаться, я не понял вашего вопроса.

Инда прибыл на метеостанцию в воскресенье к двум часам дня, когда из леса вернулись вездеходы, отправившиеся на поиски Йоки, а полиция Магнитного прислала телеграмму о том, что мальчика видели в городе живым и невредимым – он собирался купить билет на поезд, но не купил. Инда позволил себе принять душ и переодеться, но обедать не стал – направился в Магнитный. Если мальчик не купил билет на поезд, это не значит, что он на этом поезде не уедет. Но все в этот день было против него: Инда приехал на сортировку, а поезд отправился с вокзала! Когда Инда добрался до вокзала, поезд показал ему свой длинный извивающийся хвост. Он дал телеграмму в Торфяной с просьбой найти в поезде мальчика, но через полтора часа ему ответили, что мальчика в поезде не было. Инда не сомневался: они просто плохо искали! От злости он дал еще одну телеграмму (уже по каналу чудотворов) – в Тайничную башню, без адресата: «Какому идиоту пришло голову отправить Стриженого Песочника Магнитогородскую тюрьму?» Инде было все равно, что на это ответят: сделанного не вернешь. Однако ответ пришел: распоряжение отдал Длана Вотан. Как представитель Афранской Тайничной башни в Славлене. В эту минуту Инда почти не сомневался: Вотан хочет выставить его кураторство над Йокой в неприглядном свете, чтобы перехватить инициативу.

Мелькнула мысль снарядить специальный магнитовоз в Славлену, немедленно, но Инда посчитал это излишним. Сутки ничего не изменят.

Профессор Мечен только хлопал глазами, когда Инда потребовал от него ответа. Специалист по психологии подростков-мрачунов! Какая там психология? Профессор замечательно оперировал такими вещами, как крепкие замки и колючая проволока, но в психологии оказался полным профаном. Легко быть психологом с позиции силы, с позиции принуждения! Инда уповал только на то, что Мечен достаточно напугал парня Брезенской колонией.