– Он… невысокий, носит волгородскую стеганку. Волосы русые, вьются. Бороду не бреет, а коротко стрижет. Очень похоже, что у него чахотка, кашляет в платок.

– Не припомню. Еще что-нибудь можешь сказать? Он колдун?

– Да, похоже, колдун. Бывал в Кине и в Лицце. А еще… он улыбается хорошо.

– Так это Свитко! Его я знаю.

Свитко… Это имя Волчок где-то слышал…

– Точно? – переспросил он.

– Чахоточных в замке несколько, некоторые небольшого роста. Стеганки носят многие. Но в Кине бывал только Свитко, и не один раз. А что?

– Это человек Огненного Сокола, болотник.

– Нет, это невозможно. Ты в своем уме? Свитко – и вдруг болотник! Да все болотники калеки и уроды! Они и жертвы болоту приносят, чтобы жизни себе купить.

– У него чахотка. Он давно должен был умереть…

– Свитко – лучший травник на Выморочных землях! – возмутился Зорич. – Если не во всей Млчане!

Вот где Волчок слышал это имя! Спаска говорила о нем. Называла учителем. Это еще хуже, учителю она поверит…

– То-то Огненный Сокол пообещал ему зелейную лавку в Къире… – процедил он сквозь зубы.

Змай всегда стоял на краю обрыва, когда Важан и Йока спускались вниз, за свод. Не потому, что он боялся дождя и ветра, а из-за того, что сверху лучше было видно, не приближается ли кто-нибудь к Йоке.

Идея выпить воронку смерча не понравилась профессору, он сказал, что Йока к этому пока не готов. Хотя был очень и очень впечатлен рассказом о шаровых молниях. Йока боялся, что Важан ему не поверит, но оказалось, что это видели и Змай, и Цапа.

А Йоке было мало обычного за сводом ветра и дождя, не хватало дрожи земли – он и к рассвету не чувствовал насыщения, он мог брать гораздо больше! И Важан в конце концов согласился на новый эксперимент. Ночи были уже довольно темны, чтобы можно было приблизиться к месту схождения черных воронок – неподалеку от аккумуляторных подстанций чудотворов, в трех лигах от домика.

Вышли в сумерках, Змай предложил не рисковать и не брать лодку – слишком легко чудотворы могли бы проследить их обратный путь. И, признаться, к концу пути Йока сильно устал – шли напрямик, сначала через лес, а потом по голой полосе вдоль свода, изъезженной вездеходами чудотворов. И к нужному месту вышли далеко за полночь. Несмотря на то что десять дней подряд Йока выходил за свод, он ощущал лишь еще большее нетерпение, еще большую жажду. При виде молний за сводом его била дрожь, он был готов бегом бежать вниз, а не тащиться вдоль свода под мелкий дождичек и легкий ветерок. Важан предусмотрительно держал его за руку.

– Йелен, твоя задача сейчас не выпить воронку, а остаться живым и по возможности здоровым… – заметил профессор, когда впереди показалась аккумуляторная подстанция. – Воронка должна зацепить тебя только краем, ближе к центру ветер поднимет тебя в воздух и швырнет на камень. И, уверяю тебя, если ты не сломаешь шею или спину, не разобьешь голову, это все равно будет очень неприятно.

– Йока Йелен, я буду держать тебя за руку, – вставил Змай. – Чтобы ты не улетел слишком высоко.

– Смерчу все равно, сколько людей поднимать с земли и бросать вниз, – сказал Важан. – Ему достанет силы и не на такое…

– Да, Йока Йелен, ты не видел, а нам с Цапой довелось посмотреть, как ветер тащил за собой вездеход. Ты как раз был внутри него.

– Но я ведь возьму часть его энергии… – попробовал возразить Йока.

– Да, и это будет примерно десятая часть. Оставшихся девяти хватит на то, чтобы тебя убить, – кивнул Важан. – Я тоже буду держать тебя за руку, но не для того чтобы не дать взлететь, а чтобы ты не вздумал сделать лишний шаг вперед.

Йока призадумался… Получалось, что и Змай, и профессор будут рисковать точно так же, как он сам, и уверенности у него немного поубавилось.

– Я должен сказать, профессор… Тогда, возле вездехода… Когда я пил молнии… В общем, чудотворы ждали приближения смерча гораздо позже. Они еле успели влезть в вездеход. И шаровые молнии летели ко мне, помните?

– Да, я помню. Именно поэтому я и не соглашался на эту авантюру. И уповаю я на то, что движение воронки подчиняется определенным физическим законам и лишь отчасти – неизвестной мне силе, которая заставляет стихии Внерубежья искать встречи с тобой.

– Заметьте, профессор, что аккумуляторные подстанции притягивают ветер не хуже Йоки Йелена… – Змай показал рукой вперед.

– Вот мы и посмотрим, кто из них притягивает ветер сильнее, – проворчал Важан, вглядываясь в сполохи молний за сводом. – И не забудь – в этот раз ты должен брать и отдавать энергию одновременно.

В предыдущие дни Важан заставлял Йоку долго собирать энергию, а потом выбрасывать короткими толчками.

– Я понимаю, профессор, можно не напоминать. – Нетерпение Йоки становилось невыносимым, ему все трудней было держать себя в руках, сохранять невозмутимость.

И спускаться с обрыва тоже было тяжело – хотелось броситься вниз со всех ног. Но профессор крепко взял его за руку.

– Йелен, мне скоро семьдесят лет. Я не могу скакать по горам козлом. Будь добр идти немного медленней.

Йоке казалось, что они и так тащатся еле-еле. А ветер уже бил в лицо, теплый дождь намочил голову, одетую в «доспех» с лунным камнем, и лился за шиворот непромокаемого плаща. Йока смотрел на Внерубежье и не мог насмотреться. Да, эти силы несли смерть всему живому, но какими прекрасными ему казались непрерывные вспышки молний, освещавшие клубы туч трепещущим светом, как величественно возвышались на горизонте горы, озаряемые этим светом с разных сторон, как неумолимо шли к своду черные воронки, как могуче сотрясалась земля… И казалось мало выпить смерч – хотелось вобрать в себя весь этот ужас, всю эту мощь.

– Профессор, можно я сниму плащ? – перекрикивая ветер, спросил Йока.

– Не нужно. Нам долго идти назад, ты простудишься.

– Да ладно, профессор, пусть снимает, – крикнул Змай. – Я взял ему смену одежды. Все равно же промокнет.

– Хорошо, – нехотя согласился Важан. – Я надеялся, что плащ в случае чего немного смягчит падение.

Подступали к воронкам осторожно, медленно, стараясь угадать траекторию их движения. Йока и сам заметил, что они меняют направление, но лишь отчасти. Так железная скрепка движется между двух магнитных камней – Йоке показывали этот опыт на уроке естествознания.

– Остановимся здесь, – крикнул Важан. – Они сами к нам подойдут! Позови своего призрака!

И он не ошибся в выборе места – крайняя воронка катилась мимо, но гораздо ближе остальных. И Спаска была готова принять ее силу.

– Смотри не убей мою дочь… – добавил Змай и взял Йоку за другую руку – и, наверное, был прав, потому что Йока непроизвольно шагнул вперед, от нетерпенья задержав дыхание.

Ветер ударил сбоку не столько потоком воздуха, сколько грязной водой и мелкими камушками, оглушил, толкнул в сторону, Йока глотал его и глотал, выливая на Спаску его огромную силу. Не надо было снимать плащ! Камушки лупили в бок, словно дробь, Йоке казалось, что они впиваются в тело до крови. Хорошо, что «доспех» на голове прикрывал виски! И не успела воронка пройти мимо, как ее сменила следующая, накатившая со спины, бьющая такой же каменной дробью. Трудно было устоять на ногах даже втроем, и если бы Йоку не держали за руки, он бы упал. Стало больно ушам, вой ветра превратился в грохот, Йока пил ураганный ветер, только чтобы немного ослаб его напор. Третья воронка подошла сразу после второй, не дав передышки. Йока бы закричал – он уже не чувствовал жажды, только боль, которая с каждой секундой делалась сильней. Ему было некогда оглянуться по сторонам, он был слишком сосредоточен на том, чтобы выливать из себя энергию ровным мощным потоком – он в самом деле боялся убить Спаску.

Профессор и Змай дернули его за руки одновременно, назад, и Йока споткнулся. Но упасть ему не позволили, оттащили на несколько шагов, когда четвертая воронка накрыла их с головой – водой, камнями, болью в ушах. Не было больше сил втягивать в себя силу ветра, но Йока понял, что если остановится, то подставит под удар не только себя, но и Змая, и Важана. Они тащили его назад, быстрей и быстрей, но воронки шли со всех сторон, выскальзывать из-под них становилось труднее. Бессмысленно было кричать профессору: «Я больше не могу», тот и без жалоб это заметил.