– Я не знаю, как действуют чудотворы Брезенской колонии. Возможно, они просто не умеют ставить на место своих учеников.

– Умеют, умеют. Ухо вот размозжили в кашу, а Йока Йелен так ничему и не научился, – ответил Змай.

Колдун поморщился – от этого лицо его стало совсем кислым:

– Запугивать детей – это гнусность. Ученики должны не бояться, а уважать своих наставников.

– Ученики не должны уважать наставников – наставники должны быть достойны их уважения, – сказал парень брюзге-колдуну, и Крапа хмыкнул про себя.

– Что? Съел? – расхохотался Змай и хлопнул мальчишку по плечу. – Нас так просто не возьмешь!

Девочка вдруг прикрыла рот рукой и отвела глаза – смеялась, но не над Чернокнижником, а над мальчишкой. Йелен отступил на шаг и горячо зашептал ей в ухо:

– Ты не подумай, я понимаю: дерзить учителю, тем более чужому, – это вовсе не подвиг. Это я раньше не понимал. Но, правда, я не побоялся и чудотвора. Там, за сводом…

– Садитесь, – оборвал его шепот Чернокнижник. – Мне гораздо полезней поговорить с господином Красеном, чем с глупым мальчишкой, будь он даже самый сильный дух Верхнего мира.

Крапа ожидал, что за столом речь пойдет о планах чудотворов, и уже приготовился дать отпор, но, на удивление, самый знатный колдун Млчаны предпочел говорить на отвлеченные темы. Об образовании в Верхнем мире, преимущественно высшем, о медицине (в чем Крапа был не очень силен), об истории и литературе. Обед прошел в высшей степени культурно, в разговоре принял участие и Йелен – только Живущий в двух мирах разбавлял серьезную беседу едкими фривольными репликами.

После обеда (или ужина) Крапе позволено было осмотреть книгохранилище замка, где он не встретил ни одного человека. Он многое бы отдал за то, чтобы поработать здесь месяц-другой: некоторые книги он лишь мечтал увидеть, о некоторых даже никогда не слышал. Вот там, под гулкими каменными сводами, к нему и подошел Живущий в двух мирах…

– Вот еще один мой подарок. – Он протянул Крапе перстень-печатку с гербом Белой Совы. – Этим перстнем скреплялись все грамоты Цитадели от начала и до конца ее существования. Не хотелось бы его потерять в этой суете…

Крапа подержал печатку в кулаке – он не сомневался, что подобные реликвии хранят немало силы, накопленной поколениями своих владельцев. Теоретический мистицизм подтверждал его мнение лишь гипотетически.

– Спасибо. Я постараюсь его сохранить, – ответил Крапа.

– Мы расстанемся сегодня, – серьезно сказал Живущий в двух мирах. – И, возможно, никогда больше не встретимся. Мы с Йокой завтра утром будем в Славлене.

Крапа кивнул.

– Помнишь, я говорил о том, что свод продержится не более двенадцати лет?

– Да, конечно.

– Я в самом деле боюсь, что ошибся в другую сторону… Если Вечный Бродяга сможет прорвать границу миров, представляешь, что здесь будет? – Живущий в двух мирах невесело усмехнулся.

– Думаю, катастрофа.

– Кроме Змеючьего гребня нет ни одного препятствия для ветров, жалкие лесочки по болоту – не в счет. Волгород рухнет. От замка камня на камне не останется. Ни одна деревня на Выморочных землях не устоит. Есть надежда, что стены Хстова выдержат удар, да и то… если им помочь.

– Мне будет жаль этой библиотеки, – ответил Крапа, хотя думал совсем о другом. Живущий в двух мирах говорил так, будто не доживет до падения свода.

– Возможно, ты заранее узнаешь о грядущей катастрофе. Возможно. Попробуй спасти людей – пусть уходят в Хстов.

– Я попробую, – согласился Крапа.

– И еще… Чтобы устоял Хстов, нужно, чтобы все колдуны Млчаны встали на пути ветров. Помоги Милушу. Ты же понимаешь, что это делается не для чьей-то победы…

– Понимаю. Не беспокойся.

Покидая замок (с обещанными дневниками Живущего в двух мирах), Крапа кинул Йелену еще один «невидимый камень»…

Через болото к Лысой горке шли в сумерках, под дождем. Змай остался в замке – не хотел, чтобы кто-то знал о его возвращении, но в обществе Чернокнижника и его ученика Славуша Йока не чувствовал себя так неуютно, как в Хстове, где никто не говорил на северском языке. Правда, Славуш ему понравился еще меньше, чем гвардеец – жених Спаски. Нет, он не смотрел на Йоку свысока – наоборот, поглядывал с уважением и, наверное, с завистью. Но говорил слишком назидательно, будто классный наставник Йоки.

– Ты не смотри, что Славуш так с тобой разговаривает, – объяснила Спаска по дороге на Лысую горку. – Это потому что у него ученики такие, как ты. У нас в замке есть школа для мальчиков, Славуш учит их естествознанию. Он даже сам написал учебник. И вообще, Славуш очень умный. И очень хорошо стреляет из лука.

Гораздо больше Йоке понравился невысокий колдун по имени Свитко, который учил Спаску травам и ядам. Он всего несколько минут говорил с Йокой, и после этого трудно было выбросить из головы его удивительную улыбку. Особенно после того, как Спаска рассказала, что у Свитко чахотка и он скоро умрет…

Они шли позади Чернокнижника и Славуша, а следом тянулись колдуны из замка – Милуш хотел, чтобы они увидели Вечного Бродягу, самого сильного духа Верхнего мира, а потому затеял праздник на Лысой горке. И Йока понимал, что все они – и Милуш, и Славуш, и Свитко, и те, кто идет сзади – призраки, но никак не мог привыкнуть к этой мысли.

– Послушай, – спросил он у Спаски. – А этот праздник… Призраки, то есть колдуны, будут брать энергию у простых людей?

– Нет, что ты. Чудотворы же не выключают солнечные камни, как в мае…

– Чудотворы? – едва не подпрыгнул Йока.

– Ну да. На второе мая Милуш подписывал с чудотворами соглашение: они выключают все солнечные камни в Славлене, а колдуны обязуются не причинять вреда глупым духам. То есть обычным людям. И раньше, пять лет назад, тоже было такое соглашение.

– Так значит, чудотворы вовсе не защищали людей?.. – пробормотал Йока. – Зачем же тогда полоса прожектов?..

– Я не знаю, – Спаска пожала плечами. – Нам она не мешала. Мы очень много энергии берем в такие дни, в этот раз солнце светило почти три недели.

– Послушай, но ведь я читал книгу о призраках… Они в самом деле убивают людей.

– Такое бывает. Особенно в деревнях. Если колдун сирота, если его никто не учит и он не знает, что он колдун, ему все равно нужна энергия. Он выходит в межмирье, но не умеет искать добрых духов и тогда берет силу у тех, кого встретит. Они умирают часто, не знают, что желтые лучи для них смертельны. А те, кто из города, в храмах иногда умирают. Но в замке таких нет. Милуш хочет собирать сирот-колдунов по всей Млчане и обучать в своей школе.

– А те призраки, которые вселяются в мертвые тела? Это не сказки?

– Нет, такое тоже бывает, но очень редко. Я не знаю ни одного колдуна, который это умеет, а раньше их было много. Они несут силу для врачевания, а не для ветра и солнца. Но такие колдуны считаются слабыми, они берут мало энергии, а потому не имеют добрых духов.

Лысая горка лежала у подножья Змеючьего гребня, который нависал над ней, сливаясь с наступавшей ночью. И Спаска смотрела в его сторону со странной тоской.

– Туда нельзя ходить, – объяснила она. – Сначала я думала, это потому что там живут тени Цитадели, но потом мне татка рассказал: там спит чума. И никто не знает, проснется ли она, если ее потревожить. Если увидишь крысу, будь осторожен. Там много крыс…

Действо на Лысой горке напомнило Йоке змеиный праздник мрачунов: колдуны разжигали костры и собирались вокруг них, их становилось все больше. Спаска объяснила, что колдуны собираются в замке, опасаясь, что храмовники неожиданно начнут войну. И Милуш принимает всех, потому что колдуны – высшая ценность этого мира, они не должны погибать.

И, так же как на змеином празднике, Чернокнижник положил руку Йоке на плечо и вывел на середину круга из горящих костров.

– Кто-нибудь из вас видел доброго духа во плоти?