– Да, я видел Исподний мир, – согласился Йера сдержанно.

– Признаться, ты меня здорово повеселил. Мне стоило большого труда не расхохотаться Ясне в лицо, слушая ее рассказы о новом благотворительном фонде. В конце концов я решил, что эта деятельность идет ей на пользу, и не стал ее разочаровывать.

– Тебя не пугают публикации в прессе?

– Нисколько. Это же не «Славленские ведомости», это те журналы, которые публикуют статьи о белках-людоедах и муравьях, проедающих Триумфальную арку на площади Айды Очена. Одной выдумкой больше, одной меньше… Вчера эти добропорядочные женщины собирались на спиритические сеансы и говорили с духом Ватры Второго, позавчера всем миром освобождали говорящего барсука из зоопарка, завтра пойдут в больницы лечить убогих наложением рук – почему бы сегодня им не помочь детям Исподнего мира? Не вижу в этом ничего дурного.

– Инда, но ведь Исподний мир существует. И дети в нем на самом деле умирают от голода…

– Возможно, существует и дух Ватры Второго, я не проверял. Но доктор Чаян был очень взволнован тем, что председатель думской комиссии проявляет яркие симптомы параноидной схизофрении: бред и видения. Доктор почти не сомневается в диагнозе, и, честное слово, это уважаемый врач, заслуживающий полного доверия. Я думаю, что консилиум психиатров безоговорочно подтвердит этот диагноз. Когда экзальтированные барышни собирают игрушки для какого-то там мира где-то за сводом, в котором случайно побывал чей-то муж, – это дело их личной глупости. А когда председатель думской комиссии путешествует по иным мирам – это схизофрения, Йера. Заметь, я палец о палец не ударил, чтобы заполучить эту заверенную по всем правилам бумажку из клиники доктора Грачена, – она пришла в Тайничную башню по почте.

– Я не сомневался, что каждый психиатр в Славлене работает на Тайничную башню, – поморщился Йера.

– Да нет же, милый мой! Нет! Все дело в том, что нечудотворам в самом деле вредны экстатические практики, поэтому я легко могу предсказать, чем кончится дело: тяжелым психозом, когда и школьнику станет ясно, что Йера Йелен сошел с ума.

– Зачем ты забрал у меня энциклопедию?

– Какую энциклопедию? Я ничего у тебя не забирал.

– У меня на столе вчера лежали три тома энциклопедии Исподнего мира. Вы с Ясной выбирали из них иллюстрации для статей.

– Йера, мы выбирали иллюстрации из «Большой Северской энциклопедии». Вон она стоит, я вижу даже отсюда. – Голос Инды стал приторно-ласковым. – Йера, ты в самом деле нездоров, это не выдумки чудотворов и не фантазии доктора Чаяна. Никакой энциклопедии Исподнего мира быть не может.

– А сказочник, Инда? Сказочник? Бог Исподнего мира?

– Бог Исподнего мира? Йера, ты же взрослый человек. Зачем всерьез воспринимать слова сказочников? Возможно, он просто пошутил.

Новая гать не дошла до замка каких-то тысячи локтей. В самом ее конце стоял приземистый, но просторный бревенчатый дом – карета господина Красена, запряженная четверкой лошадей, подъехала к нему вплотную и остановилась так, чтобы со стен замка ее никто не увидел.

Ночная тьма еще не сменилась предрассветными сумерками, только небо за замком чуть порозовело, и отсюда он казался нагромождением черных скал с пиком в центре – Укромной башней.

Дверь в карету распахнул комендант гвардейской заставы, но Волчок сидел с его стороны и первым вышел из кареты.

– Знатуш уже там? – спросил Красен, спускаясь на бревенчатый настил.

– Давно, – кивнул комендант.

– В замке тихо?

– Тихо. Никакого движения на стене не было ни вечером, ни ночью.

– А мост?

– Мост подняли позавчера, с тех пор никто в замок не въезжал.

– Вот как? У них были причины поднять мост? – удивился Красен.

– Знатуш приказал подвести к краю гати две осадные башни. После этого мост и подняли. Сейчас башни уже убрали.

– Пойдем. – Красен махнул рукой Волчку и направился в дом.

Внутри было пусто, но недавно настеленные полы уже истоптали множеством сапог. Вместо окон со стороны замка по стене тянулась узкая щель высотой в один венец.

– Наблюдать будем вдвоем: вдруг ты увидишь что-нибудь, что ускользнет от меня, – сказал Красен, подходя к щели. – И будь готов сорваться с места в любую секунду.

Волчок кивнул. Щель была расположена чуть выше уровня глаз, но через минуту комендант уже принес две широкие колобашки и передал Красену деревянный сундучок с резьбой на крышке. В сундучке лежали две подзорные трубы, и одну Красен передал Волчку.

– Смотри внимательно. Скоро начнется.

– Это так важно – начать именно на рассвете? – переспросил Волчок.

– В замке поздно ложатся и поздно встают. Рассвет – самое сонное время там. Но примерно через час от восхода солнце выползет из-за стен и начнет слепить глаза стрелкам Особого легиона. Им надо будет или сменить позицию, или отойти совсем.

Воздух уже серебрился сумеречным светом, необычайно прозрачный для летнего утра, – ночной туман унесся в небо вместе с вихрями, созданными Спаской. Волчок не сомневался, что у чудотворов ничего не выйдет, но в глубине души немного волновался: вдруг они придумали еще какой-нибудь подвох, о котором он не смог предупредить Змая?

– Видишь позицию стрелков? Чуть правее?

Волчок направил подзорную трубу туда, куда указывал Красен: арбалетчики зарылись в мох, их плащи слились с болотом. В предрассветной мгле их было трудно рассмотреть даже на близком расстоянии.

– А там – ребята Знатуша. – Красен указал в сторону чуть левей от замка. – Видишь?

– Нет.

– И я не вижу. Посмотри хорошенько.

– Есть. Одного вижу. – Волчок качнул головой: вот это да! Арбалет лежал на кочке, а сперва показалось, что это сломанная ветка. И палец на спусковом крючке был обернут в мох…

– Гляди. – Красен подтолкнул его в бок. – На старую гать гляди. Началось. А когда будешь писать отчет Огненному Соколу, не забудь оставить себе копию: на старости лет будешь рассказывать внукам, как убили Живущего в двух мирах.

Голос Красена был едким, словно он обвинял в этом покушении Волчка.

По старой гати к воротам брели две фигуры, с ног до головы закутанные в кинские плащи. Одна – согбенная, сухая, другая – тонкая и гибкая. Старик и молодая женщина.

– Кто это? – спросил Волчок.

– Это одна из жен Живущего в двух мирах, из Къира. И ее отец. Думаю, оборотень выйдет встретить родственников.

Женщина поминутно оглядывалась и втягивала голову в плечи, старик шел спокойно.

– Они под прицелом?

– Конечно. Они не знают, зачем их сюда привезли, но она что-то чует по-женски. Если бы ей не пригрозили смертью отца, она бы скорей умерла, чем согласилась причинить вред своему мужу. Женщины на востоке только кажутся покладистыми, на самом деле они горды и непокорны.

Солнце появилось из-за горизонта ослепительной золотой полоской, когда двое из Кины подошли ко рву, отделившему замок от гати, – мутная вода (а скорей болотная жижа) подступала к их ногам. Женщина откинула плащ с головы, и по ее узкой спине рассыпалась копна иссиня-черных волос.

– Она красавица, я вчера видел ее на заставе, – сказал Красен как бы между прочим.

– Ее убьют?

– Она никому не нужна. Разве что случайным выстрелом. Или лучники Чернокнижника захотят отомстить ей за предательство…

Змай должен понять, что это ловушка. Должен. Кроме него в замке довольно людей, чтобы защитить женщину и старика… Волчок на секунду усомнился в том, что план чудотворов провалится, и похолодел.

Женщина взмахнула рукой и что-то крикнула. Ей пришлось крикнуть еще не один раз, прежде чем на стене между двух башен показался стражник – зевавший и протиравший глаза. Каменный парапет доходил ему до груди, но он был гораздо ниже Змая. Они говорили не больше минуты, после чего стражник исчез.

– Гляди! Не отрывайся ни на секунду, – зло процедил Красен.

– Я гляжу, – пожал плечами Волчок.