Жидята говорил, что Жмур потерял способность жалеть. Он потерял многое из того, что составляло его личность. Полоз виделся с ним раза два. Встречи с ущербными всегда были мучительны для Полоза. Он сам обладал даром внушения и знал, как выглядит человек, попавший в воронку его взгляда. Жмур выглядел примерно так же. За одним маленьким, но серьезным исключением: Полоз не мог внушить человеку того, чему тот сам подсознательно противился. Жмуру же внушили именно то, что было противно его природе. Полоз пробовал - не раз пробовал! - вернуть ущербным утраченное. Но каждый раз понимал: это утраченное навсегда вынуто у них из груди, а не спрятано под коркой чужеродного внушения. Да, годы были милосердны к ущербным, и за много лет человек как будто восстанавливал что-то. Во всяком случае, на сомнамбул они уже не походили. Но когда Полоз заглядывал им внутрь, то видел нечто, похожее на культю отрубленной конечности, - неестественное, а оттого отвратительное. И эта культя имела способность шевелиться, и чувствовать боль, и выполнять какие-то примитивные функции. Но от этого здоровой конечностью не становилась. Безногий инвалид вызывал у людей сострадание, а ущербный, с шевелящейся культей вместо отрубленной части души, жалости не вызывал. Только страх и отвращение. Наверное, потому что сам себя считал умным и проницательным, сам не осознавал, чем отличается от остальных.

А ведь со стороны казалось, что ничего страшного не происходит. Был человек веселым и добрым, отважным до глупости и желающим переделать мир, чтобы в нем всем стало хорошо. А потом стал отцом благополучного семейства, отрастил брюшко, работает не покладая рук. Идиллия! Действительно, что еще нужно? И его способность видеть сквозь кирпич, что происходит внутри домницы, никуда не исчезла. Только теперь сквозь стенки домницы видит благородный Мудрослов. И непонятно, почему отец Жмура так боялся этого исхода, зачем отправил ребенка в лес? Какой судьбы он хотел сыну?

А сам Жмур? Почему не отвел Жмуренка к стражникам? Почему согласился поставить семью вне закона? Только для того, чтобы его мальчика не сделали таким, как он. Даже в его дремучих мозгах сидит понимание того, что с ним не все в порядке. И сыну своей судьбы Жмур не желает.

Жидята рассказывал, что любовь ущербных - очень странная штука. Какая-то ненормальная, нечеловеческая, мучительная и эгоистичная одновременно. Любовь без жалости, и страх потери любимых, и желание обладать безраздельно. Говорят, они страшно ревнивы. Каково это - любить обрубком души? И на что способна эта любовь, любовь без жалости? Один урдийский мудрец говорил Полозу, будто любовь обладает такой силой, что способна на пепелище вырастить прекрасный цветок. И с годами именно любовь возвращает ущербным часть утраченного.

Нет, ни Жмур, ни его Жмуренок никогда бы не стали кичиться богатством. Впрочем, вопрос этот чересчур умозрительный, потому что ни Жмур, ни Жмуренок никогда бы богатыми не стали. Ни в том, ни в другом не было желания отбирать - только делиться. Да Жмуренок, дай ему возможность варить булат, раздавал бы свои великолепные кинжалы друзьям и знакомым, да его бы обвели вокруг пальца хитрые купцы, и он бы никогда не догадался, что его обманывают. Нет, такие, как он, не богатеют.

Интересно, догадается он продать шапку и сапоги? У Полоза не было детей, как и у большинства вольных людей, разве что те, о которых он никогда не слышал. И Жмуренок, в чем-то удивительно похожий на своего отца, вызывал в нем странные чувства. Да, иногда парень бывал невыносим - своей безалаберностью и легкомыслием, нежеланием продумать поступки хотя бы на два шага вперед. Но как Полоз забавлялся, наблюдая за ним, с самой первой встречи! Еще не взрослый, но уже и не ребенок, ощетинившийся, как ежик, и веселый, как щенок. Хороший парень, по-настоящему хороший парень. Честный и чистый. И Гожа так привязалась к нему - женщине тяжело без детей, а тут появилась возможность тетешкать птенчика, только что выпавшего из гнезда, привыкшего к материнской ласке. Да что говорить, и разбойники к Жмуренку привязались. Словно всю жизнь мечтали о сыновьях.

Что будет с мальчишкой в Кобруче? Как Полоз не подумал о такой переделке? Раз десять повторил парню, что тот должен бежать в случае опасности, а сам ни разу не представил, что будет после того, как Жмуренок убежит! Даже если бы не этот досадный арест, где бы они стали искать друг друга?

Еще два дня Есеня искал Полоза, в городе и за городом. Дыру в городской стене ему показали местные ребятишки, промышлявшие случайным заработком на базаре. Когда Есеня, вспоминая, как они с Суханом и Звягой добывали деньги на пиво, пришел на базар в надежде кому-нибудь подсобить, первый же толстомордый торговец указал ему на кучку мальчишек, которые мерзли за торговыми рядами. Есеня сначала не понял, что тот имел в виду, но быстро разобрался: они стояли в очереди на заработок. Парень постарше, примерно ровесник Есени, следил за соблюдением очереди, а чтобы получить право подрабатывать на базаре в течение недели, нужно было заплатить ему медяк или отдавать половину заработанного. При этом никто не платил мальчишкам денег, за четверть часа работы давали тонкий кусок ржаного хлеба. Есеня прикинул в уме, сколько можно таким образом заработать за день, и понял, что медяка это не стоит. На медяк можно купить больше фунта хлеба!

- Пацанов обираешь? - спросил он у своего ровесника.

- Не твое дело.

- Да ну? - Есеня сдвинул дурацкий платок на затылок. - А если я тебя выгоню отсюда, что будет, а? Они без тебя не разберутся?

- Может, и не разберутся, - нагло ухмыльнулся парень. - Оболеховских не спросили.

Ребятишек было человек пятнадцать, и совсем малых, лет по семь, и постарше - лет по двенадцать. На Есеню посмотрели сразу все: кто с недоверием, а кто - с откровенным восхищением. Однако по их взглядам сразу стало ясно, что разберутся они и без этого малолетнего деляги.

У Есени от голода кружилась голова, но вздул он парня крепко - недаром разбойники валяли его по земле и били шипастой гирей цепа. Впрочем, противник его на поверку оказался слабоват и распустил нюни, пару раз получив по носу. С малыми-то воевать все горазды! Есеня отобрал у него котомку с хлебом - не меньше фунта набрал, гад. Мелькнула мысль, что надо забирать хлеб и сматываться: даже вольные люди грабили крестьян, когда есть было нечего, - но совесть не позволила. Есеня честно разделил хлеб между пацанятами, стиснув зубы и зажмурив глаза, вздохнул и пошел с базара прочь. Есть хотелось невыносимо.

- Эй, погоди! - окликнули его вскоре. Он оглянулся: двое старших ребят догнали его по дороге к городской стене.

- Погоди. Нечестно это. Мы сложились. Вот, возьми, - мальчишка протянул Есене целую горстку отломанных корочек. В котомке лежали половинки кусков; видно, теперь их разломили еще напополам.

- Да не надо, - Есеня глотнул слюну и отвернулся. - Я ж не вымогатель. Я просто так…

- Возьми. Мы по четверти отдали, не по половине.

Соблазн был слишком велик, и Есеня не устоял.

- Слушай, а может, ты с нами останешься, а? - попросил мальчишка, когда Есеня переложил сказочное богатство в карман, а одну корочку сунул за щеку. - Мы бы тебя вперед пропустили.

- Не надо, - хмыкнул Есеня. - Работайте сами. А этого гоните прочь, вас же много, а он один!

- У него батя стражник, пожалуется еще…

- Ну и что? Не отдавайте ему ничего. А если отбирать станет, сами стражу зовите.

- Здорово! - улыбнулся мальчишка. - А тебе что, есть нечего?

Есеня пожал плечами.

- Так ты в мастерские иди. Нас не берут, мы маленькие. А тебя возьмут. Там кормят два раза в день. И серебреник в неделю еще платят.

- Сколько? - Есеня чуть не присвистнул: ничего себе! Это получается, батька его в пятнадцать раз больше зарабатывал?

- Серебреник в неделю. А что? Здорово. Хорошие рабочие по полтора получают. А мастера - бывает и по два.