– Инда, оборотень был мертв, когда его сжигали. У него не билось сердце, его тело остыло.

– Я не верю.

– Инда, он превратился в гада на глазах тысячи людей…

– Да ну? Как он мог во что-то превратиться, если был мертв? И что мешало ему обернуться ящеркой и уйти через дыры в хворосте?

– Тело гада не сгорело полностью. И потом, никакая ящерка не выжила бы в таком пламени…

– Иногда я думаю, что слишком умен для того, чтобы с кем-то спорить. – Инда устало опустился в кресло и закинул ногу на ногу. – В любом случае мальчишка ушел через Исподний мир. В ближайшие три-четыре дня он не сможет перейти границу миров еще раз. Искать его бесполезно, надо выманивать или его, или оборотня.

– Хорошо. Нет никакой разницы, что заставило его уйти в Исподний мир. – Приор снисходительно кивнул. – Оборотень его подтолкнул или он сам догадался… Что ты хочешь предложить?

– Никакой разницы? Ты это серьезно? – Инда даже приподнялся в кресле. – Я с самого начала сомневался в смерти «сказочника». Я с самого начала был против Брезенской колонии, если ты помнишь. Мальчишку надо было спрятать. Но теперь говорить об этом бессмысленно.

– Если он сам догадался перейти границу миров, нам бы не очень помогло твое предложение его спрятать.

– Если бы он сам догадался перейти границу миров, он бы подох от голода в чужом смрадном мире, где ничего не стоит заразиться лихорадкой, утонуть в болоте, заблудиться, встретить голодных зверей… Он не сумасшедший. И он еще ребенок. Он бы не решился сделать это самостоятельно.

Инда вышел от Приора раздраженным и – полным надежды. Доклад чудотворов о происшедшем за сводом вселил в него оптимизм. Мальчик, который берет в руки шаровые молнии и выпивает их силу, может гораздо больше, чем ожидалось. Найти его – дело времени, и времени недолгого. Если Приор хочет верить в смерть оборотня, пусть верит. Но он не имеет права в ней не сомневаться – а значит, не станет препятствовать планам Инды. Если Вечный Бродяга в Исподнем мире, то рядом со своим Охранителем. Значит, Охранителя надо убрать хотя бы на некоторое время.

План Инды любой чудотвор назвал бы безумным, но попытаться стоило. Да, конечно, Особый легион по приказу чудотворов и без Инды перевернет Исподний мир в поисках Йоки Йелена – только за поддержку в войне против замка Сизого Нетопыря и собственного Государя. Да, сотня ищеек сегодня же пойдет по его следу – но эта сотня не знает главного. Она не знает, что́ за сказку сочинил Охранитель… Которая издана большим тиражом и под псевдонимом. Никто никогда не поверит. Верить в невероятное – вот в чем козырь Инды Хладана. Вот за что его ценят в Афране – и не только в Афране.

Иногда Инда считал, что его место в клинике доктора Грачена. Его мысль не подчинялась привычной логике – и между тем всегда оказывалась логичной. Предположить немыслимое, положиться на гипотезу как на факт – и не проиграть. Кто, как не сумасшедший, способен на такое? В раскрепощении ума всегда есть запашок безумия.

Но ведь он узнал Охранителя! Узнал едва ли не с первого взгляда. Стоило только заглянуть в глаза человека со шрамом от ожога в форме трехлучевой звезды, и безумная мысль поразила Инду: такой ожог может оставить лишь фотонный усилитель. А дальше нетрудно было сопоставить все остальное: перелом левой руки (крыла!), плохо действующую правую; и вылезавший из-под воротника рубахи еще один след от ожога… Нет, в ту минуту Инда и не думал искать логику – логические объяснения давались ему с большим трудом, он ненавидел доказывать то, что чувствует. Это потом оборотень показал, что́ стоит за его спиной в межмирье, потом! Но тогда, при первой встрече, Инда просто догадался.

Вот и теперь – он бы никому не смог доказать, что логово оборотня в Исподнем мире находится возле заброшенного триста лет назад портала. Логически эта версия была, что называется, писана вилами по воде. Но портал забросили из-за агрессивности ядовитых змей, обитающих в его окрестностях.

Как бы Инда ни полагался на свое чутье, прежде чем отправиться к заброшенному порталу, он телеграфом запросил из архива копии дневников и писем Драго Достославлена. Материалы эти были закрыты без указания ступени посвящения, архивариус попросил личного разрешения Приора – а Инда вовсе не хотел объяснять, зачем поднимает секретные документы пятисотлетней давности. Столь незначительное препятствие раздражило его, и вместо разрешения Приора он затребовал документы прямо через Афран. Старший архивариус Славленской Тайничной башни привез их лично, всего через полчаса.

Инда воспользовался его любезным предложением помочь: Драго Достославлен, видимо, считал себя не лишенным литературного таланта и был на редкость плодовит. Пошленькая любовная лирика и безвкусные оды мешались в дневниках с деловыми записями и слащавыми воспоминаниями о молодости.

Они с архивариусом по диагонали просматривали рукописные копии, выполненные великолепным почерком неизвестного каллиграфа, откладывая в сторону ничего не значащую писанину, как вдруг архивариус поднял голову:

– Взгляни, ты ищешь не это?

Инда перехватил исчирканный листок – тот, кто снимал копию, посчитал своим долгом воспроизвести черновую запись в точности. Датировалась она октябрем семьдесят девятого года до начала эры света.

«ТЕМНОЙ ночью беда

Прокрадется ХОЛОДНОЮ тенью.

Шорох шелка во тьме

Не разбудит НЕЧУТКУЮ стражу».

Инда хорошо знал историю. Может быть, значительно лучше, чем профессор Важан (потому что имел доступ к документам, которые Важану и во сне не могли присниться), но со столь важным историческим фактом столкнулся впервые. Это пророчество Танграуса датировалось январем семьдесят восьмого года, и Инда, как всякий школьник, учил его когда-то наизусть…

Он долго разглядывал список с черновика, а потом расхохотался. Даже вытер набежавшую слезу. Вот почему дневники Драго Достославлена засекречены, и засекречены давно, до введения иерархии посвящения чудотворов! Потому что доказать идентичность автора откровений Танграуса и этого бездарного писаки ничего не стоит. Мало вынуть из дневников странички черновиков «откровений», надо уничтожить все «литературное наследие» Драго Достославлена. Бедняга… Его имя не осталось в веках, его труды пылятся в архивах и доступны лишь избранным циникам.

– Нет, я ищу не это. Я ищу упоминания о том, где на самом деле находился дом Айды Очена. В Исподнем мире, разумеется. И мне бы не хотелось, чтобы эта информация вышла из моей гостиной, в противном случае этим заинтересуется Афран…

– Я не был бы старшим архивариусом… – Тот улыбнулся.

Анализ сохранившихся записей Югры Горена позволил найти кодовое слово, открывающее банковскую ячейку (мы считаем неэтичным сообщить его кому-либо кроме Грады Горена, однако не можем на этом настаивать).

Кроме того, в записях нами была выявлена интересная закономерность: стихи и краткие прозаические зарисовки, начинающиеся местоимением «Я», дают указание на определенные географические точки в северной и восточной областях Обитаемого мира.

«Я вспомнил розовую мраморную гору

Среди лесов. Свечой горел закат…»

«Я не увижу северных морей…»

«Я ездил недавно в Брезен, где случайно встретился с моим однокашником по университету…»

«Я стоял на краю пустыни

Я смотрел на колонны Тайвы…»

И некоторые другие. В отдельности друг от друга эти записи ничем не примечательны, однако если через указанные точки провести ломаную линию, она получается почти параллельной границе свода (карта с отмеченными точками прилагается).

Нет никаких сомнений, что это не случайные записи и не случайное совпадение. Более того, нам представляется весьма вероятным, что именно эти сведения Югра Горен не имел права разглашать, но по какой-то причине посчитал нужным отразить в дневнике столь нетривиальным способом.