Крапа расположился в уютном кресле под лампой с солнечным камнем. Здесь, в Исподнем мире и особенно в Хстове, энергия текла в его тело прямо из воздуха, он чувствовал подъем, и ему казалось, что он способен осветить солнечными камнями весь город. Чудотворы, не привыкшие к болотной сырости и дождливой погоде, обычно быстро утомлялись здесь, начинали задыхаться и кашлять, Крапа же давно тут прижился и перестал замечать дождь, слякоть и гнилостный запах болот. Зато ничем не сдерживаемую энергию – любовь жителей Исподнего мира – ощущал и принимал со смесью чувства вины и благодарности. Эта чистая и искренняя любовь заслуживала ответной. Хотя бы от кого-нибудь из тех, в кого верят и на кого уповают простые и темные прихожане Храма.

Он не успел вникнуть в схему, которую набросал третий легат, как внизу зазвонил колокольчик и старый лакей открыл входную дверь. Крапа нехотя поднялся с кресла и вышел на лестницу. Но лакей уже закрывал двери на засов – это мальчишка-посыльный принес пакет.

И снова вести оказались недобрыми. Это было донесение от одного из личных шпионов Крапы, который служил в секретариате Государя и обходился Красену дороже остальных. В пакете содержалась лишь точная копия письма Государя хстовскому Сверхнадзирающему. В нем Государь уведомлял Храм, что в случае угрозы замку Сизого Нетопыря армия Млчаны будет вынуждена встать на его защиту, ибо земли млчанской знати, по сути, принадлежат Государю, а Милуш Чернокнижник из рода Сизого Нетопыря пока еще остается подданным Государя. За те подати, что ежегодно платит замок, за рекрутов и прочие государственные повинности он имеет право на защиту государства. Если бы речь шла о столкновении двух знатных родов Млчаны, Государь не стал бы вмешиваться, но речь идет об отторжении земель и людей с этих земель, а в особенности наиболее ценных для государства людей (так и было написано и дважды подчеркнуто) от государства в собственность Храма.

До этого ни разу в столь официальном документе колдунов не называли наиболее ценными для государства людьми…

Государь поспешил с этим письмом – теперь ему не так просто будет отказаться от своих слов, а отказаться от них придется. Если он не хочет потерять государство вместе с замком Сизого Нетопыря. Скорей всего, письмо было отправлено до того, как ему доложили о сегодняшних переговорах. Красен поморщился: мальчишка… Бескомпромиссный заносчивый мальчишка, уверенный в своих силах и любви к нему народа. Но он не читает ежедневных проповедей своему народу, он не сможет даже оправдаться, если завтра Храм объявит его пособником Зла. В этом мире нет газет и журналов, его народ не умеет читать, а глашатаев на улицах слушают только в ожидании зрелищ, но никак не оправданий. И меньше всего народу понравится мобилизация в армию, которой нечем будет поживиться в случае победы. Нет, в его руках бездымный порох не станет оружием сдерживания…

Сжигать письмо Красен не стал, ему хотелось сохранить этот исторический документ в архивах Тайничной башни. Да и вряд ли в его дом мог проникнуть чей бы то ни было шпион. В этом мире технологии подслушивания развиты необычайно для своего времени, но проходить сквозь стены шпионы пока не научились. Стоило Красену подумать об этом, как сзади, в глухом углу комнаты, раздался еле слышный шорох. И тут же в спину уперся взгляд… Нет, не взгляд даже – что-то иное, словно сама смерть нацелилась на него из угла, словно арбалетный болт на натянутой тетиве, готовой сорваться. Крапа прислушался, но дыхания не услышал. И почему-то побоялся оглянуться, и не только оглянуться – шевельнуться побоялся. Будто и в самом деле был под прицелом. Будто находился на расстоянии одного броска от ядовитой змеи… Мысль о змее – о реальной возможности оказаться с ядовитой змеей в тесной комнате – напугала его до капелек пота на лбу. Руки, сжимавшие подлокотники, бессильно обмякли, похолодели, и стали ватными ноги. Прошло несколько томительных секунд, Крапа слышал какое-то движение за спиной и ждал, когда сильное гибкое тело обовьется вокруг сапога…

А потом за спиной, на расстоянии не более локтя, раздался насмешливый голос:

– А теперь можешь обернуться, Крапа Красен.

Это было сказано на северском языке. Крапа почувствовал себя припертым к столу – он не мог отодвинуть кресло, а встать ему мешала столешница.

– По-моему, я достаточно тебя напугал… – сказал его непрошеный гость, сделал два шага в сторону и присел на край стола.

Крапа поспешил развернуть кресло боком к столу, чтобы прямо смотреть в лицо незнакомцу.

– А теперь посмотри на меня внимательно, Крапа Красен. Чтобы между нами не оставалось никаких недоговоренностей. Когда я хочу, даже чудотворы не видят того, что стоит за мной в межмирье, но при желании я могу это показать. Посмотри, Крапа Красен.

На празднике мрачунов Крапа видел этого человека слишком издали и не разглядел его лица. Он был похож на свое фото, но только похож. Обычный человек, заговоришь с ним на улице и не поймешь, кто стоял рядом с тобой. Красен примерно знал, что́ увидит в межмирье, но все равно поразился. Не силе, раскинувшей крылья за спиной этого человека, а тому, что это за сила. Ненависть… Это слово пришло в голову, едва Крапа заглянул в межмирье. А что еще должна была породить эта земля? Противовес любви, льющейся через границу миров.

– Здравствуй, Живущий в двух мирах… – усмехнулся Красен.

– Я читал твои статьи в энциклопедии Исподнего мира, – кивнул тот как ни в чем не бывало. – Дай-ка мне взглянуть на это письмо.

Он протянул руку, и Крапа, словно в магнетическом трансе, вложил в нее сложенное вчетверо донесение. Гость пробежал его глазами, тут же отдал и бесцеремонно развернул к себе разложенную на столе схему третьего легата. Впрочем, у того была хорошая привычка не доверять бумаге конкретных имен и названий. И лишь одно могло бы взволновать Красена – нетрудно догадаться, что третий легат замаскировал за словами «оружейный хло́пок».

– Я так и думал, – удовлетворенно кивнул гость. – Больше мне от тебя ничего, в сущности, не надо. Все, что мог, ты уже сделал.

– Ты, наверное, самый лучший шпион в двух мирах.

– К сожалению, я не могу находиться в нескольких местах одновременно, это существенно меня ограничивает.

– Не хочешь выпить кофе?

– Да ты гостеприимный хозяин, Крапа Красен… Не удивлюсь, если на столе третьего легата сейчас уже мигает солнечный камень. Или в соседнем кабаке, где пьют твои телохранители?

– Я сам могу справиться с любой угрозой. Чудотвору не нужны телохранители. Тем более здесь, где энергии так много.

– Удар чудотвора не может раздавить змею, он имеет псевдомеханическую природу. Что-то в змеином теле устроено не так, как в человеческом, я чувствую лишь приятное покалывание. А то-то было бы здорово давить клопов под перинами… Я одно время интересовался герметичной зоологией и просто зоологией, даже ознакомился с новой теорией эволюции, которая вызывает так много споров у ученых Обитаемого мира. И заметил, что чем ниже уровень развития организма, тем устойчивей он ко всяким неприятностям, вредным для человека: к морозу, огню, сырости, суши. И особенно поразительно, что низшие существа не боятся небесного электричества, ударов чудотвора и мрачуна. Что лишний раз подтверждает родство этих сил природы.

Гость огляделся и придвинул к себе кресло, стоявшее у стены.

– Я мало разбираюсь в зоологии и не верю в теорию эволюции, – сказал Красен.

– Напрасно, мне она нравится. Ладно, давай выпьем кофе, раз уж через пять минут сюда не ворвутся молодчики в грязных тяжелых сапогах. Перестаю любить людей в тяжелых сапогах, когда собираюсь стать змейкой или ящеркой.

Крапа дернул за веревку с колокольчиком на другой стороне стены. Может, старый лакей был не слишком расторопен, зато фанатично предан и дому, и его хозяину. И не поменял бы жизнь среди солнечных камней на золото. Крапу слуга считал столь продвинутым на пути Добра, что чудотворы снисходили в его дом и не оставляли его ни днем ни ночью. Крапа не заставил старика подниматься наверх, вышел на лестницу и приказал принести кофе на двоих.