И конечно, не молиться надо было, а как можно скорей сказать Витьке, что в холодной воде плавать нельзя! А если он опять не поверит, надо, чтобы кто-то из воспитателей ему запретил!

– Сашка, слушай, может, надо лучше Люле сказать? А? – с надеждой спросил Павлик.

– Ты чего, дятел, что ли? Стучать на родного брата собрался? – Сашка высокомерно усмехнулся. – И Люли нету сегодня, сегодня Зоя дежурит вообще.

– Не, я не дятел… – шепнул Павлик. Большей подлости, чем пожаловаться на Витьку Зое, он представить себе не мог.

– Я подумал тут… Надо, наверное, Николаю Чудотворцу лучше помолиться, он в таких делах лучше помогает. – Сашка начал подниматься с коленей. – Пошли вниз. Если и ты за брата помолишься, верней будет.

– У меня же приступ. – Павлик шмыгнул носом. – Мне же нельзя в молельню…

– Вот увидишь, если ты ради брата туда войдешь и не испугаешься, тебе Бог поможет и никакого приступа не будет. Вот увидишь! – вдохновенно шепнул Сашка и взял Павлика за руку.

– Погоди. Не, я не отказываюсь, ты не думай. Я ради Витьки что хочешь! Но лучше же если он вообще не поплывет! Надо, чтобы его кто-то не пустил!

– Интересно, кто его не пустит, если они уже сбежали?

Они вышли в темный коридор.

– Саш, а чего так темно, а?

– Отключили свет. Давно еще, до отбоя. Говорят, обрыв где-то на линии, из-за ветра.

И тут Павлик вспомнил, что у него же теперь есть смартфон, по которому можно звонить! А не только смотреть время и светить из него фонариком! И Зоя вбила туда телефон Люли!

– Может, сначала Люле позвонить? У меня есть телефон. А потом пойдем молиться.

– Смотри сам. – Сашка смерил Павлика взглядом. – В случае чего, я такого не предлагал… А Люля спит давно.

– Ну и что. Он же ребенок считается. Если он утонет, их всех в тюрьму могут посадить.

– Это да, могут, – кивнул Сашка. – Ну попробуй, чего там…

Павлик достал из кармана смартфон и снял блокировку. Часы показывали одиннадцать двадцать пять.

Витька сто раз показывал ему, как надо звонить, и хотя страшновато было что-нибудь перепутать, Павлик все равно уверенно нажал на телефонную трубку.

Самым верхним был номер Витьки, и Павлик подумал, что можно уговорить Витьку не переплывать речку. Ну, если очень хорошо попросить…

Он нажал на запись с Витькиным телефоном и приложил трубку к уху – раздались длинные гудки, и одновременно с этим в спальне за дверью заиграла мелодия с Витькиного телефона.

– Выключай! Выключай скорей! – шикнул Сашка. – Сейчас все проснутся!

Павлик с испугом ткнул пальцем в красную кнопку. Значит, уговорить Витьку не получится…

Номера Павлик различал по картинкам, которые Витька прикрепил к каждой записи. У Зоиного номера была змея, у Тамары – лягуха, у Люли – белка из Спанч Боба, а у мастера спорта – Оптимус Прайм. Только самого себя Витька сфоткал.

И тут Павлика осенило: если позвонить мастеру спорта, это будет никакое не стукачество воспитателям! Потому что мастер спорта никогда Витьку не выдавал. И он Витьку на речку просто не пустит!

Из смартфона сказали, что телефон выключен или находится вне зоны действия сети… От обиды Павлик зажмурился и едва не разревелся. Набрал номер еще раза три, но ничего не изменилось, конечно, и пришлось набрать Люлю. Она, может, и поднимет шум. И Витьку после этого точно выгонят из санатория. И Павлика он будет считать предателем. Но лучше пусть так, чем он утонет! Пусть!

Однако и там ему сказали то же самое.

– Не, вне зоны… – всхлипнул Павлик. – Чего делать-то, Сашка? Если вне зоны? Может, надо смартфон получше зарядить, а?

– Не поможет, – уверенно ответил Сашка. – Да и света нет, с чего заряжать-то? Говорю, лучше Николе Угоднику помолиться. Верней.

– Да ну тебя! Ты чего, не понимаешь, что ли? – Павлик вытер слезы рукавом. – Ну ты совсем, что ли? Витька же утонет!

– Ну, если ничего не делать, то утонет. А Никола Угодник его спасет.

Павлик уже не смог сдерживать слезы, вырвал руку и бросился по коридору к лестнице. Надо бежать и искать Витьку. А если он не поверит Павлику, то можно добежать до дома мастера спорта и его позвать. От речки уже до его дома недалеко.

Павлик вспомнил дырявый мост, через который мастер спорта перенес его на руках, и душа у него ушла в пятки. В темноте точно провалишься и утонешь… Но если идти осторожно, то, может, не провалишься?

А еще где-то там, за дверьми санатория, Павлика поджидает Бледная дева. Ведь она пока не знает, что Павлик нарисовал ей открытку. И речку Витька тоже пока не переплыл, чтобы она лежала в позе камбалы…

Может, позвать Сашку с собой? Но кто тогда будет за Витьку молиться? И если Бог или этот Угодник всемогущие, то, может, они Витьку спасут? В глубине души Павлик все же больше уповал на мастера спорта – тот бы точно Витьку спас.

* * *

Встав над излучиной, Ковалев оглядел реку с высокого берега. Нет, в самом деле, не глупость ли – бороться с нею при помощи молитв? От этой мысли он едва не расхохотался – совершенно нездоровым смехом. Впрочем, резать кур и плескать в реку водку выглядело не меньшей глупостью и тоже вызывало смех.

И вроде бы она казалась спокойной, лежала неподвижно, как пойманный и связанный зверь, но в ее глубине тонкие жилки живого течения торили себе дорогу к морю, и чем у́же они были, тем сильней рвались вниз.

Победить ее? Освободить ее? От самой себя… Дать дорогу вперед? Мысль о том, что он нужен ей, наполнила сердце трепетом, будто речь шла о женщине, в которую давно и безнадежно влюблен. И вместе с тем тщеславным ощущением власти над нею.

Наконец-то… Вместо смутных нездоровых желаний и абстрактных призывов Инны «принести себя в жертву» и «ответить на зов» – нормальное и понятное действие… Интересно, сколько шашек надо связать вместе, чтобы взрыв не прошел впустую? Ковалев подумал и решил, что брать надо столько шашек, сколько он сможет кинуть как можно дальше. А потом посмотреть на результат.

Скотч на дожде клеился плохо, Коля накрыл Ковалева, стоявшего на корточках, широкой полой плаща и подсвечивал ему фонариком – дело пошло лучше и быстрей. Руки дрожали – и не только руки. От нетерпения.

Взвесив в руке связку из пяти шашек, Коля одобрительно кивнул.

Клокочущая в горле эйфория добавила сил, да и высокий берег помог – Ковалев существенно перекрыл нормы ГТО по метанию спортивного снаряда и собственные ожидания. Однако попал примерно туда, куда метил, – он точно знал, куда нужно попасть…

Связка шашек утонула в ледяном месиве, и несколько секунд Ковалев растерянно смотрел на реку – вдруг не рванет? Вдруг шнур погас? Вдруг отсырели детонаторы?

Взрыв прозвучал глухим щелчком, высоко вверх метнулась ледяная крошка, в пробитой бреши заклокотала вода, будто изливающаяся из кратера вулкана лава… И одновременно со взрывом совсем рядом блеснула молния – Ковалев даже не сообразил сразу, что это молния, собирался удивиться: обычно огня при подводном взрыве не видно – но тут, как эхо, над головой затрещал гром и разнесся в стороны глухим раскатистым грохотом… Бывает же! В ноябре…

Шуга – не лед, первый же взрыв сдвинул «голову» зажора с места, ослабил ледяную пробку именно там, где, по мнению Ковалева, нужно было помочь реке ее размывать. От ледяной «головы» оторвался широкий пласт и медленно пополз вниз по течению. Сразу стало понятно, куда бросать следующую связку.

В холле не горели привычные ночные лампочки, а шум дождя и вой ветра слышались тут отчетливей – от ветра даже подрагивали стекла в дверях и в зимнем саду.

В молельной комнате горели свечи – в темноту холла из приоткрытой двери на пол падал подвижный свет огня, и Павлику показалось, что огонь мечется от страха… Он не собирался заглядывать в молельню, но издали услышал горячечный шепот, похожий не столько на молитву, сколько на заклинание, и голова сама собой повернулась в сторону открытой двери, когда Павлик пробирался мимо.