– Пью.
– Пей. И обязательно по часам, иначе смысла не будет.
– Заклинаний на таблетку пошептать не надо?
– Шутишь, значит? – хмыкнула «Ириша». – Антибиотик пьют по часам, потому что его содержание в крови не должно падать ниже определенного уровня. Когда оно падает – растет число бактерий и все начинается сначала. А заклинания читать – это грех.
– Молитва от заклинания чем-нибудь отличается?
– Отличается. Молитва – это обращение за помощью к Богу, а заклинание – к Дьяволу.
Ковалев многозначительно покивал.
Она занялась перевязкой, но долго молчать не стала.
– Вот ты против, чтобы Павлика крестили, а ведь многие видели черта у него за плечом. И волк ему недаром мерещится. И дети говорят, будто Бледную деву ночью видели…
– Ну-ну. А Бледная дева, я так понял, это неупокоенный дух моей матери?
– Ты уж меня прости за прямоту, но Наталья руки на себя наложила и похоронена не была. И тебя с собой забрать хотела, потому и ищет тебя до сих пор. А некрещеное дитя против любой нечисти уязвимо. И болтать будут, что ты мальчика вместо себя самого ей подсунуть хочешь, чтобы в живых остаться.
– Если я внезапно начну уговаривать вас окрестить Павлика, болтать будут, что я хочу расположить его к себе. Что бы я ни сделал, все равно будут болтать, нет? Про чертей и нечисть я вообще промолчу, чтобы вас не обидеть.
Как только Ковалев вышел из медицинского отделения в холл, его сразу окликнула шедшая в сторону лестниц Ольга Михайловна:
– Сергей Александрович, вас Зоя Романовна просит к ней зайти.
Ничего хорошего от разговоров с Зоей Романовной Ковалев не ждал, но, глянув на часы, решил, что игнорировать просьбу старшей воспитательницы было бы верхом наглости.
Он прошел через пустую приемную, мельком кинув взгляд на стул пожилой секретарши, где без присмотра стояла ее вместительная сумка, похожая на саквояж, и вспомнил, для чего молодцы из старшей группы ездили в райцентр. Неужели столь опытные сотрудники санатория не опасаются за свои вещи?
Ковалев ожидал разговора о Павлике Лазаренко, но Зоя начала разговор о другом. И снова смотрела на него снизу вверх с видимым превосходством.
Она расспрашивала о собаке, которая появлялась возле санатория. Подробно. А также о том, что Ковалев делал у котельной среди ночи. А также о человеке в мокром ватнике, который якобы увел Павлика. О жалобах Ани на появление Бледной девы. Расспрашивала сухо, холодно, будто на допросе. И Ковалев почему-то подумал о том, что говорила Инна: о серьезных людях с серьезными обрядами… Конечно, ему было трудно представить серьезных людей, которые проводят какие бы то ни было обряды, так как ни один обряд не мог считать сколько-нибудь серьезным. Но, вполне возможно, на этом серьезные люди зарабатывают серьезные деньги и имеют серьезную власть…
– Скажите, это не та же самая собака, которую вы видели в прошлый четверг возле Павлика Лазаренко? – спросила Зоя напоследок.
– Я бы не стал этого утверждать, – ответил Ковалев. – Но это вполне возможно.
– Если вам доведется ее поймать, поставьте меня в известность, прежде чем отдадите ее ветеринарам.
– Зачем? – честно удивился Ковалев.
Зоя Романовна, должно быть, привыкла, что подчиненные не задают вопросов по поводу ее распоряжений, и не сразу ответила – Ковалев видел, как она с трудом подавила раздражение.
– Я сама хочу убедиться в том, насколько она опасна. – Ответ ее был столь уклончив, что Ковалев не нашелся, как поставить вопрос иначе, чтобы все-таки получить на него вразумительный ответ.
– Я не уверен, что буду искать и ловить собаку, – ответил он. – Но если мне все-таки повезет, то довести этого пса до ветеринаров будет непросто, и вряд ли я стану таскать его по всему Заречному, чтобы кому-то показать.
Зоя вскинула на него злые глаза – в самом деле не привыкла, что кто-то не бросается исполнять ее приказания с должным рвением.
На этот раз Ковалев не стал дожидаться ее разрешения, чтобы уйти. И выходя, хлопнул дверью нечаянно – не рассчитал силы. Вышло громко и невежливо. Возле своего «саквояжа» суетилась Ольга Михайловна, и посмотрела она на Ковалева так, будто он не дверью хлопнул, а плюнул ей в лицо, – эдакая смесь растерянности и праведного гнева была в ее глазах.
Перед обедом Ковалев исходил все окрестности Заречного в поисках «волшебного волка», но тот будто почуял охоту и ни разу в поле зрения Ковалева не попал.
И конечно, за обедом Зоя Романовна не преминула сделать ему замечание о хлопках дверью, но Ковалеву хватило ума извиниться и сказать, что это вышло у него не нарочно. Однако взгляд секретарши от этого не смягчился – она почему-то продолжала с негодованием разглядывать Ковалева на протяжении всего обеда.
А вскоре в столовой снова появилась Татьяна и, нарочно не глядя на Зою, обратилась к Ковалеву:
– Сергей Александрович, не сочтите мою просьбу навязчивой… Только если вас она не обременит… Сейчас вода у старшей группы, и Саше… Александру Петровичу не всегда удается справиться с ребятами. В бассейне даже невинные шалости могут иметь фатальные последствия, а шалости старшей группы невинными не назовешь. Не могли бы вы ему помочь?
Инструктор Саша подмигнул Ковалеву, Зоя же бросила на Татьяну лишь один короткий и многообещающий взгляд.
– Сергею Александровичу нравятся молодые женщины, – пробормотала она себе под нос. – А в старшей группе предостаточно молодых женщин. Чересчур, с моей точки зрения, молодых, но уже вполне женщин.
– Да, конечно. Меня это вовсе не обременит, – ответил Ковалев Татьяне, пропустив мимо ушей Зоино замечание.
– Зоя Романовна, – фальшиво улыбнулась ей Татьяна, – я навела справки о Сергее Александровиче, мы можем в полной мере опереться на его порядочность. К тому же он мастер спорта по плаванию, и детям будет интересно у него поучиться.
– Не думаю, что характеристика с места работы может гарантировать порядочность, – ответила Зоя с легкой улыбкой. – Но если вы берете на себя ответственность…
– Да, я беру на себя ответственность, – сказала Татьяна, поднимаясь с места.
Стоило ей выйти из столовой, ее подчиненные подняли негодующий ропот, более всего напоминавший змеиное шипение. Ковалев расслышал отчетливое «козла в огород», «приваживает» и «растление малолетних».
– Да ладно «малолетних»… – пробасила «Ириша». – Девки из старшей группы кого угодно растлят. Мне тут поручили с ними беседу о противозачаточных средствах провести, так они мне столько нового порассказали! Представляю, что Мишаня от них на исповеди выслушивает…
– Отец Алексий, – раздраженно поправила Зоя. – А не Мишаня.
Разговор свернул в сторону нравов современной молодежи с выводами о необходимости религиозного воспитания.
Ковалев слегка нервничал перед занятием со старшеклассниками, но Саша сказал, что волноваться нечего, надо просто приглядеть, чтобы детки друг друга не утопили и не разбили кому-нибудь голову о кафель. А также сохранять хладнокровие, когда «молодые женщины» хватают руками за разные части тела, и отказывать в просьбах застегнуть лифчик или завязать лямочку на купальнике.
– Для пацанок это событие – новый молодой мужик в плавках. Они друг перед дружкой будут понтоваться, а потом две недели спорить, что и когда у тебя в плавках зашевелилось. Не бери в голову.
– Даже не думал, – пожал плечами Ковалев.
– С девками проще – они поспокойней, и понты у них безобидные. С пацанами проблемы. Здоровые уже парни, а мозгов пока нет. Одно дело семилетний балбес на кафель со всей дури грохнется, и совсем другое – детина в метр семьдесят. Я, знаешь, плюю на программу, даю им просто поплескаться, поплавать… Пользы больше и повеселей.
Первыми занимались девушки, и Ковалев в полной мере оценил предупреждение Саши – девчонки из кожи лезли вон, чтобы обратить на себя внимание. О невинности речь не шла – наивность поразила.
