Когда выбрались за территорию, Витька еще раз велел позвонить ему по смартфону – проверил связь. Ну, если вдруг что-то пойдет не так и Павлик окажется один, то сможет позвонить. И телефон МЧС Витька добавил ему в контакты тоже.

Носки сползли еще на шоссе, но жаловаться Павлик не стал – Витька, конечно, остановился бы, но остальные опять начали бы орать, что не надо было брать с собой сопливую малышню. По шоссе шли недолго, свернули в болото, перебравшись через канаву. Вода захлюпала под ногами, и когда все остановились, чтобы закурить, сапоги у Павлика ушли в грязь по щиколотку (и едва там не остались). Остальные тоже с трудом выдернули ноги из грязи, Аркан даже руками тянул к себе сапог.

– Вить, а это трясина, да? – спросил Павлик.

– Ага.

– А если еще подольше постоять, совсем утонешь?

– Не знаю, не пробовал. Проверять не будем.

Было почти светло, луна висела прямо над головой и светила через тучи, которые ползли по небу быстро-быстро. Русел попробовал включить фонарик от телефона, но от этого стало только темней.

– Вить, смотри, вокруг луны радуга! – Павлик показал на нее пальцем.

– Тихо ты, мелкий… – проворчал Аркан. – Ведьма услышит – урою.

– Ты на кого шуршишь, пакетик? – как бы между прочим поинтересовался у него Витька. – Зубы жмут? Я еще не забыл, как у вас в райцентре гайка заслабла.

Павлик вздохнул и потом, попозже, спросил:

– Вить, а как у них гайка заслабла?

– Да на нас накатили местные на дискотеке, эти три енота забздели и ноги сделали, мне одному пришлось отбиваться. А их человек десять было, не меньше.

– И чего, ты отбился?

– А то! – фыркнул Витька. – Я одному вштырил в зевло как следует, остальные всё поняли и разбежались.

По болоту шли медленно и очень долго, почти целый час, – Павлик смотрел иногда на экран смартфона, чтобы знать, сколько прошло времени. Идти было тяжело, потому что ноги вязли в болоте – не сильно, конечно, но все равно неудобно. Павлик же старался шагать так же широко, как Витька, чтобы не отставать. Носки сползли совсем, и голую пятку, сбоку, терло сапогом – с каждым шагом все сильней и больнее.

– Вить, а как ты узнаёшь, куда идти? Тут же все одинаковое, – спросил Павлик.

– По приметам, – ответил Витька.

– А мы не того? Не заблудились? – испугался вдруг Аркан. – Что-то мне кажется, я эту косую елку уже видел…

– Тут половина елок косая, – ответил Витька невозмутимо. – Не ссы.

– Это нас леший, может, кружит? Или ведьма… – предположил Сашка. – Мне вот тоже показалось, что мы тут уже были…

– Чё, правда, что ли? – переспросил Русел.

– Никто вас не кружит, – отмахнулся Витька. – Я знаю дорогу.

– Вить, а скоро уже? – спросил Павлик – он думал остановиться, чтобы подтянуть носки, но не решался. Пока сапоги снимешь, пока то да се… И сесть некуда. Он ведь обещал, что не будет ныть.

– Скоро, скоро… А чё, ты устал уже?

– Не… – Павлик замотал головой. Но, подумав, добавил: – У меня только носки сползли очень…

– Драсте приехали… А чё раньше молчал?

– Ну я это… Думал…

Витька совсем не рассердился, а, наоборот, помог снять сапоги и велел Сашке и Аркану подержать Павлика, чтобы тот не упал и босой ногой не наступил в воду.

И Аркан, конечно, ворчал себе под нос, что так и знал – придется мелким сопли утирать и трусы подтягивать, но Витька цыкнул на него, и Аркан заткнулся.

Павлик никогда не видел, чтобы Витька с кем-то дрался (но не сомневался, конечно, что в санатории он побьет любого, и не только в санатории), и вообще Витька был добрым. Однако его всё равно слушались. Вот Русел, например, был выше Витьки на полголовы, а делал всегда так, как Витька говорит, и никогда с ним не спорил. Его раньше дразнили Руслик-суслик (меньше всего он был похож на суслика – скорей, на кенгуру или пингвина), а Витька сказал, что он не Руслик, а Русел. И все тоже начали Русела так называть. Павлик догадывался, как раньше дразнили Аркашку… Но Аркан, правда, мог и сам за это врезать кому хочешь, он злой был. А Витьку все-таки слушался.

Носки все равно скоро сползли опять, но еще не до конца, и Павлик хотел остановиться, пока их можно было подтянуть, не снимая сапог, но тут над болотом разнесся унылый, жуткий волчий вой…

Все разом остановились и стали переглядываться. И Витька тоже остановился.

– Фигасе… – хмыкнул он. – Остерегайтесь выходить на болото по ночам, когда силы зла властвуют безраздельно…

– Вить, это волк? – задохнувшись, спросил Павлик.

– Это черная собака Баскервилс. Она живет на болотах и светится в темноте, чтобы ее было видно издали. Кто ее увидит, тут же умрет от страха.

– Правда, что ли? – пробормотал Русел.

– Ну, ты-то от страха умрешь, если мышь в коридоре встретишь.

Вой не становился громче, но все замолчали, и он зазвучал отчетливей: еще горше, еще страшней…

– Чё ждем? Зеленей не будет, – усмехнулся Витька и направился вперед, потянув Павлика за руку.

Сашка Ивлев трижды перекрестился, прежде чем двинуться дальше.

– Унылый, прочти-ка «Отче ваш» без ошибок! – приколол его Витька. – Может, собака Баскервилс услышит и заткнется.

И Сашка, как дурак, начал шептать «Отче наш».

– Фтопку. Не маршевая какая-то мелодия, шагать неудобно, – проворчал Витька, когда Сашка читал молитву в третий раз. – Не мажорно ни разу.

Но тот довел молитву до конца, хотя и совсем тихо, осенил себя крестным знамением – и надо же так случиться, но вой смолк именно в эту секунду…

– Оба-на… – вскинул голову Аркан.

– С нами крестная сила… – восторженно выговорил Сашка, обалдев от неожиданного успеха.

– А чё? – Русел посмотрел по сторонам. – Правда, что ли?

– Бог всегда помогает хилым задротам, потому что они созданы по его образу и подобию, – хохотнул Витька. – Пашка, если хочешь, чтобы Бог тебе помогал, как всем задротам, бери пример с унылого.

Павлику совсем не хотелось быть хилым задротом, он хотел быть как Витька, или Александр Петрович, или дядя Федя… Чтобы самому никого не бояться.

– А чё это там, пацаны? – спросил Аркан, показывая пальцем вперед.

– Не вижу, – Витька всмотрелся. – А чё там было?

– Там мелькнуло что-то! – горячо зашептал Аркан.

– Волк? – обмер Павлик.

На болоте, совсем недалеко, мигнул вдруг желтый огонек и снова пропал, а Витька почему-то сильней сжал руку Павлика и приостановился. А огонек появился снова и больше не гас.

– Ого… – упавшим голосом сказал Витька. – Ведьма дома…

– И чё? – еще тише спросил Аркан.

– А ничё. – Витька громко хмыкнул и снова пошел вперед. – Заглянем к ней на огонек…

Скоро в лунном свете стал виден и редкий забор из кольев вокруг большого темного дома, поднимавшегося над болотом, и Павлику показалось, что на некоторых кольях белеют человеческие головы. А желтый огонек – это был свет в окне, только горела там не лампочка, а, наверное, свечка. Павлик нисколько не сомневался, что хозяйка дома – это Зоя, и от этого горящий огонек показался еще более страшным.

– А может, не пойдем? Ну ее… – засопел сзади Русел.

– Жаба вислоухая, – оглянулся к нему Витька. – Тебя никто за жабры не держит.

– С нами крестная сила! – громко и торжественно сказал Сашка и смело ускорил шаг.

– Вить, а там головы? На кольях? – спросил Павлик.

– Не, это черепа. Видишь, белые?

Сашка, немного обогнавший всех, приостановился.

– Чё, правда, что ли? – пискнул Русел.

– Не ссы. Это лошадиные черепа, я их близко видел. Вон унылый и тот не ссыт.

Сашка от этих слов снова расправил плечи и пошел дальше, но уже наравне с Витькой и Павликом, не забегая вперед.

Дом приближался, и Павлик разглядел два больших вытянутых черепа по сторонам от закрытых ворот.

– Не, а стремно-то как, пацаны… – нервно хихикнул Аркан. – Все как тогда было, с бабкой Ёжкой…

– Погляди, твоей головы на заборе нету? – серьезно спросил Витька.

– А может, не пойдем? – снова заныл Русел.