Селиванов долго переваривал сказанное, а потом со смехом выдал:

– Так они же уже не девушки!

– Ну и что?

– Мам, а как это: уже не девушки?

– Считается, что девушка, испытавшая близость с мужчиной, становится женщиной.

Ковалев только хватал ртом воздух, слушая непринужденные ответы жены, – любой из Аниных вопросов поставил бы его в тупик.

– Так купите симку? – спросил Селиванов, поджидавший у выхода из вокзала, когда Ковалев с Аней проводят Владу.

– Пап! Мама сказала: «Даже не думай»! – напомнила Аня.

– Мало ли что мама сказала… – вздохнул Ковалев.

– А годная телка – ваша жена, – заметил Селиванов. Наверное, он снова хотел Ковалеву польстить…

– Моя мама не телка! – возмутилась Аня.

– В самом деле, – кивнул Ковалев, – выбирай выражения.

Селиванов проигнорировал замечание.

– Так купите симку? Мне для Пашки надо. Мобилу я ему достал, а симки нету.

– И откуда же ты достал ему мобилу? Из чужого кармана?

– Да не, нашел. Вот честно – нашел!

Он врал искренне и непринужденно.

– Знаешь, как возвращают найденные телефоны? Звонят последнему абоненту в списке вызовов…

– А там симки уже не было! И вызовов не было!

– Ну ты не завирайся, ладно?

– Пашке никто мобилу не купит, – угрюмо сказал Селиванов. – И трека такого у него никогда не будет.

– Ты слезу-то из меня не дави… У меня тоже такого трека не было и не будет.

– Но мобильник у вас есть.

– У меня и мобильника не было в семь лет. И даже в пятнадцать не было. И у Ани мобильника пока нет.

– А если Пашке позвонить упрется?

– Кому?

– Мне! Вот если бы вы не нашли его тогда на остановке, а там – волк! И телефона у Пашки нету, как у всех людей!

– Это не волк, это собака.

– Это волк! Я знаю! Я его видел еще десять лет назад!

– В таком случае, это очень старый волк… – хмыкнул Ковалев и переспросил с издевкой: – Или это волшебный волк?

– Может, и волшебный… – проворчал Селиванов. – Он сквозь стены проходить может. Корпус на ночь запирают, а он все равно к Пашке приходит. Каждую ночь. Я потому у ссыкунов в спальне ночую – только Зое не говорите… Пашка спит, а я слышу, как он по лестнице идет и как под дверью дышит. Постоит – и уходит, потому что чует меня. А если б меня не было, он бы зашел точно.

– А ты дверь не пробовал открыть?

– За каким это фэншуем?

– Чтобы посмотреть, стоит волк за дверью или не стоит.

– Я совсем езданутый, что ли? Чтобы он мне глотку порвал? – неуверенно поморщился Селиванов.

– Тебе же не семь лет. Здоровый парень. Руку тряпкой обмотай и прикрывайся. Пока он до шеи твоей доберется, весь санаторий на уши встанет. И дверь, небось, наружу открывается. По правилам пожарной безопасности. Если неслышно подкрадешься, можешь ему дверью в нос как следует вдарить.

Селиванов обдумал совет и спросил:

– А вы чего, верите, что он там… стоит?

– Нет, конечно.

Ковалев свернул к универмагу – Влада была в корне не права, никто не взыскивает долги с владельцев симкарт, просто блокируют последующие звонки. И мучил Ковалева только один этический вопрос: стоит ли поощрять воровство мобильных телефонов?

– Ну и напрасно не верите. Даже Зоя верит… – буркнул Селиванов.

– Зоя еще в Бога верит. И в то, что если твоего брата окрестить, у него пропадет аллергия.

– И дядя Федя сказал, что волк за Пашкой приходит…

– Дядя Федя – это который утонул полтора года назад? – усмехнулся Ковалев.

– Ну да… – насупился Селиванов.

– А вы с Сашенькой Ивлевым что курите?

Селиванов прыснул.

– Не. Все правда про дядю Федю. Я на берегу сидел, а он подошел ко мне и сел рядышком. Сказал, что Зоиными молитвами волк сильно может озлобиться. И что раньше он мог его удержать, а теперь только предупредить может.

Ковалев многозначительно покивал.

– Вот хотите – сами приходите ночью и послушайте, как волк по лестнице крадется!

– А если меня кто-нибудь застанет ночью в спальне младшей группы, я что скажу? Что выслеживал волшебного волка?

И тут Ковалев вспомнил, что они с Владой встретили «настоящее динго» поздно вечером – и пес явно направлялся в сторону санатория…

– Вить, а возьмите меня завтра тоже… – робко попросил Павлик, не надеясь на согласие.

– Куда? – не понял Витька.

– Искать дом ведьмы.

– Ты чё? Мы ж ночью пойдем.

– Ну и я ночью. Ты не думай, я быстро могу бегать, не как раньше.

Однажды, когда Павлик был маленький, они убегали от сторожа на стройке, где Витька воровал карбид, и из-за Павлика сторож их догнал. Он, правда, ничего не сделал, но Витька все равно сильно ругался.

– Во-первых, далеко идти… – начал Витька.

– Ну и чего? Я, думаешь, не могу? Я могу.

– Во-вторых, холодно и сыро. Ты устанешь, замерзнешь, ноги промочишь и ныть начнешь…

– Не, Вить, я не начну. Ну правда, не начну…

– А вдруг ведьма? Не боишься?

– Не, я с тобой не боюсь. Лучше я с тобой, чем тут один.

– Не, ну смотри, конечно… Но вот если будешь ныть, я тебя там на болоте и оставлю, впитал?

Павлик закивал радостно – понятно ведь, что Витька его не бросит, пугает только. Впрочем, ныть Павлик не собирался.

– Вить, а ты как узнал, где дом ведьмы?

– Да я давно знал, с позапрошлого года. Мне местные пацаны показали, там летом земляника растет – видимо-невидимо, за час ведро набрать можно. Но ее нельзя есть, она на человечьих костях растет и трупным ядом пропитана. Местные туда по одному на спор ночью ходят. Говорят, если ровно в полночь в окошко заглянуть, ведьма обязательно с другой стороны появится и будет в глаза тебе в упор смотреть, а потом пальцем так поманит. Так вот, если не испугаешься и не убежишь, а в дом войдешь, она тебе неразменный рубль подарит и отпустит. Но никто пока не смог – все убегают.

– Ох, я б тоже не смог, наверно… – вздохнул Павлик.

– Я тоже в позапрошлом году не пошел – жутенько мне что-то стало. А теперь вот по приколу попробовать. А еще говорят, что если из ее дома через другую дверь выйти, то вообще никогда не умрешь.

– Здорово было б…

– Но я на самом деле не за этим… – Витька подумал, продолжать или нет, но все-таки продолжил: – Сдается мне, что в этом доме Зоя живет. Ну, что она и есть та самая ведьма. Жаль, через окно фотку сделать не получится – я пробовал, только вспышку и видно.

– Ты чего! Если она про фотку узнает, она вообще тебя оттуда не выпустит! – испугался Павлик.

– Ерунда. Я быстрей нее бегаю, – хмыкнул Витька и продолжил, зевнув: – Я сегодня опять к вам ночевать приду. Но попозже, когда у вас все задрыхнут. Ваш Мишка Воскресенский настучал на меня Люле, но она не стала орать, предупредила только, что когда Тамара будет, чтобы я попозже приходил и пораньше уходил.

– Вить, а если волк все-таки зайдет в спальню, тогда что?

– Да я и ждать не стану, когда он зайдет! Шарахну ему дверью по носу – мало не покажется.

– А если он кинется? – обмер Павлик.

– Да надо только руку тряпкой обмотать и горло прикрывать. Пока он до горла доберется, весь санаторий на уши встанет.

Вечером младшую группу укладывала спать дежурившая Тамара и читала сказки про православного ежика, который помогал ближним и страждущим и все время твердил «слава Богу». Даже Мишке Воскресенскому не понравилось, и никто почему-то не засыпал, хотя скучно было.

Ковалев понимал, что затея его – выследить «настоящее динго» возле санатория – дело несерьезное. Но в десять вечера вышел из дома, убеждая себя в том, что собирается просто прогуляться.

Несмотря на пасмурный день, к ночи стало ясно и снова подморозило, а над рекой поднялся плотный туман. Под фонарем на улице тьма за пределами круга света казалась непроглядной, но когда глаза привыкли к темноте, Ковалев заметил, что фонарь освещает и насыпь, и тропинку, ведущую на мост, – странным рассеянным светом. И только поднявшись повыше и увидев, что так же призрачно освещен и мост, и туман над рекой, догадался оглянуться – полная луна, светившая ему в спину, взлетела над горизонтом так высоко, что нужно было задирать голову, чтобы на нее посмотреть. Пожалуй, он никогда не видел столь яркого лунного света, и поразился, какой он необычный, эфемерный, парадоксальный… Неудивительно, что с луной связывали самые мрачные сущности и события, – ее свет обманывал, а потому пугал. Показалось, что под шапкой тумана что-то происходит: движется, сталкивается, переплетается.