Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Что с тобой, Серый? Ты как под током все равно.

– Да ничего со мной. – Он сделал вид, что спокоен.

Он нагнал столько пару, что Влада сползла с высокого полка, прикрыв лицо руками.

– Господам офицерам, наверное, это привычно… – проворчала она. – А я сейчас сварюсь.

– Да ладно. Хочешь, я тебя веничком похлопаю? – Ковалеву пар не казался слишком жарким, наоборот – он никак не мог согреться и избавиться от нервной дрожи. Даже веник не сильно помогал.

– Нет, не хочу. Я на воздух…

– Недолго ты продержалась, – хмыкнул Ковалев.

– Соревноваться с тобой, кто кого пересидит, я даже не думала. Добровольно отдаю тебе первенство, – сказала она, выскальзывая в предбанник.

Ковалев услышал, как скрипнула дверь на улицу, – и снова вздрогнул от мысли, что там, в двух шагах от крыльца, его ждет река… Он дал себе слово просидеть в парной как можно дольше и выйти на мостки спокойно, не бежать, не торопиться… Пожалуй, он немного переборщил, потому что с трудом поднялся на ноги, покачнулся и едва не схватился за горячую печку, чтобы удержать равновесие, – вовремя отдернул руку, сообразив, что к чему.

– А я окунулась, – с гордостью сообщила Влада, козочкой запрыгивая на крыльцо. – И даже не закричала! Осторожно, там сразу глубоко.

За ней захлопнулась дверь предбанника.

Голова плыла… От пара ли или все же от близости реки? Ковалев прошел по мосткам до самого края еле дыша, – сердце стучало часто и тяжело, не билось, а дергалось… Маслянисто-глянцевая вода в свете лампочки над крыльцом была чернее черного, казалась густой, как смола. Он сглотнул, прежде чем вскинуть руки, вдохнуть и оттолкнуться от скользких досок…

Она была восхитительна – после жаркой парной. Она обожгла кожу с головы до пяток не холодом вовсе, а вожделенной колющей прохладой. Она нисколько не напоминала смолу, она была легкой, веселой и игривой. Ну, может, немного грубой – но не грубей веника, гоняющего по телу раскаленный пар. Дыхание перехватило на несколько секунд, но, скорей, от восторга. И Ковалев, вынырнув на поверхность, пошел вперед скорым привычным кролем, в эйфории от собственной легкости и быстроты. Много ли времени нужно мастеру спорта, чтобы переплыть реку? От этой мысли стало весело, к эйфории добавился азарт.

Он не добрался и до середины, когда плечо кольнуло забытой уже болью, и то ли в голове, то ли над водой тихо раздались быстрые отчетливые слова:

– Немедленно поворачивай назад, дурак…

И Ковалев не сразу послушался этих слов, прошел вперед еще немного – будто по инерции, пока не ощутил мощный ток воды под собой, черную глубину (он никогда не боялся глубины, он вообще не понимал, что такое глубина!), – ледяное тело реки в любую секунду готово было схватить, зажать его со всех сторон, оплести руки и ноги холодом, словно паутиной. И он почувствовал себя жалкой мушкой, которая вот-вот увязнет в липкой паутине… Нет, это был не страх, а всего лишь ощущение опасности (притупленное у мужчин, как вчера сказала Влада). Азартная игра с высокой ставкой. И Ковалев повернул обратно – течение здорово снесло его в сторону, но огонек на крыльце бани послужил хорошим ориентиром.

Холод стал нестерпимым лишь в нескольких метрах от берега, по которому металась Влада, завернутая в простыню. Она забежала на мостки, поскользнулась и чуть не упала, вернулась на берег и снова бросилась к мосткам… Неужели она поняла, что он только что изменил ей – прямо у нее на глазах?

Ковалев взялся рукой за доску и нащупал ногами дно. И хотелось выбраться из воды побыстрее, но тело плохо слушалось, и голова опять закружилась. Влада соскочила с мостков и, шагнув в воду Ковалеву навстречу, влепила ему пощечину, довольно кривую, не звонкую вовсе, и повторила ее с другой стороны – вышло лучше. А потом еще и со злостью пнула его ногой под коленку. Злость ее была смешной и беспомощной, отчего Ковалеву стало жаль ее до слез.

– Ты придурок! Ты идиот ненормальный! Я тебе говорила – у тебя крыша течет реально! – тихо-тихо прошипела она ему в лицо, повернулась к нему спиной и пошла к крыльцу, но тут же передумала и, снова развернувшись, ударила его обоими кулаками в грудь – это было еще более жалко, чем удар босой пяткой, и простыня, не выдержав напряжения, потихоньку поползла вниз. Влада подхватила ее одной рукой, но это простыню не удержало.

– Иди в баню, идиот! – рявкнула Влада и, пропустив его вперед, врезала ему ладошкой между лопаток. – Быстро!

– Да я иду, чего ты?.. – пробормотал Ковалев.

– Чего я? Я не хочу остаться вдовой в двадцать семь лет! Кретин. Недоумок. Сволочь.

– Да все ж нормально… Чего ты испугалась-то? – Он оглянулся через плечо, поднимаясь по ступенькам.

Она поняла, наверное. Потому и разозлилась.

– Дурак! – Она всхлипнула. – Мне эта администраторша час назад нагадала, что ты утонешь! Если не уедешь отсюда немедленно и навсегда!

Если бы Ковалев не чувствовал за собой вины, он бы рассмеялся.

Влада затолкала его в парную и, наплескав кипятка на камушки, долго и злобно хлестала веником по его плечам – после ледяного холода было горячо и приятно.

– Не смей даже близко подходить к воде! – выкрикнула она, когда Ковалев запросился наружу.

– Да ладно, я только макнусь… – Пожалуй, азарта уже не было, только нормальное желание окунуться после пара.

Влада набрала в грудь воздуха, чтобы возразить, но сдулась вдруг и махнула рукой:

– Черт с тобой, и я тоже…

Ковалев так и не понял, держит она его за руку или держится за нее.

– Так что там старая ведьма тебе сказала? Чтобы я уехал немедленно и навсегда? – спросил Ковалев уже в постели, собираясь спать.

– А она ведьма? – Глаза у Влады загорелись.

– Ты как ребенок… – проворчал он.

– Ну это же интересно!

– Ничего интересного. Гаси свет.

– Нет, Серый, ты мне скажи, почему ты назвал ее ведьмой!

– Потому что она хитрая. Так что она тебе сказала?

– Она сказала, что тебе здесь долго оставаться нельзя. И что твои бабушка с дедушкой недаром никогда тебя сюда не привозили – и вовсе не из опасений за твою ранимую душу. А потому что ее бабушка нагадала твоей, что ты утонешь. Здесь в реке живет сом, и он считает тебя своей добычей, которую у него отобрали.

– Моя бабушка была образованной женщиной, она не могла поверить в эту чушь, – фыркнул Ковалев.

– Много ты знаешь о бабушках! Если мне кто-нибудь нагадает про Аню, что она, например, разобьется в горах, я, может, и не поверю, но ребенка в горы не повезу. И вообще – всю жизнь буду бояться гор. А если твоя мама утонула, могу себе представить, как боялась за тебя твоя бабушка…

– Но ведь дед отдал меня в бассейн. И ничего такого не испугался.

– Он нарочно отдал тебя в бассейн, чтобы ты хорошо плавал.

– Тренер нам говорил, что чаще других тонут именно хорошие пловцы…

– Вот! – торжествующе заключила Влада. – Потому что мозгов нет, а понтов – хоть отбавляй. И чувства опасности нет ни грамма! Ты же сам мне рассказывал, как в школе чуть не утонул в холодной воде! Что тебя понесло на середину речки? Если поплавать хотел – так и плыл бы вдоль берега!

Это Ковалеву в голову не приходило – что плыть можно вдоль берега… Если бы он не чувствовал себя виноватым, то промолчал бы.

– Ну хватит уже! – рявкнул он. – Сколько можно об одном и том же? Гаси свет!

– Не ори на меня, – нисколько не обидевшись, сказала Влада. – И до выключателя мне через тебя не дотянуться, так что гаси свет сам.

Ковалев повернулся к ней спиной, выключил торшер и сделал вид, что засыпает.

– Ну Серенький, ну не сердись… – Влада прижалась к его спине.

– Сама не сердись. – Он помолчал. – А старая ведьма Ангелина Васильевна боится, что я ее дочку соблазню, потому и нагадала тебе эту ерунду, чтобы я побыстрей уехал, а ты с ребенком здесь осталась.

– Серый, какие тонкие интриги! А ты собираешься соблазнить ее дочку?

– Пока нет.

– Надеюсь, ее дочка толстая и кривоногая.

1266
{"b":"913524","o":1}