Собеседник бросает встревоженный взгляд в окно, замечает, что большая часть дня уже позади, и торопливо встаёт.

– Мне нужно идти, Ойро. Но если у тебя есть вопросы по легиону, то стоит узнать у ахны, уверен, что она знает достаточно, чтобы тебе помочь.

Я киваю, не смея задерживать советника. Под конец нашего первого занятия передо мной вырастает внушительная стопка литературы. Напоследок отец Аниса слегка кланяется мне, поправляет свой красный халат, расшитый золотыми нитями, и покидает библиотеку.

Морща нос от сильного запаха пыли, я поднимаю стопку книг, чтобы унести её к себе в комнату. Проходя мимо Мальты, вспоминаю про её просьбу встретиться. Серош сказал, что она что-то да знает про легион, однако я всё ещё зла на женщину за её постоянную скрытность. Дохожу до самого выхода из библиотеки, игнорируя исарийку, но замираю, так и не распахнув дверь наружу. Злюсь на себя, нерешительно мнусь, делая шаг то в одну сторону, то в другую, но в итоге всё-таки возвращаюсь и сажусь в кресло напротив Мальты, шумно опуская свою ношу на пол.

– Ты хотела поговорить, – нехотя бросаю я, глядя в тёмные глаза.

Не ожидая меня увидеть, она откашливается и делает глоток воды из стакана, а только потом начинает говорить.

– Да, спасибо, что пришла.

– Ты нашла что-нибудь, что может помочь Дарену? – перехожу я к делу.

– Не совсем.

Я хмурюсь, подумывая встать и уйти, но исарийка, как будто чувствуя, хватает меня за запястье, удерживая в кресле.

– Я знаю, что ты злишься на меня, Ойро. Знаю, что подвела тебя. Но есть кое-что важное, что ты должна знать. Или вспомнить, если знала раньше.

Я мешкаю, перебирая в голове варианты, что могут означать её слова, а старуха пользуется моментом и продолжает:

– Кровь, девочка. Всему виной кровь.

Она всегда начинает с конца или с середины, чтобы зацепить и заставить слушать. Я остаюсь сидеть, заглотив наживку:

– О какой крови ты говоришь?

– Есть поверье, что среди этих книг находятся дневники самого Илоса. Где он рассказал всё. Спроси у Даяна, он должен был их прочесть или хотя бы знать, где они находятся, – начинает тараторить исарийка, бросает разочарованный взгляд на фолиант в своих руках и захлопывает его. – Однако я нашла обрывки информации в других книгах, скорее всего, написанных потомками, чтобы знания продолжали жить, даже если дневники Илоса истлеют или потеряются. В этих книгах скрыто и очень туманно, но говорится, что изначальная сила Илоса, его тьма, идёт от ночи и самого космоса, но после Чёрной Зимы появились демоны – испорченные тени.

Я рассеянно киваю, отчётливо вспоминая мамину сказку.

– Сами себя они зовут легион, просто потому, что их много и сознание прыгает от одного к другому. Если убить одного, что с тобой говорит, то вместо него разговор продолжит кто-то другой. Легион не исчезнет, пока не исчезнут все испорченные тени.

Я контролирую эмоции на лице, но в голове панически скачут мысли, пытаясь восстановить любые другие воспоминания о маме.

– Только это как слышать голоса безумцев, – тихо возражаю я.

– Скорее всего, так и есть, – соглашается исарийка, не замечая мой отстранённый взгляд. – У обычных теней сознания как не было, так и нет, но у легиона оно появилось за время заточения под отравленной пеплом землёй. К несчастью, вряд ли они осознают, кто они или что они такое.

Я задумчиво киваю, слушая рассказ.

– Тени и демоны живут везде, не только в Илосе, но и в трёх других странах. Однако особенно им нравится здесь. Их притягивает кровь потомков Илоса и те, кто владеет Даром Тьмы. Но если обычные тени безобидны, пока кто-то с Даром Илоса не пожелает иначе, то демоны опасны своей злобой даже для вас.

– Ты говоришь, что они живут везде. Другие страны тоже о них знают?

– Нет. Пока нет, – как-то неуверенно добавляет Мальта. – Легион живёт под землёй, там, где всегда темно. Но они могут выбираться наружу. Легче всего им это сделать здесь, благодаря пескам. В других странах почва твёрже, и им нужно постараться, поэтому там они почти не появляются. С лёгкостью в узде их держал сам Илос, но потом кровь начала дробиться. Рождались всё новые и новые поколения, деля и уменьшая силу. У каждого Калануа почти всегда рождался один наследник. Максимум два, и то редко. Как будто это доступный вашей крови максимум для сохранения баланса. Остальные дети всегда появлялись либо мёртвыми, либо не рождались вовсе. Третья беременность всегда убивала не просто детей, но и матерей, а бывало, даже и вторая. Всегда один из детей Калануа владел полной силой тьмы и контроля. Но вы… Вначале Даян, а позднее и…

– …нас родилось двое, – заканчиваю я за неё. – Сила разделилась.

Но где-то лишний ребёнок родится, и удача умрёт.

Воспоминания об этих словах, которые напевала маленькая теялийка, шагая вдоль Теневого залива, оглушают меня сродни удару в челюсть.

Я или Айла, кто-то из нас лишний.

– Сила, чтобы контролировать легион, должна быть единой, поэтому вы в безопасности, пока вместе с сестрой. Но не только это.

Мальта начинает говорить сбивчиво, под глазами видны тёмные круги, а волосы в беспорядке. Спала ли она сегодня?

– Демоны всегда были чем-то недовольны, однако, несмотря на всё, вели себя смирно рядом с потомками Илоса, да и по всему Континенту. Раньше они не были серьёзной проблемой благодаря Калануа, поэтому остальные потомки даже не знают о том, что тени есть разные и какие-то представляют серьёзную опасность. Они никогда так не буйствовали по пустыне, как в последние годы. Рушан сказал, что при каждом его патруле ночью им приходится отгонять тварей или успокаивать. Часто они смеют нападать на его отряд или отряд Аниса, а однажды…

– Что? – Я понимаю, что уже половину её монолога не отрываясь смотрю в стену. Не уверена, действительно ли я услышала последние фразы или это игра моего воображения. Я вновь концентрирую внимание на Мальте. – Что ты сказала? Патрули ночью? Какие нападения? Какие отряды?

Мальта замолкает, наблюдая, как мои пальцы стискивают деревянные подлокотники. Собеседница поджимает губы, а подумав, нехотя отвечает на мои вопросы:

– В последние годы почти каждую ночь Рушан или Анис с отрядом патрулируют окрестности Паргады. Разгоняют, если демоны собираются в слишком большие стаи, которые могут быть опасны для города. До твоего появления, по их рассказам, часто происходили стычки, даже Даян или Айла вмешивались. Самии Даян запретил туда ходить после того, как она серьёзно пострадала. Остальным тоже не раз доставалось, количество жертв исчисляется десятками за годы… Ойро… Ойро, куда ты собралась?

В какой-то момент я резко поднимаюсь с места, невидящим взглядом обвожу пространство вокруг. Никто из них мне ничего не сказал. Я доверила им своё прошлое, не настаивала и не давила, прося рассказать всё. Терпеливо ждала, не требуя демонстрировать через Дар Айлы их воспоминания. Но это…

– Нет, Ойро! – Мальта хватает меня за руку, когда я намереваюсь уйти. – Дослушай! Важное – это кровь. Кровь любых потомков не должна впитываться в землю по причине других «родственников»! Предательство и нападение одних на других – это причина.

Они не считали важным мне об этом сказать? Не считали, что я могу помочь? Не считали нужным посвящать меня в детали? А что я могу?

– Всё началось в тот день, Ойро! В тот день слишком много крови Илоса впиталось в песок! Крови Сарир и твоей!

Мальта цепляется за мою руку, но я освобождаюсь, отрешённо замечая, что в библиотеке стало темнее. Или это просто солнце скрылось за облаками?

Они должны были сказать, что подвергают себя опасности. Эта мысль с грохотом бьётся у меня в висках, а голос женщины уходит куда-то на задний план. Вспоминаю сонный вид Рушана с утра, будто он почти не спал. Я выхожу из библиотеки. Со всех сторон ко мне стекается темнота. Вначале кажется, что день быстро сменяется сумерками, а потом наступает какая-то неестественная ночь. Слышу голос Мальты за спиной и торопливые шаги. Смотрю на свои ноги и понимаю, что куда-то иду по коридору. Я растерянно, как в тумане, двигаюсь вперёд, рассекая темноту.