– На Даяне иногда, ему временами требовалось спокойствие, на Айле лишь два раза. – Лицо девушки мрачнеет, и я без подсказки догадываюсь, что это было после смерти мамы, а потом и папы. – После смерти королевы всем было тяжело, и я применяла его ко всем. На Анисе тоже получилось. Но вот Рушан каким-то образом сбросил мои уговоры, стряхнул как дурман и наорал на меня. Я была так удивлена, что даже не обиделась. Это был единственный раз, когда он грубо со мной говорил.

– Возможно, Дар Воды ему как-то помогает сопротивляться, – предполагаю я.

– Возможно. Мы никогда больше не говорили об этом. – Неожиданно Самия накрывает мою руку своей. – Ойро, не говори остальным, что я так поступила. Они не знают. Я не должна была этого делать. Не должна была вмешиваться в их эмоции, но они потеряли сон, временами мне казалось, что кто-то из них сойдёт с ума. Потеря королевы и тебя, а спустя короткий срок король Хисара тоже…

– Я не скажу, – перебиваю я подругу, избавляя её от необходимости оправдываться. – А где твоя комната? Ты живёшь с Даяном?

– Нет! Так нельзя, ведь традиции…

Я проглатываю смешок, наблюдая, как она смущается.

– Мы и видеться-то не должны были согласно обычаю. Помнишь? После помолвки обычно выдерживают месяц в полной разлуке. Но я – Назари, мы оба во дворце. После всего я не могла из-за помолвки бросить свои обязанности. Хотя Даян пытался придерживаться правил.

– Даян?! Пытался не видеться с тобой? – Я так удивлена, что сбиваюсь с шага.

Я прекрасно помню, что в детстве Даян протестовал буквально против половины наших традиций. Игнорировал те, что считал глупыми. Уверена, что и об этом правиле он думал так же. Разлука нужна, чтобы за месяц пара вновь обдумала своё решение, без слепоты влюблённости или желания. Самия вновь тянет меня к главной лестнице.

– Он целую неделю продержался, применяя перемещение каждый раз, как слышал мой голос или шаги, – усердно кивает она.

– А потом?

– Потом пришли каиданцы.

И всё испортили.

Шёпот словно озвучивает мои мысли и прилетает откуда-то из-за спины. Я начинаю привыкать к ним и даже не вздрагиваю, но мимолётно оглядываюсь.

– Самия. – Я стискиваю руку подруги и оттаскиваю её в сторону, понимая, что сейчас удачный момент для разговора.

– Да? – Та немного удивляется, когда я прячусь с ней в нишу, украшенную мозаикой, чтобы скрыться от глаз стражей, что стоят вдалеке. – В чём дело, Ойро?

– Расскажи, что произошло, когда два члена Совета начали настраивать людей против Даяна.

Лицо подруги моментально приобретает мрачное выражение, она явно не уверена, что стоит мне говорить, но я сильнее стискиваю её пальцы, доказывая, что отпускать не собираюсь.

– Рассказывай.

То ли я выгляжу достаточно серьёзной, то ли она вспоминает, что я тоже Калануа и её принцесса, но Самия начинает говорить, нерешительно облизывая нижнюю губу.

– Двое членов Совета настраивали других против Калануа. Они хотели сделать всё с минимальным ущербом для города и жителей, хотели уменьшить количество возможных жертв при перевороте.

Сама мысль о возможном восстании в моей же стране уже заставляет меня пошатнуться. Самия крепко хватает меня под локоть, помогая удержаться на ногах.

– Какой переворот? О чём ты говоришь? – лепечу я, не в силах сосредоточить взгляд на лице собеседницы, всё расплывается.

Я прекрасно знаю понятие переворота, но меня начинает подташнивать от мысли, что кто-то среди советников моих родителей хотел навредить их сыну. Этого просто не может быть, я помню, что Совет всегда был на стороне потомков Илоса. Самия молчит, озабоченно разглядывая моё лицо.

– Мы же наследники Илоса, – бормочу я. – Наше право на трон незыблемо.

– Нет, Ойро, – с сожалением отвечает девушка. – В действительности покушения на потомков или попытки сместить их с трона были всегда. Не в каждом поколении, но каждая страна – Теяла, Исар, Каидан и даже Илос, – все сталкивались с попытками переворота. Ты не изучала эту часть истории на занятиях, потому что это преподают в четырнадцать лет.

Я помню, как Рой учил меня истории. Он упоминал о подобном в Каидане и Исаре, но об Илосе он ничего не знал и не мог мне поведать. А правители Теялы, похоже, неплохо скрывают свои хроники, раз Рою было о них неизвестно. Я не знаю, что чувствовать, оказываясь в новой реальности. Из тёмных углов доносится недовольный шёпот, я дёргаю головой то в одну, то в другую сторону, боясь дослушать рассказ. Силюсь разобрать слова, что шипят мне демоны в тенях. Самия сказала, что те советники желали минимум ущерба для города, а значит, хотели ограничиться невооружённым восстанием и тихим убийством.

– Ойро. – Самия встряхивает меня, и шепот смолкает. – Сейчас всё хорошо. Мы держались все вместе, и никто не пострадал, но время было сложное. Даян выяснил, кто именно из Совета занимался распространением ложных мыслей, и прекратил это, – пытается успокоить меня подруга, но это не всё, что я хочу знать.

– Назови мне их имена. Они всё ещё в Совете? – требую я, зрение наконец обретает чёткость, и я перестаю чувствовать себя как беспомощный котёнок, барахтаясь в эмоциях.

– Нет, в Совете их нет. Даян назначил вместо них Сероша и Шакира. Первому мы безоговорочно доверяем, а второй хоть и любит зубы заговаривать, прикрываясь сладкими комплиментами, но в действительности отличный торговец и хороший шпион, поэтому Даян отправил его в Теялу.

Я киваю, переваривая информацию.

– Где предатели? – не отстаю я, желая слышать точный ответ.

– Даяну было девятнадцать, Ойро. Он дал им один шанс исправить положение и принести ему клятву на крови. Те отказались, – больше не увиливает девушка. – Он их казнил. Лично. На главной площади Паргады.

– Только их двоих? – Я нервно сглатываю, прогоняя тошноту от картинок, что начинают всплывать в голове.

– Нет. Он казнил десятерых. Остальные были пособниками среди богатых домов. Даян был в крови, Ойро. Как и весь помост. – Голос Самии становится сиплым, она чуть чаще моргает, вероятно, пытаясь избавиться от видений прошлого. – Он специально сделал эту казнь настолько показательной, насколько мог, чтобы все уяснили на будущее и вспомнили, что Калануа предателей не прощают, особенно если те отвергли протянутую им руку. Мы просили Даяна дать нам возможность помочь, снять с него этот груз, но он отказался, напоминая нам о своём имени. Он считал, что обязан вершить суд своими руками, раз уж приговорил тех людей. Даян растягивал казнь на часы. Рубя головы с перерывами, в которые доходчиво рассказывал собравшимся, для чего это делает и почему эти предатели заслужили такой позор.

Переваривая услышанное, я почти до боли закусываю губу, а девушка молчит, дожидаясь моих вопросов.

– Вы уверены, что больше нет предателей среди Совета?

– Теперь уверены, но несколько лет кряду не доверяли им, следя за обстановкой. Со временем наша подозрительность ослабла. Сейчас действительно всё хорошо, Ойро. А после твоего появления совсем спокойно. Я уже забыла, какой Даян на самом деле, когда он счастлив и почти беззаботен.

Я благодарю Самию за рассказ, за то, что она не стала мне врать или уходить от ответа.

– Он не хотел, чтобы ты слышала о нём подобное. Айле он тоже не позволил присутствовать на казни.

– Не говори Даяну, что я всё знаю, – прошу я.

Я не осуждаю брата, наоборот, я полностью на его стороне. Однако уважаю его желание и не стану высказывать свои мысли относительно случившегося. Даже если это слова поддержки, кажется, им он рад не будет.

– Так, где твоя комната? – вновь перевожу я тему, пытаясь вернуться в реальность. – Наши спальни все в восточной части дворца, но где спит наша свита, я всё ещё не знаю.

– Наши комнаты в западной. Пойдём, я тебе покажу, – на лице подруги расцветает неуверенная, но улыбка. Она ведёт меня на второй этаж.

От главной лестницы мы сворачиваем налево, коридоры здесь шире и темнее. Вспоминаю, что лишь мельком прошлась здесь, в первый день прогуливаясь по дворцу. Мы сворачиваем ещё несколько раз и выходим в более светлый коридор, где слева большие окна украшены узорчатыми решётками, пропускающими свежий воздух.