– Как давно ты знаком с Александром? – спрашиваю я у молодого мужчины, пользуясь случаем, что Аарон слишком занят, чтобы слушать наш разговор.

– Марк знает Александра с детства! С момента, когда тот ещё даже Мороком не был! Представляешь? – Анна отвечает первой, наклоняется ближе ко мне, полностью игнорируя Марка, который сидит между нами и с неловкостью отклоняется чуть назад.

Он только открывает рот, чтобы ответить самому, как Анна вновь его перебивает:

– Я всё пыталась узнать побольше об их детстве, но из них пару слов даже тяжело вытянуть. Да и спрашивать особо некого. Кажется, только он и Северин знакомы с Александром настолько давно.

– Нет, ещё Павел, – встревает Марк, но тут же замолкает, будто жалеет о своих словах. Улыбка сходит с его лица, но он пытается сохранять спокойствие. Эта перемена только подтверждает слова Анны, о детстве Александра он распространяться явно не собирается.

Сестра вздыхает и вновь выпрямляется, позволяя мужчине снова сесть удобнее. Марк делает вид, что наблюдает за поединком, но я так просто сдаваться не собираюсь. Продолжаю сверлить взглядом профиль соседа, пока тот не начинает нервно поглядывать на меня в ответ.

– Ну, хорошо, – с тяжелым вздохом сдаётся он. – Я действительно знаком с ним давно. Мы с ним одногодки. Точнее, он не стареет с двадцати двух лет, но количество зим, что мы видели при жизни, у нас одинаковое.

Теперь я отвожу взгляд, чтобы Марку было легче рассказывать. Вряд ли он поделится многим, но хоть немного уже лучше, чем ничего.

– Мороком он стал в десять лет, а я был знаком с ним с семи. При дворе существует военная академия, и наш покойный король Алексей предпочитал, чтобы его наследник учился воинскому мастерству не один на один с каким-нибудь мастером, а вместе с другими сверстниками. С Павлом мы познакомились так же, просто он присоединился к нам в академии позже. Тогда Александру было уже девять. И когда он вернулся во дворец после обучения с Мороком, то предложил нам стать его помощниками с новым отрядом.

– Значит, всех Теней он собрал из этой академии? – уточняю я.

– Верно, однако каждому он предлагал вступить в ряды добровольно, понимая, что работа у нас будет непростая. Так что все, кого ты видела, – здесь по собственному желанию.

– Многие отказались?

– Не многие, – уклончиво отвечает Марк, – но таких было больше, чем хотелось. Александру тоже пришлось постараться, чтобы убедить людей, что его сущность Морока ничего не меняет и что он не…

Я бросаю короткий взгляд на собеседника, замечая его растерянность, когда он пытается подобрать слово получше, чем то, что изначально собирался произнести. Но тишина затягивается. Ладонью Марк нервно убирает влажные от пота волосы назад, когда слову все же не удаётся найти замену.

– …не чудовище, – заканчиваю я, прекрасно понимая, что он пытался смягчить.

Марк нехотя кивает, а Анна бросает на меня встревоженный взгляд, но не вмешивается в разговор.

– Но какая разница! – обрывает напряженную тишину мужчина, улыбаясь. – Это было давно, а уж я-то его знаю! В детстве вы бы его видели, весь был такой опрятный, а волосы аккуратно зачёсанные. Настоящий ребёнок королевских кровей, – хмыкает Марк. – Он даже словом никого не мог обидеть, был весь из себя правильный, поручения и задания выполнял, как самый прилежный ученик, а книжки наизусть зубрил. Если Александр и мог кого-то оскорбить, то только своим правильным занудством.

Я закусываю нижнюю губу, скрывая улыбку. Легко киваю в такт его словам, прикидываюсь, что не замечаю, как он прикрывает своё беспокойство за друга под этим несерьёзным оскорблением.

– Он меня до невозможности раздражал первые месяцы, – сильнее распаляется Марк, но продолжает говорить тихо, чтобы ни Аарон, ни Кирилл не услышали.

– Тогда как вы подружились? – недоумевает Анна, вновь наклоняясь ближе.

– Однажды мы начали спор, даже не помню, из-за чего. Я был совсем бесстрашным ребёнком и не испытывал особого трепета перед королевским отпрыском. Он так долго и нудно пытался доказать мне свою правоту, что я не выдержал и при всех сказал, чтобы он прекратил точить лясы. Я прямо заорал на него, практически обозвав при всех пустомелей. А он… – Марк спотыкается, стараясь удержать рвущиеся смешки, – никогда не забуду его выражение… а он аж дар речи потерял и в полной тишине с поразительной серьёзностью на лице вдруг спросил: «Что значит точить лясы?»

Анна проглатывает громкий смешок, я до боли закусываю губу, чтобы самой не засмеяться.

– Я ответил, что это означает «чесать языком», но этим ответом ещё больше сбил его с толку, – с трудом выговаривает Марк, пытаясь удержаться от смеха. – Принц деловито заявил мне, что язык у него не чешется.

Анна начинает странно хихикать, Аарон отвлекается от какого-то объяснения Кириллу и поворачивается к нам. Сестра моментально прячет смех за неловким кашлем. Марк улыбается командиру и приподнимает руку вверх, пытаясь сказать, что у нас всё в порядке. Я избегаю его внимания, делая вид, что рассматриваю убранство комнаты. Морок обводит нас недоверчивым взглядом, но вновь возвращается к тренировке.

– И только тогда я понял, – сразу продолжает Марк, пытаясь закончить историю, – что тот мальчишка провёл всё детство за книгами и уроками, едва ли общаясь со сверстниками. Да так, что примитивных фраз не знал, окружённый лишь учителями да советниками. Меня забавляло его искреннее недоумение, и я понял, что до всезнайки ему далеко. С тех пор мы и подружились.

Марк замолкает, и, кажется, он даже смущён, что открыл нам больше, чем собирался. Я и сама воздерживаюсь от новых вопросов, решая, что не имею права лезть в их детские воспоминания. Возможно, когда-нибудь Аарон сам мне расскажет что-нибудь.

Проходит ещё немного времени, Аарон завершает тренировку. Марк, Кирилл и Анна уходят по своим делам. Вначале я тоже решаю уйти, но замираю перед распахнутыми дверями, не зная, чем заняться в оставшиеся пару часов. Чуть позже я вновь встречусь с Тенями, чтобы присоединиться к ним в городе, как и обещала, но пока…

– У тебя что-нибудь болит?

Я отвлекаюсь от своих мыслей и оборачиваюсь на голос Аарона. Он складывает тренировочные деревянные мечи и выпрямляется, замечая мою заминку на выходе.

– У Марка тяжелая рука и пару раз он тебя задел. Если…

– Нет, – обрываю его я. – Всё в порядке.

От мимолётного облегчения в его взгляде и того, как едва заметно расслабляются его плечи, тепло разливается у меня на сердце. Мы почти не виделись и тем более не говорили после моей неуклюжей попытки извиниться за всё. Не знаю, избегали ли мы друг друга намеренно или это оказалось случайностью, но даже сейчас в нашем разговоре ощущается какая-то натянутость. Напряжения не было, только пока длился наш тренировочный бой, но теперь недомолвки вновь повисают между нами.

– Тогда… – он не заканчивает, но вопросительно приподнимает брови, делая несколько шагов ближе, либо ко мне, либо к выходу, который я загораживаю.

Я решаю, что второе логичнее и отступаю на пару шагов в сторону, чтобы дать ему пройти, если он желает. Но Аарон неловко замирает и смотрит на меня в замешательстве. От этого мне начинает казаться, что абсолютно всё, что я делаю, – неправильно.

– Нет, ничего. Я собиралась уходить. Наверное, нужно… – оглядываю свою рубашку, замечая, что вспотела на тренировке, – …помыться перед тем как встретиться с остальными.

– Если не хочешь ждать, то у нас есть большая купальня на первом этаже. Она разделена на мужскую и женскую, – отвечает молодой человек. – Мы пользуемся ими, когда нужно быстрее ополоснуться, однако сейчас там прохладная вода.

– Ничего страшного. Прохладная мне подойдёт, – моментально отзываюсь я.

– Тогда я покажу.

Аарон кивает и выходит в коридор первым, я следую за ним, отставая всего на шаг. Я не могу найти ни одной подходящей темы, чтобы завести разговор, поэтому делаю вид, что увлечена разглядыванием пейзажа за окнами, мимо которых мы проходим.