Конечно же, она не думала об этом. Совершенно. Потому что единственной мыслью, крутившейся в голове, было спасти Дар-Теена. Любой ценой… похоже, цена оказалась слишком высока.

Эристо-Вет тоскливо посмотрела на синха, затем на безмолвного ийлура. Дар-Теен доживал последние минуты, по крайней мере, говорить он уже не мог. Только одинокая слеза покатилась по землистого цвета щеке.

– Метхе…

Она опустила голову, мысленно моля Фэнтара, чтобы помог, чтобы надоумил упрямого синха.

– С дороги, – Альбрус одним словом вылил на Эристо-Вет целый ушат презрения. И добавил: – дура. Благородная дура.

Но прежде чем склонитсья к умирающему, метхе поднял с пола зеленый кристалл портала и переставил его на стол. Извлеченный из центра квадрата, камень тут же погас, подернувшись мутной дымкой. Теперь это был просто камень, и на той стороне портала остался такой же неограненный изумруд.

– Теперь говори, – приказал Альбрус, не глядя на Эристо-Вет, – должен же я знать, в какое ge’hre вы вляпались.

Даже пребывая в бешенстве, синх никогда не ругался на общем, предпочитая родной язык детей Шейниры.

– По ту сторону на нас напала странная тварь, – с трудом проговорила Эристо-Вет.

«Покровители, как же я устала! Пусть скорее закончится… все… это…»

– И? – Альбрус уже срывал повязку с плеча Дар-Теена.

Ийлура тоже бросила взгляд на рану – ее чуть не стошнило прямо на ковер метхе. Там, где за день до этого были глубокие язвы, теперь висели клочья почерневшей кожи. Гнойна корка отвалилась вместе с бинтами.

– Она была… – ийлура судорожно сглотнула и уставилась на светлую арку окна, – похожа на элеана. Только крылья короткие, тело волосатое. И, да, на крыльях ядовитые шипы.

Альбрус хмыкнул, ковырнул загнутым ногтем в гноящейся ране, а затем поднес руку к носу, принюхиваясь. И тут же раздраженно заметил:

– Ты не договариваешь. Здесь не только это…

– Я нашла лекаря-элеана, – быстро сказала ийлура, – но он, пообещав исцелить, дал яд. Вот он…

Эристо-Вет поставила наполовину пустой флакончик на край стола.

– Теперь все, метхе.

– Сумерки, – прошептал Альбрус, и в его голосе мелькнуло странное удовлетворение, – ты была на верном пути, Эристо-Вет. Все дело в том, что сумерки слишком опасны… А теперь – пошла вон.

– Что? – она в недоумении уставилась на появившийся в руках синха ритуальный кинжал. Один из тех, что так любят жрецы Шейниры – с фигурным лезвием и черной обсидиановой рукоятью.

– Пошла вон, – внятно повторил Альбрус, и, скривившись, пояснил: – этот ийлур всегда выполнял наши поручения, в отличие от тебя. Так что я могу ему помочь – но для этого… Мне нужно обратиться к Шейнире.

И Эристо-Вет вдруг ощутила, как в лицо повеяло промозглым холодом.

«Что ж… Я буду благодарна тебе, метхе. Не смотря на то, что мы попали в это дерьмо, как ты изволил выразиться, из-за твоего странного задания».

– Отправляйся в свою келью и жди приговора, – процедил Альбрус, – ну же!

…Тихо прикрыв за собой дверь, Эристо-Вет прислонилась к косяку. Келья. Место, где она провела столько лет, почти от самого рождения. Место, принадлежащее только ей. Даже метхе Альбрус никогда не заходил сюда, предпочитая оставаться у порога. Впрочем – ийлура усмехнулась – она никогда его и не приглашала, потому что разделить с кем-то келью означало разделить и чувства, и мысли… в общем, все, чем жила и дышала синеволосая Эристо-Вет.

Взгляд лениво обежал исчерканное косыми лучами пространство. Вот старый книжный шкаф – высокий, до самого потолка, и маленькая лесенка, прислоненная к потемневшей боковине. Его Эристо-Вет забрала со всем содержимым у прежнего хозяина, когда тот отправился к небесному трону Покровителя. Потом оказалось, что по меньшей мере половину книг можно было смело отправить на помойку – это были дешевые, плохо оттиснутые романы о путешествиях и любовных похождениях одного паладина Света. Зато вторая половина оказалась небезынтересной: старый ийлур несколько лет провел среди Холмов кэльчу и подробно описал их традиции.

Ближе к окну стояла кровать, слегка прихрамывающая на одну ногу. Ее Эристо-Вет обрела вместе с кельей, ну а что до коротковатой ножки – под нее пришлось подложить деревяшку.

Напротив, у другой стены, гордо стояли письменный стол и стул – дорогие, из розового дерева. Подарок самого метхе Альбруса. Наверное, они презрительно взирали на соседей по комнате, и ушли бы в какое-нибудь более подходящее для них место, но… Самостоятельно передвигаться не умели, а потому остались в келье Эристо-Вет.

…Ийлура бросила мешки в угол и, не раздеваясь, легла на кровать. Усталость налила свинцом веки, мысли вяло шевелились и бродили в пустоте, как потерянные овечки.

«Жди приговора», – повторила она слова метхе. Затем еще раз.

Не слишком ли высокой оказалась цена жизни Дар-Теена?

Эристо-Вет закрыла глаза. Нет, теперь уже поздно. Ничего не изменить, остается только сидеть и ждать решения Четверки.

«А что потом? Ты покорно пойдешь на казнь?!!»

Она усмехнулась. Что ж… Если они решат, что попытка спасти собрата из Ордена достойна смертной казни… Тогда…

Впрочем, ийлура и сама не знала, что будет делать тогда. Но единственное, в чем она была уверена – так это в том, что умереть ей предстоит отнюдь не от руки палача.

«Поразмысли лучше о том, что с вами приключилось и о том, на кого может работать Нитар-Лисс».

Эристо-Вет закрыла глаза, глубоко вздохнула. Покровители, пусть Дар-Теен выздоровеет, тогда все будет гораздо проще – «Ты на самом деле так думаешь?» – «Наверное. Мне хочется в это верить».

А Нитар-Лисс… Стоило хорошенько обдумать, что нужно этой стерве в Лабиринте Сумерек, где никто и никогда не бывал, ну разве что избранные, отмеченные волей Санаула элеаны.

«Зачем лекарь отравил Дар-Теена? Что такого он знал, чего не знаю я, и что, возможно, знает метхе Альбрус?!!»

Стоило вспомнить о старом метхе, как мутная, нехорошая тревога защекотала лапками сердце. Синх ведь сказал, что темная ийлура ищет сокровище, полезное Ордену – «Ордену ли? А, может быть, самому метхе Альбрусу?».

Тогда все, что ни происходило, было в духе того, что привык делать метхе. Старик был хитер – но одной хитрости мало, чтобы всегда получать желаемое. Метхе Альбрус обладал почти безграничным терпением, и вместо того, чтобы самому бросаться в бой, предпочитал подождать, когда исход битвы будет уже решен.

«Так чего же ты ждешь на этот раз, дорогой учитель?»

… И тут ийлуру посетила одна шальная мысль.

Эристо-Вет села на кровати и уставилась на полосу солнечного света, рассекшую пополам келью.

– Шейниров хвост, – буркнула ийлура, – да это просто сумасшествие… А что будет, если он меня застанет?

И сама себе ответила:

– Тогда уж точно не миновать казни.

Она неслышно поднялась с кровати, рассеянно огляделась. Проклятье, мешки… Дорожные мешки все еще стояли у порога. Может быть, не торопиться, и для начала подготовиться к бегству?

«Здравая мысль, подруга. Потому как – вполне вероятно – что тебе придется удирать от метхе Альбруса, сверкая пятками, и тогда лучше иметь при себе все, что пригодится в длительном путешествии».

Эристо-Вет вздохнула, сгребла оба мешка – и свой, и Дар-Теена, а затем вывалила их содержимое на циновку.

«Надеюсь, ты не обидишься, что я позаимствовала у тебя кой-какие вещицы», – мысленно обратилась она к ийлуру, откладывая в сторону моток веревки и точильный камень, совсем новенький.

Под руку подвернулась тугая колбаска сложенных столбиком и зашитых в тряпицу монеток. Тоже пригодится. В конце концов госпожа, путешествующая в одиночестве, должна иметь приличный запасец золота, чтобы не пришлось в первую же седьмицу путешествия ограбить какого-нибудь почтенного купца. Эристо-Вет фыркнула. Побери ее Шейнира, а ведь это настоящее безумие – то, что она задумала! И может окончиться – в лучшем случае – вечным изгнанием из рядов Хранителей Границы…