Я не расслышал в точности это слово – то ли “нуарные”, то ли “норные”. Что подразумевалось под этим чудны́м словом, я не понял.

Вообще-то я долго не размышлял над этим странным термином. Потому что мысли переключились на другое.

Кто-то здесь взорвал машину? Эта груда металлолома – взорванная машина?

А не мой ли это мусоровоз, часом?

Меня прошиб пот. Времени здесь прошло совсем мало, пока я много дней болтался по Скучному миру. Пару часов назад я собственной персоной въехал по тоннелю на территорию Вечной Сиберии, и у меня взорвалась батарея вероломного Решетникова. И я умер.

А потом воскрес в Скучном мире. Точнее, снова осознал себя в нем.

С ума сойти.

Но я поспешил отбросить эти философские размышлизмы. Некогда. Надо быть практичнее.

Итак, взрыв заметили Модераторы и выехали на место происшествия. Причем так “оперативно”, что обломки успели прогореть дотла, а я – прогуляться на несколько недель в другой мир, вернуть Витьку и припереться из леса в пяти километрах. Не ждут, видать, в Вечной Сиберии диверсий, а зря... Или служба Модераторов настолько ленивая, что даже взрыв вблизи от столицы не заставил их пошевелиться быстрее обычного. Или такие казусы случаются довольно часто и потому не вызывают ажиотажа.

– Что-нибудь сохранилось вообще? – раздраженно сказал зычный, не выказывая никакого желания проявить инициативу и осмотреть место происшествия самолично.

– Все сгорело... и раскурочило... – сообщил бархатистый.

– Пострадавших нет, взрыв прогремел... – начал зычный таким тоном, будто репетировал устный отчет перед начальством. – Точнее, нет, не так. Отставить! Х л о п о к прозвучал в ненаселенном пункте, соответственно, жертв нет. Очевидно, хлопок произведен нуарными деградантами в целях нарушения спокойствия законопослушных граждан Вечной Сиберии. Цель, разумеется, не достигнута.

На этот раз я отчетливо расслышал слово “нуарный”. Что бы это значило?

Между тем Модератор продолжал репетировать отчет:

– Соответствующий протест будет направлен в... хмм... – Он закряхтел. – В соответствующее ведомство... Клянусь Детинцем, мы не обязаны разбираться с деградантами, это не наша работа! Хлопок прогремел... то есть прозвучал на моей территории, я это дело расследовал... А дальше – не моя забота. Все, по коням, ребята, поехали в штаб. Сообщим Администратору, и все на этом.

Знакомый способ работы, подумал я. Главное – красиво отчитаться, а дальше гори все синим пламенем.

У службы Модераторов нет конкуренции, а потому им особо незачем стараться. Это вам не Республика Росс, где все построено на постоянном соперничестве между Сюзеренами, Спикерами, Серферами и прочими кастами и Секциями. Там бы отчетами не отделались.

Модераторы заскочили в машину, и та, натужно загудев двигателями, поползла по грудам битого кирпича, камней и обрушенных бетонных балок. Вскоре она исчезла вдали.

Я оглянулся за Витьку.

– Это... – начал я, но пацан перебил:

– ...наш мусоровоз! Сволочь этот Решетников! Там столько... столько лута было в кузове!

– Ты вспомнил? – удивился я. – Я не упоминал про лут ни разу.

– Да... Вс+поминаю помаленьку... Теперь уже Скучный мир начинает казаться чем-то далеким и ненастоящим... Как сон, увиденный во сне.

– Знакомое чувство, – кивнул я.

Это радовало – к Витьке возвращается его память и личность... Все идет как надо... Теперь бы тетю освободить и постараться разрушить башню... хотя черт бы с ней, с башней, тетя важнее.

Не сговариваясь, мы на цыпочках прокрались из-за угла и приблизились к тому, что осталось от нашего любимого гарбовоза. Осталось немного. С ходу и не понять, что это была машина – одни обгорелые металлические лохмотья и пепел. Взрыв – точнее, хлопок, – разметал осколки по всей округе. Помнится, я отбежал от машины совсем недалеко, потом меня ударило так, что я очутился в Скучном мире.

Интересно, мои останки где-то здесь валяются? Это было бы странно и нелогично: тело Витьки из Ведьминого круга пропало, к примеру. Но если мое тело сгорело здесь заживо, откуда тогда вот это самое, целое и невредимое? Из альтернативного мира?

Поймав себя на том, что снова погружаюсь в бесплодные умствования, я сжал челюсти и осмотрел то самое место у каменной стены, где меня настиг взрыв. Собственного тела, каких-либо ошметков или крови не нашел, как до этого Модераторы не обнаружили “ни живых, ни мертвых”. Вот было бы веселье, если б я наткнулся на собственные искореженные останки! Крыша точно бы съехала.

Но – пронесло.

У стены с валяющимися кусками бывшего мусоровоза я обернулся к Витьке и сказал:

– Ничего не осталось, что можно взять...

И тут только увидел, что Витьку сзади придерживает низкая и широкоплечая фигура, уперев в горло клинок. Вздрогнув, я направил на них луч фонаря, который осветил бледную физиономию за плечом не менее бледного Витьки. На физиономии неизвестного чернели очки-консервы – я такие уже лицезрел на тех, кто сторожил тайный подземный переход.

– Погаси свет! И брось фонарь! – прорычал человек в черных очках. – Не то мальца зарежу!

Я торопливо выключил и выронил фонарик. У Витьки фонарь тоже, кстати, был выключен и брошен на землю. В слабом лунном свечении Витька и напавший на него превратились в единую черную фигуру. Я направил на нее Знак Урода, надеясь, что зрительного контакта для волшбы хватит.

Что-то острое уперлось мне в ребра сзади. Негромкий и интеллигентный голос произнес:

– Не шевелитесь, пожалуйста. Сохраняйте спокойствие. Иначе... но вы и так поняли. Ведь поняли же?

Я молча кивнул. Не знаю, как эти странные личности ухитряются видеть в темноте и в темных очках (не инфракрасные ли это визоры?), но мой жест был замечен. Давление в бок чуть ослабло.

– Вы не из Князьграда, я прав? – спросил позади интеллигентный с ножом.

– Прав, – сказал я, взирая на силуэты Витьки и его “спутника”. Оба не двигались.

Выхватить пистолет из-за пояса и выстрелить? В Витькиного “напарника” не попаду – я ж не агент 007. А в самого Витьку – вполне.

Развернуться и застрелить своего “напарника”? За это время он пырнет меня, а второй бандит – пацана.

Если на то пошло, то я даже не успею снять пистолет с предохранителя. Раньше с пистолетами не упражнялся, только с автоматом.

Человек позади словно прочитал мои мысли и легонько, одним бесплотным движением вытянул мой пистолет. Если б я не был насторожен и не стоял навытяжку, занимаясь каким-нибудь другим делом, не ощутил бы исчезновение оружия. Так действуют матерые “щипачи” – разденут догола, а ты и не заметишь.

– Тогда откуда вы? И зачем пожаловали? И почему прятались от этих благородных господ Модераторов с пистолетом наготове?

В ровном голосе прозвучала насмешка при упоминании Модераторов. Все верно, местный криминал оппозиционно настроен к власти и ее прихвостням, как утверждал Витька.

– Хотим разрушить квест-башню, – честно признался я.

Секунду человек позади помолчал. Я даже не слышал его дыхания, только чувствовал острие клинка.

– А ведь вы не лжете, – резюмировал он наконец. – Но зачем вам разрушать квест-башню?

– Чтобы освободить сиберийцев, – снова сказал я чистую правду, как бы глупо это ни звучало.

Приземистый, схвативший Витьку, хрюкнул, но интеллигентный прикрикнул на него:

– Цыц, Май! Он со мной честен, а это дорогого стоит...

Приземистый сразу заткнулся, а интеллигентный вновь обратился ко мне:

– Итак, вы хотите освободить сиберийцев. Что ж, цель благородная, ничего не скажу. Но зачем вам это надо и кто вы такие, собственно?

– Мы сами из Вечной Сиберии, из Западного 37-го Посада. Сбежали в Поганое поле, но... вернулись. Решили, что наш долг – разрушить башню и освободить земляков.

После очередной крохотной паузы интеллигентный заявил:

– Немного не договариваете... Вот это уже плохо. Я считал, что наш задушевный разговор продолжится в русле открытости и взаимной честности.