Гвендел, как мог, оттягивал начало победного пира, а когда затягивание дошло до предела, распорядился поднести оба бочонка к нему поближе. Положил на них доску и уселся сам. Вот так он и сидел до утра. Даже по надобностям не бегал. Пил мало, только пригубливал, внимательно посматривая вокруг. Эти два каркельских барона сидели чернее тучи. Это понятно, не вышло у них с бочонками. А когда настал рассвет, собрал всех, кто еще держался на ногах, велел погрузить в повозку бочонки и направился к ставке короля.

   Король встретил его не так приветливо, как тогда, после победы над ларцами. Но не хмурился, был вежлив. Удивленно поднял бровь, когда двое солдат принесли и поставили поблизости бочонки.

   - Ваше величество не соблаговолит дать испробовать их содержимое кому-нибудь из солдат?

   - Зачем?

   - Мне бы не хотелось, ваше величество, чтобы в них оказалось обычное вино, когда бочонки доставят в ваши подвалы.

   Пурген бросил на него острый взгляд и задумался. Потом он долго рассматривал Гвендела, словно пытаясь понять, что он собой представляет, и какая опасность может от него исходить.

   - Почему ты сам не подменил содержимое? Ведь мог свалить всё на окружающих?

   - Два бочонка, сто золотых. Милость вашего величества стоит дороже, и она окупит потери.

   Пургес усмехнулся. Человек, стоящий перед ним, не был бессребреником. И это хорошо.

   - Ты прав, граф Снури.

   Стоящие возле переносного трона приближенные ахнули. Новый граф Снури низко поклонился Пургесу Первому. А когда король торжественно отбыл в столицу, часть его свиты заметно поредела, перетекши к новому графу. Почти каждый из них взахлеб рассказывал о своих сыновьях и племянниках. Ведь в графстве освободилось большинство владений, чьи хозяева погибли прошлым днем или бежали, став изгоями, врагами короны. Гвендел никому не отказывал, но ничего конкретно и не обещал. Он прекрасно понимал, что большая часть новых баронов ему достанется по распоряжению короля. А тот в свою очередь порадеет наиболее близким к короне людям. Все так и получилось.

   Графский титул не принес Гвенделу радости. Граф без графства. Командующий армией без власти. Графская казна почти пуста. Кому сказать! И это на фоне вопиющей роскоши, в которой жила верхушка королевства. Его новые вассалы, ставленники королевских ближников, совсем не спешили платить налоги в графскую казну. Правильнее сказать, даже не думали об этом. Но при этом купались в роскоши. Громадные деньги, выделяемые на армию, проходили мимо его рук, оседая в карманах всевозможных заместителей и заместителей заместителей. Ему, командующему армией, знаменитому полководцу, оставались лишь крохи.

   У него не было доверенных людей, на которых он мог бы положиться и возложить какое-нибудь деликатное поручение. Какое? А хотя бы купить поместье в Хаммие. На хорошее поместье у него денег хватит. Но кому поручить, чтобы и выполнил, не украв большей части суммы, и чтобы все сделал тайно? Нет таких. Сдадут сразу же. Понесутся к его недругам, да не к одному, а сразу к нескольким. А у тех все хорошо, есть куда бежать, случись что. А случиться скоро должно. К нему вновь вернулись кошмарные сны. По всему выходило, что Пургес долго не усидит на троне. Свои же и убьют. Во снах вокруг короля ходил какой-то молодой темноволосый парень в хороших доспехах и все примеривался к королевской шее. Кто он, Гвендел не смог опознать. Зато он видел вереницы знакомых лиц, чьи тела раскачивались на деревьях. Не все, значит, сумеют сбежать, не все...

   Но кто победит, Гвендел так и не смог выяснить. Во снах не было ни Черного Герцога, на графа Ларского, ни графа Эймуда. Зато несколько раз выходила на передний план фигура какого-то юноши, совсем подростка. Тот стоял, одетый в прекрасные латы, ветер шевелил его длинные светлые волосы... Длинные? Почему? Они только у рабов. Но этот юноша приказывал солдатам, а те почтительно кланялись и выполняли его распоряжения. Вот и его, Гвендела, юноша приказал повесить на ближайшей сосне. И солдаты уже волокут его к сосне. На этом сны прерывались.

   Но этой ночью появилось их продолжение. Солдаты подтащили извивающегося Гвендела к большому чурбану, стоявшему под сосной. Затащили на чурбан, накинули петлю. В этот момент юноша развернулся и шагнул вперед. Спина его оказалась почему-то голой. А за его спиной уже возник орк-храмовник, который взмахнул над юношей большим разделочным ножом. А еще сзади другие орки подбрасывали в костер сухие ветки и устанавливали большой вертел, на котором, как он знал, те зажаривали убитых ими людей.

1002 год эры Лоэрна.

   За прошедшие полтора с лишним года Эйгель мало изменился, хотя нет, подрос, конечно, но в целом остался таким же, каким был тогда, в Гендоване. А вот Сашку было не узнать. Но вот, оказывается, узнал. Встал и вытаращился, как на привидение.

   - Ты жив?

   - Как видишь.

   - Но ведь тебя тогда...

   - Это? - Сашка отбросил прядь волос со лба, показав застарелый шрам на лбу.

   - Ага... А что ты тут делаешь?

   - Работаю. Я ведь теперь раб.

   - Как раб?

   - А как рабы бывают? Что по волосам не видно?

   - А я теперь наследный баронет, - немного невпопад сказал Эйгель.

   - Поздравляю.

   - Отца убили, - нахмурился Эйгель.

   - Извини. Я же не знал. Давно?

   - Через несколько дней после того нападения на гостиницу. Ты меня спас. Два раза. Я теперь тебе обязан многим. Если бы не ты... А поехали к нам в замок?

   - Я же раб.

   - Ах, да, - растерянно ответил Эйгель.

   - Так твой брат теперь барон?

   - Да.

   - Ну и как у тебя с ним? Раньше у вас, ты говорил, плохо было.

   - Нет, теперь лучше. Он изменился. Теперь все хорошо. Он мне деньги дает. И вот, смотри, что мне купил! - Эйгель с гордостью продемонстрировал кинжал, висящий на поясе.

   - Хорошая сталь.

   - Ага. Два золотых стоит!

   - Ого! Раньше, ты говорил, у вас с деньгами было неважно.

   - Нет, сейчас хорошо. Как Рисмус стал бароном, так деньги появились.

   - А отец как погиб?

   - Его вызвали в замок, орки прорвались. Но не добрался. Его с солдатом потом нашли у Тройного камня. Убили из арбалета.

   - Тройного камня? Постой... я что-то про это слышал. Точно, разговор слышал, что какого-то барона с солдатами хотели убить. А мальчишку продать за два золотых в Хаммий... Так это про тебя?

   - Где ты это слышал? - хрипло спросил Эйгель.

   - В одном доме. Хозяина звали Зорг. А разговаривал его гость с каким-то солдатом... Нет, это не про тебя. Ты же живой. Значит, про кого-то другого барона. Барон должен быть с солдатами, а ты сказал, что с отцом убили одного солдата.

   - Я должен был ехать с отцом, но в тот день внезапно сильно заболел и отец оставил меня в городе с другим своим солдатом, уехал только с одним... Про меня это. А кто этот Зорг?

   - Дворянин какой-то. Я там оказался случайно. Вот и услышал.

   - А ты помнишь его дом?

   - Ну, помню, - Сашка подернул плечами.

   - Тогда покажи!

   - Как? Я же раб.

   - А как ты попал в рабство? Ты же виконт!

   - Никакой я не виконт. Это я тогда наврал. А в рабство меня продали бандиты.

   - Как не виконт?.. Постой... Тогда я слышал, но не поверил, думал, показалось. Про тебя говорили, что ты беглый раб.

   - Это два года назад я попал к храмовникам, но сумел бежать.

   - От храмовников нельзя убежать.

   - Но я же убежал.

   - А до рабства, того, первого, ты кем был? Благородный или...

   - Нет, обычный. По-твоему чернь. Ты уж меня извини, что из-за моего обмана тебе пришлось общаться с простолюдином из беглых рабов.