— Сашка, я всё прекрасно понимаю. После того, что с тобой было. Но ведь иначе никак. И если ты не хочешь их наказывать — дело твое. Можешь им вольную пообещать. Отработают несколько лет — и вольные. Все в твоих руках.

— Не хочу.

— Жалеешь?

— Да.

— Тогда взгляни по — другому. Они ведь все равно рабы. Если не у тебя, то у другого. Значит, достанутся другому. А другой будет как этот Рисмус.

Сашка вздрогнул.

— И где им будет лучше, у тебя или у Рисмуса?

— Я подумаю. Только и рабы разные бывают. Одни, как тот Пантюх. С ним по — хорошему, а он только в раж входит. Но есть и нормальные.

— Во, понял.

— Да это я знал и раньше.

— Я о другом. Кто — то работящий и честный, а кому без хорошей порки никак нельзя.

— Бить не буду, не хочу.

— Это ты сейчас так говоришь, а сядут на голову? Этот твой Пантюх сядет?

— Сядет.

— Ладно, сам разберешься. Хотя рабов тебе не подобрать. Я распоряжусь, чтобы подыскали хороших. А дальше уже сам. Но слуги — это только полдела. И к тому же, не главное.

— А что главное?

— Солдаты. В замке должен быть гарнизон. Броуди стоит на этой стороне Барейна, на юго — западе от Ларска. Южнее — Лоэрн. Правда, там к югу леса и возвышенность, но все равно воины нужны. Три десятка солдат. Я тебе выделю треть моей личной сотни. Хочешь Ястреда дам?

— А сам — то как?

— У меня еще останется семь десятков. Наберу еще.

— Хороших солдат?

— Откуда хорошим взяться? Даже эти сто пока не самые лучшие. Набрал кое — как. Учат их.

— Ты хочешь оголить свою спину?

— Тебе без солдат нельзя.

— А если я сам подберу их? Лично. Ведь они же называются личными сотнями, десятками.

— А где командира найдешь?

— Отдай мне Хелга.

— Ты в своем уме? Он почти мальчишка, семнадцать лет, как и мне. И командиром личной полусотни? Он даже не солдат, все еще оруженосец у Ястреда.

— Плохой воин?

— Да нет, мечом владеет хорошо.

— Вот и прекрасно. Пока будет у меня десятником, со временем десяток превратится в полусотню, или, как там называется отряд из тридцати солдат.

— Так и называется, полусотня. Неполная. Но посуди, семнадцатилетний десятник будет командовать взрослыми солдатами?

— Зачем взрослыми? Разве в Ларске не найти его ровесников? Через год — другой станут хорошими солдатами.

— Думаешь, есть столько времени?

— Пока Пургес с Эймудом будет драться, время и пройдет. А на нас опасно нападать. Нападут — проиграют, даже если захватят Ларск. Войско положат. Нет, не нападут, пока разбираются друг с другом.

— Надо же, ты даром время не терял, пока болел и лечился.

— А здесь ничего сложного нет. Это как в драке втроем.

— Не знаю, я ведь не дрался.

— И я не дрался. Ну, почти. Было дело, когда нас с Эйгелем в Гендоване трое пацанов постарше начали задирать.

— Ты мне не рассказывал.

— А когда я б успел, Дар?

— И то верно. Эйгеля тоже возьмешь в личную полусотню?

Сашка задумался.

— Нет, лучше не надо.

— А что так? Я думал, что ты…

— Дар, как тебе объяснить… Тут все очень сложно. Эйгель ведь почему пошел на этот дурацкий обряд в Храме Клятв? Вину на себе чувствует. Вот и перед тобой не оправдывался, а ведь мог. Но взял вину на себя. Он ведь себя этим обрядом наказал. А вот за что?.. И за то, что виконта, получается, оскорбил, а у него к титулам бзик какой — то был, уважение особенное. Аристократы, благородные, белая кость, одним словом. И все остальные — чернь. И еще причина была. Тогда в Гендоване, когда мы познакомились, он был одинок, у Эйгеля никогда не было друзей, а тут я появился. И эту дружбу из — за своего бзика он сам расстроил. Не может себе это простить. И еще. Это, может быть, самое главное. Там, в Гендоване, в гостинице был раб. Мальчик младше нас. Для Эйгеля рабы были не люди. Лентяи, которые не хотят работать, чернь из черни. А он, накопив денег, через полгода спустя поехал в Гендован выкупать мальчика из рабства.

— И где он, этот мальчик, сейчас?

— Он его не нашел. Новый хозяин гостиницы продал всех рабов, и Серри тоже.

— Нигде не найти?

— А где искать? Прошло больше года. Кто вспомнит, куда его продали?

— Жаль.

— Когда Эйгель попросился мальчиком — посыльным, а куда ему еще идти? — я понял, что Эйгелю нужно. Это как лекарство. Пусть пройдет жизнь с низов. Только помочь ему надо, чтобы не сломался, но помочь незаметно, так, чтобы в глаза не бросалось. Пусть вытерпит и сам добьется всего в жизни. Дворянство заслужит. А рядом со мной ничего не получится. Я буду ему напоминать прошлое. А в твоей сотне все — таки под присмотром, пусть и незаметным, будет. Ястред хороший человек. Просто так не обидит. И я перед глазами не стою. Понимаешь?

— Кажется, понял. Хорошо, что ты остался прежним Сашкой, хотя на тебя всего столько свалилось. А я, наверное, изменился. Жестким каким — то стал, а в нужный момент вдруг нерешительный. Что со мной?

— Ты теперь граф, коронованная особа, может быть, в этом причина?

— Проклятье! Как мне тогда, когда мы с тобой познакомились, было безразлично, граф я или простой мальчишка из воровской удачи. Тогда было легче и проще. Тогда я был счастлив. Нет, сейчас тоже. Ты нашелся, у меня теперь есть Эльзина и Винтольд. Но стало все сложнее. Этот этикет. Условности, правила, законы. За прошедшие два года мне пришлось учиться приказывать. Вот и научился. Обещания дурацкие стал давать, властителем себя почувствовал.

— Да, ладно, я понимаю.

— Значит, не сердишься?

— А вот за эти слова теперь рассержусь!

И Сашка толкнул Дара на спину, повалившись рядом с ним. Все было как два года назад. Мальчишки! Они до сих пор остались мальчишками. Друзья и одновременно братья — что может быть крепче?

Рени проснулся от непонятного звука, доносившегося откуда — то издалека. Возможно, даже со стороны моря. Может быть, это морской лев ищет себе спутницу жизни? Морских львов он никогда не видел, но старикам из его деревни давным — давно удалось повидать это морское страшилище. Из десяти лодок обратно вернулись лишь две. Но с тех пор прошло сорок лет, морского льва больше никто не видел, но память о той страшной ночи оказалась цепкой.

Неужели морское чудовище снова появилось поблизости от их деревни? Хотя какое это теперь имеет значение? Его деревни уже нет. Точнее, дома — то, конечно, сохранились, только стоят теперь пустые. Набег орков оказался столь внезапным, что жителей застали врасплох. Ни одна лодка не успела выйти в море, так и не бежав от ужасных людоедов.

Рени спасся просто чудом. Случайно подвернул ногу, неудачно спрыгнув с каменного откоса. Друзья пошли в деревню за помощью, взяли на соседнем подворье лошадь, одну из четырех, что имелись в их в деревне, прицепили подводу и поехали за ним.

Как все произошло, он видел хорошо. Как — никак лежал на высоком, почти отвесном склоне. Пара сотен орков появилась из — за поворота столь внезапно, что люди вначале остолбенели, а когда бросились бежать, то расстояние между ними и орками значительно сократилось. Вначале парни метнулись в сторону деревни, но увидели, что орки подрезают им путь. Тогда они бросились в сторону моря. Если бы его друзья бросили лошадь с подводой, то, наверное, кто — то смог бы спастись, бросившись в воду. Но лошадь из — за каменистой и неровной почвы уступала в скорости оркам, которым ничто не мешало в их беге. Надо было им соскочить с подводы, но люди только крепче вцепились в ее борта, боясь выпасть при тряске. Через пять минут орки их нагнали, и через минуту все было кончено.

Не задерживаясь, твари бросились в сторону деревни. Дозорные то ли проспали, то ли на что — то отвлеклись, сигнал об опасности подали слишком поздно. И его деревни не стало.

Был бы жив Канвид, прежний староста, односельчане сумели бы спастись. Рени помнил, как тот тщательно проверял дозоры и наказывал тех, кто плохо относился к службе. Но три года назад Канвид умер, при новом старосте к охране деревни стали относиться спустя рукава. До нового нашествия орков еще оставалось больше года, вот и расслабились. Не зря, значит, покойный староста частенько предупреждал, что не стоит рассчитывать на дисциплинированность этих тварей. Среди них всегда найдутся те, кто самовольно захочет полакомиться свежим мясом. Жрецы ослушников потом накажут, если сумеют найти, конечно. Отдадут на съедение своим же сородичам, но через какое — то время появятся другие дикие орки, кто не захочет ждать следующего срока начала охоты на людей.