Он не спеша поднялся на ноги, но нападать не стал, решив немного отдышаться от тяжкого ползания по земле, да еще с мечом в руках и кинжалом на поясе.

   - А скажи-ка, любезный, - обратился Лайс то ли к баронету, то ли к Дерику, - зачем вы собрались меня убивать?

   Дерик промолчал, а вот Тарлей - ответил. Надо же, Лайс обратился со словом "любезный", а так говорят простым торговцам, для аристократа, если к нему так обратиться, это несмываемая обида. А Тарлей взял и ответил. Хотя должен был промолчать, приняв вопрос Лайса к Дерику.

   - Я... мы не хотели убивать! Они должны были только стукнуть дубинкой по голове. И это не я, это те пятеро, я вообще ничего не знал. И мои люди тоже! Ты их убил? Это преступление! Но я забуду о нем, опусти меч и мы утром поедем к барону Гридуру. У нас важное задание графа Сейкурского!

   - Не знал, говоришь? Только сейчас узнал, так?

   - Да, только сейчас. Я ни при чем.

   - Ну-ну. А, скажи-ка, ваша милость, если ты и твои люди ничего не знали, то откуда тебе известно про дубинку?

   - А... а... я понял, но уже потом. Они хотели тебя ограбить.

   - Размозжив голову? А как же задание графа?

   - Нет, только оглушить!

   - Ты и это знаешь?

   - Да, то есть, нет. То есть я догадался. Оглушат, заберут деньги, потом ты очнешься и не узнаешь, кто это сделал. Вот!

   - Ты, ваша милость, меня за идиота держишь?

   - Нет, не держу. Даже наоборот.

   - Меня ограбят, я очнусь, а дальше? Я ведь проверю все седельные сумки и найду свои деньги. Хватит врать. Если скажешь правду, тебя не убью. Вот твоего Дерика - того убью.

   - А меня за что? Это все баронет придумал.

   - Я жду правды.

   - Я скажу - крикнул Дерик, - только поклянись, что меня не убьешь.

   - Клянусь. Говори.

   - Милорд Тарлей получил приказ от своего дяди, чтобы вас зарезать. Ночью, на привале. А Тарлей сказал, что нужно вас оглушить, потом связать, а потом, помучив, убить.

   - Вот как? Это правда? - уже обращаясь к баронету, спросил Лайс.

   - Да.

   - А зачем?

   - Ты мешал дяде и барону Суркосу. Все время с Ноксоном, а им это не нравилось. Вот и сказали.

   - А ты? Какова твоя здесь роль?

   - Я тут ни при чем, - гонец говорил быстро и взволнованно. Я - человек маленький, а милорд Тарлей - племянник нашего графа.

   - Понятно. Если, говоришь, маленький человек, то принеси мне, маленький человек, мои ножны. И побыстрей, не держать же мне меч в руках?

   - Значит, клятву выполнишь? - Тарлей стал быстро успокаиваться. - Это правильно. Мой дядя - всесильный граф Волан! А ты хороший солдат. Сколько тебе платит в королевской сотне? Хочешь, я поговорю с дядей, и он тебя возьмет десятником в свою личную полусотню? Получать будешь больше, мой дядя очень богат. А когда дядя станет королем, то станешь десятником королевской сотни! Хочешь?

   Вернулся гонец, Лайс нацепил ножны на пояс и вложил в них меч. А сам, внимательно контролируя обстановку, повернулся боком к Дерику, глядя на баронета.

   - Заманчивое предложение, милорд. А сколько мне будут платить?

   - Полтора, нет, два золотых в месяц... Убей!

   Но Лайс боковым зрением следя за Дериком, успел быстро развернуться и всадить кинжал тому в живот. Меч, уже поднятый вверх, выпал из рук Дерика, а сам сотоварищ баронета повалился на землю.

   - Убить просишь? Хорошо, исполню твое желание.

   Тарлей всхлипнул и упал, обливаясь кровью на землю.

   - А ты, если не виновен, чего пятишься? Не бойся. Негодяи, сам слышал, хотели напасть и убить королевского гвардейца, посланного с важным поручением в замок твоего господина. И это поручение я обязан выполнить. Завтра утром встанем с рассветом. Я не намерен медленно двигаться, тем более у нас теперь много запасных коней. Сэкономим один день пути. Поэтому надо ложиться спать. Только, чтобы спать спокойно, я тебе свяжу руки. А дозор выставлять некому. Думаю, что две ночи нас никто не потревожит...

   На третий день пути, еще засветло, Лайс и гонец въехали в ворота замка барона Гридура. Лайса сразу же препроводили в зал, где он застал восьмерых мужчин, явно аристократов. Это подтвердилось, когда Лайс предъявил им бумагу от сейкурского графа, а они назвали свои имена и титулы. Два барона показались ему смутно знакомыми, а третьего он узнал, когда тот назвал себя: барон Слайбун. Барон? Баронет Ворт, его старый приятель по детским играм теперь барон. Значит, его отец, старый барон, дружный с отцом Лайса, умер? А ведь Ворт его не узнал, совсем не узнал, хотя Лайс назвался своим именем. Хотя, мало ли Лайсов в Атлантисе?

   - Молодой человек, которого нам доставили вместе с работорговцем ларские солдаты, действительно является бароном Венсаном. Это младший сын казненного барона, - заявил барон Гридур. - Барон Слайбун его опознал, он был дружен с сыновьями старого барона.

   А ведь они не знают, что над всеми членами семей, якобы заговорщиков, был проведен обряд священниками из Храма Клятв! Тогда все они потеряли титулы, став обычными простолюдинами. Впрочем, тот обряд был совершен с нарушением. Пленных не выводили из камер подвала, где они были заключены, а обряд, совершенный вне стен Храма, можно считать не действительным. Лайс об этом узнал специально. Поэтому, они с Тиртом все еще аристократы.

   - Однако, - Гридур нахмурился, - барон за годы рабства в Хаммие сильно изменился. Я имею в виду не внешность, хотя и это тоже, а его сущность. Рабство с ранних лет меняет людей, а барон к тому же был кастрирован.

   Ни один мускул не дрогнул на лице Лайса, только раздувшиеся ноздри могли говорить о чувствах, обуревающих его.

   - Одним словом, мы увидели весьма неприглядную картину. Я думаю, что эти проклятые ларцы специально подбросили нам барона, чтобы посмеяться над нами.

   Гридур позвонил в колокольчик и возникшему на пороге слуге приказал привести молодого человека. Слуга вернулся вскоре и не один. Рядом с ним был Тирт. Лайс его узнал сразу, но как тот изменился! Но родинку на ухе никак не спутаешь. Она стала, конечно, больше, но форма осталась та же. И была точь-в-точь в том же самом месте.

   Брат, увидев присутствующих, распластался на полу, и Лайса передернуло от вида спины брата. Застарелые рубцы покрывали ее всю.

   - Встань, Тирт, - приказал Гридур, и молодой раб поднялся на ноги, опустив вниз глаза.

   - Теперь вы сами видите, что с ним сделало рабство, - обращаясь к Лайсу, резюмировал владелец замка.

   Лайс уже давно принял решение и теперь медленно двинулся навстречу брату.

   - Тирт, любимый Тирт, - тихо позвал он его. Брат поднял глаза и Лайс увидел в них всю боль и все пороки, которыми наделило брата рабство. Это евнухи. Несчастные и озлобленные на всех евнухи.

   - Тирт, - Лайс обнял ничего не понимающего брата и так стоял в неподвижности несколько минут.

   А потом Тирт дернулся, его глаза остекленели, и он стал медленно сползать на пол. А когда упал, присутствующие бароны увидели в руке Лайса кинжал, с которого капала на пол кровь. А затем все разом вскочили, выхватив мечи.

   - Негодяй! Сначала твой хозяин убил нашего графа, затем казнил самых преданных ему баронов, а затем отправил в рабство их семьи. Теперь ты, ничтожный прихвостень, убил барона Венсана!

   - Баронета, - Лайс покачал головой. - Тирт был баронетом Венсаном. И он умер, как мужчина. Ворт, как у тебя левое плечо? Шрам остался с тех пор как я тебя нечаянно задел мечом, когда мы играли в замке моего отца?

   - Лайс... Лайс... Барон Венсан!

   Выехавшие из южных ворот Сейкура всадники медленно двигались вперед, их уже окружили ларские солдаты, оставив небольшой проход вперед. Когда сейкурцы добрались до места, где стоял Сашка, все шесть вражеских аристократов уже находились в плотном кольце личной сотни графа, под прицелом двух десятков луков и арбалетов. Любое резкое движение - и стрелы и болты быстро остановят любые злые намерения врагов.