– Вы чего остановились? – обернулась Дашка, успевшая ушагать с Барри Тоном на добрые полсотни метров, пока мы с ее кузеном-геймером переваривали новости.

– Уже идем! – откликнулся я.

Климова показала куда-то вперед:

– Мы почти пришли. Вон уже вижу вывеску: «Королевский бутерброд».

Не знаю, почему заведение назвали закусочной, но внутреннее убранство, а также разнообразие меню затмили собой аналогичные показатели больничной столовой. А ее я сравнивал с хорошим кафе. Понимаю теперь причину спокойной беззаботности пригласившего нас сюда злодея, когда я диктовал, что мы желаем откушать. Да тут не только торт из свежих фруктов, но и каннелони с лососем под соусом болоньезе и павлинья лазанья с горгонзолой в тальятелле есть.

В общем, если к обстановке и потенциалу шеф-повара приобщить количество и льстивое угодничество обслуживающего персонала, то «Бутерброд» можно смело назвать рестораном. У них на входе даже арка металлодетектора с двумя вышибалами в придачу имеется! Вот такая королевская закусочная!

Двухметровые (как в длину, так и в ширину) стражники с лакейским раболепием предложили нам пройти сквозь рамку металлоискателя. Когда мы все четверо «зазвенели», привратники чуть нахмурились, но, не растеряв любезности, попросили подумать, что у нас в карманах может вызывать срабатывание датчиков, выложить это на столик рядом и попробовать пройти еще раз.

Оказалось, фонили ключи от коттеджа и мобильники. Железа в составе последних хоть было и немного (за исключением моего «Самсуунга-102»), но какая-то электронная их часть заставляла аппаратуру беспокоиться.

Сделав, как посоветовали охранники, мы еще раз прошли под аркой, уже не потревожив ее, разобрали ключи с телефонами и проследовали в зал.

Заждавшийся Джокер встретил нас с распростертыми объятиями, будто мы и не враги вовсе.

– Сперва угощайтесь, а потом поговорим о деле, – жестом радушного хозяина указал он на ломящийся от продуктов стол.

Почти все из лежащего на нем соответствовало перечню. Кроме фанты. Она наблюдалась не в одной большой емкости, а в четырех маленьких (и запечатанных крышечками!) полулитровых бутылочках. А еще я заметил столько же пластиковых «фиалов» с кока-колой, которую не просил. При этом не участвующая в эвенте пепси-кола стояла в огромном бумажном стакане с трубочкой.

Уловив мой вопросительный взгляд, Джокер довольно улыбнулся и одними бровями отсалютовал: «Не стоит благодарности за этот скромный презент».

Пока мы ели, преступный элемент с любопытством посматривал на меня. Небось недоумевает, почему вместо ненависти вызываю у него симпатию? Ведь помимо бонусных очков к «харизме», которые я заслужил мелкими хулиганскими поступками и убийством мирного персонажа, на мне сейчас надет костюм Мальвины, усиливающий эту же характеристику. Да плюс в этом же направлении работают натренированные вчера бонусные баллы к привлекательности.

Но иногда глава разбойничьего клана заинтересованно косился и на нимфетку Дашу, подросшую и округлившую свои девичьи прелести уже до пятнадцатого левела. Видимо, представляет, какой же потрясающей женщиной станет эта девочка, когда завершит формироваться. И вот это мне уже совсем не нравилось, потому что опять вспомнились угрозы БешеногоБизона угнать прелестницу в рабство.

– Итак, ты утверждаешь, что через месяц одолеешь любого выставленного против тебя бойца? – обратился ко мне Джокер, после того как мы с соседями набили дармовой жратвой животы и откинулись на спинки стульев.

– Нет, не любого. А только равного со мною уровня, только в рукопашной схватке и только в абсолютно пустой экипировке – без каких-либо усиливающих эффектов, – поправил я. И тут же дополнил: – При обязательном условии, что за это время никто из вашего клана не станет проявлять по отношению ко мне враждебных воздействий.

– Угу, понятно, – качнул подбородком мужчина. – И ты готова поставить на свою победу сумму, вдесятеро превосходящую ту, что выложит противник?

– Если не будете вставлять палки в колеса, дадите спокойно дорасти до двадцатого уровня, то да, – еще раз заострив внимание на важном пунктике, подтвердил я. – А чтобы исключить случайную составляющую, можем не один, а три поединка провести. Или пять. Или семь.

– А нечетное количество, чтобы проще было определить выигравшего? – догадался бандит.

– Совершенно верно.

– Что ж, сударыня, предложение ваше зело заманчивое. У нас молодой клан, и деньги на развитие нам очень нужны. – Джокер нервно покусал губы, потом медленно произнес: – Но почему именно такой способ выяснения отношений?

– Если отвечу: случайный выбор – поверите? – вернул я вопрошающему изреченные им ранее слова.

– Вряд ли. – Он тоже не остался в долгу, повторив мою фразу.

Однако признаться в том, что, начиная с одиннадцати лет, у меня не было практически ни единого свободного от тренировки дня, я не собирался. Что, пока мои сверстники пинали мяч, привязывали консервные банки к кошачьим хвостам, обносили яблони на дачах, тайком курили пожухлые листья или просто бесцельно слонялись по улицам и валяли дурака, я на протяжении более чем десятка лет как проклятый пахал на борцовском ковре.

Я обливался литрами соленого пота, тысячекратно повторял приемы, оттачивал технику, доводил броски до автоматизма, отрабатывал движения до тех пор, пока тело не запомнит их на уровне рефлексов. Превозмогая боль и усталость, бросал партнера и падал сам. Падал и бросал. Падал, группировался, вскакивал и снова бросал. За левую руку, за правую, с захватом левой ноги, с захватом правой, за две (любые) конечности сразу, с захватом шеи, с толчком в грудь, с подсечкой, с заступом, через левое бедро, через правое, через себя, подворотом, прогибом, накатом… Сжимая от натуги зубы, я то удерживал противников в опасном положении, обнимал до хруста в ребрах и сгибал их мощные тела, то сам, хрипя от нехватки воздуха и ревя, как раненый медведь, разрывал сцепленные в замки пальцы чужих захватов. Либо, глотая предательские слезы и со стоном выворачивая суставы, выползал из-под навалившейся горы мышц, жаждущей задушить тебя и переломать кости.

Да, я натирал кровавые мозоли о канат, турник и тяжелое железо, постоянно получал ссадины, зарабатывал ушибы и вывихи, но мне это нравилось. Я чувствовал, что это мое! Чувствовал, как становлюсь не только сильнее физически, но и воспитываю твердый мужской характер.

Еще в школе я стал КМС[76]. Потом пять лет состоял в сборной вуза, в стенах которого выполнил нормативы мастера спорта сразу по вольной и по греко-римской борьбе, а также неплохо поднаторел в родственных им видах: самбо и дзюдо. Кстати, за это отдельная благодарность политике отечественного спорта.

Сокращение финансирования привело к резкому уменьшению количества соревнований. Потому-то и катаются друг к другу в гости вольники, «классики», самбисты и дзюдоисты.

Не случайно единоборцы постсоветского пространства так высоко ценятся на рингах боев без правил, так популярных на дико цивилизованном Западе. Наши ребята, являясь бойцами-универсалами, практикующими опасную смесь техник сразу нескольких школ, вызывают у соперников благоговейный трепет. Даже я, не выбившийся в профессионалы, в реале могу похвастать и мускулатурой, и толщиной шеи, и нокаутирующим ударом, и владением не только различными видами бросков, но и удушающими и болевыми приемами.

В общем, в этом и заключается моя главная каверза. И светить, простите за тавтологию, своим джокером перед Джокером было бы крайне легкомысленно. В то же время строить из себя совсем уж невинную овечку тоже нельзя – чего доброго, спугну. Тем более после тех фортелей, что я выкидывал в захваченном «пазике».

Мой ответ был таков:

– А я с детского сада такая драчливая. Постоянно плохих мальчишек лупила. Они только к языку кулака и прислушивались.

– И что, прямо-таки всегда всех била и ни разу по носу не получала? – не поверил враг.