— Я знаю его лучше тебя. Он всегда таким и был. В нём это сочеталось с тех пор, как я его встретил, — я посмотрел, как Мария ведёт сдавшегося Яна за руку. — Просто раньше он показывал одну сторону, потом другую. Но обе его стороны реальны. Это всегда был он.

— Его всё ещё ведёт месть?

— Она его никогда не вела, — я отошёл от двери, прошёл в комнату и сел на жёсткий диван. — Его ведёт его обязанность. Он же Варга, правитель севера, его род поднялся на мести. Да что я тебе рассказываю? Наши с тобой фамилии известны как раз по этой причине.

— Верно, — Громова села рядом, скрестив ноги. — Хотела сказать, ко мне прибыл посланник Рэгварда, но связь оборвалась, не могли тебе это передать.

— Я в курсе. Что тебе предлагал кузен Келвина?

— Никогда не догадаешься, — она посмотрела мне в глаза. — Корабль, идущий за море, и его слово, что он никогда не будет меня преследовать. И что не даст совету меня разыскивать. Его брат сказал, что как только я исчезну, война закончится, страдания прекратятся, и всё пойдёт своим чередом.

— Ого, — я подобрал подушку с уголка дивана и подложил себе под затылок, а то шея что-то ныла с утра. — Неплохо он так предложил.

— Знаешь, я даже порывалась согласиться, — Катерина вздохнула. — И, если бы он пришёл ко мне ещё в академии, я бы точно уплыла в тот же день.

— Помню, ты всё хотела сбежать.

В гостиную вошёл слуга, но я сделал жест, чтобы он вышел и не мешал.

— Думала, что это поможет. Но вряд ли. Келвин ещё тогда любил говорить, как всё надо менять. Что всё это, — она обвела вокруг себя. — Что всё это мишура цивилизованности, а мы сами — кровожадные феодалы с современным оружием, которые ждут повода пролить кровь. Вот только… если я сбегу, я уже ничего не смогу поменять в нашей империи. А не люблю полагаться. А кроме этого — ты же упрямый, будешь сопротивляться всё равно до конца, даже если меня не будет рядом. Зачем мне усложнять тебе работу?

— Тут ты права. Да и так просто это уже не остановить. Теперь только до победы.

— Но я бы хотела поговорить с самим Келвином. Что предлагает он? Вдруг, мы бы смогли всё прекратить?

Она поднялась и подошла к окну.

— С этим сложно, — сказал я. — Они с Яном кровники. А этот кузен Келвина тоже хочет отомстить за отца. Помнишь же, Ян лично его застрелил при всех. И это не говоря о том, как Келвин хотел уговорить тебя уехать.

— Но разве я не будущая императрица? Не смогу их помирить?

— Некоторые вещи будут тебе неподвластны. А такие почти невозможны.

— Но ты же не отступаешь перед трудностями? — Громова улыбнулась.

— Я упрямый. Хотя ты тоже. Но не забывай, что наш союзник Ян, а не Келвин. Ян отдал за нас всё, что у него было. Ладно, завтра мы летим в другое место. Брата Рэгварда я верну, ему Ян мстить не будет. Сначала только познакомлюсь с ним.

Тощий мальчишка лет семнадцати не произвёл на меня никакого впечатления. Хотя я учитывал, что он едва не уничтожил империю, спровоцировав Яна. Так что парень явно не промах.

Глаза карие, у Рэгвардов и правда уже редко встречаются глаза разного цвета. Уже через пару минут разговора, он затянул хорошо знакомую мне мелодию.

— Наше общество не развитое, — с жаром рассуждал мальчишка. — Мы застряли в своём развитии. Раньше герцоги воевали друг с другом на конях, с мечами и копьями, а сейчас на шагоходах, с ракетами и пушками. Ничего не меняется, наша империя погрязла в кровной мести…

— Парень, я это слышал от самого Келвина, один в один, почти дословно. Тебя обменяли на достойных людей, поэтому я возвращаю тебя домой, хотя мог придержать до конца войны.

— Зря отпускаешь, — с пафосом произнёс парень. — Я всё равно сделаю всё, чтобы Ян Варга сдох в муках и…

— Ты только что рассуждал о том, что месть это плохо, — я усмехнулся. — Или это другое? Келвин хотя бы последователен в своих рассуждениях. Возвращайся к своему кузену, научишься.

Пацан мне не нужен, я просто хотел посмотреть на человека, из-за которого едва всё не накрылось тазом. Хотя Келвин ему доверяет, раз отправил с таким ответственным поручением. Хотя, возможно, это была разведка. В любом случае всё, что он узнал, уже устарело.

Я продолжал обдумывать, что будет дальше. Парня увезут только завтра, может быть, передам с ним какое-нибудь отвлекающее послание. Посмотрим.

Ужин я ждал. Нормальная горячая еда и компания с женщинами, отчего не отказался бы никто из тех, кто сейчас на фронте. Это очень напоминало о мире до войны.

— Они даже сделали мне трон, — Катерина рассказывала про своих министров. — Но он такой неудобный, что сидишь на нём полчаса, и потом попы не чувствуешь.

— Расскажи об этом на ближайшем собрании, — посоветовал я. — Посмотришь на их рожи.

Она засмеялась. На императорский приём это застолье не походило, но всё равно во время войны это очень роскошный стол. А я был рад поесть что-нибудь не настолько острое, что глаза лезли на лоб, как кормили в Бинхае.

— Вот и мы, — Мария завела совсем уже засмущавшегося Яна. — Как он?

Ян преобразился, когда его постригли и причесали, а ещё заменили повязку на менее бандитскую. Он теперь даже выглядел почти на свой возраст.

— Чувствую себя маленьким, — признался Ян. — Надо мной так возились, что мне стало не по себе. А ещё… а… я…

Он повернулся ко входу в столовую Там стояла Анита в новом синем платье с открытой спиной. Ян громко сглотнул, но всё же подошёл к ней, и они теперь стояли, как два школьника, смущающихся ещё больше.

— Давно не виделись, — произнесла Анита, опуская взгляд.

— Да. Но у нас наконец-то вышло встретиться, — Ян протянул ей левую руку и усадил рядом с собой.

Я показал прислуге, чтобы подлили им вина побольше, пусть расслабятся. Вылет только завтра, пока отдохнут. Мешать не буду.

— Они всё ещё смотрятся хорошо, — сказала Катерина, глянув на них, а потом на меня. — И хотела сказать, что мне жаль… насчёт твоего правнука. Я не знала про это.

Она потрогала амулет, висящий на шее. Он понемногу начинал светиться ярче. Дух внутри мог с ней говорить, так что она об этом вполне могла узнать об этом.

— Это было неожиданно для меня, — произнёс я. — Но те, кто это сделал… Один уже мёртв, впрочем, его ты тоже не особо любила. Со вторым разберусь.

— Верно, — она кивнула и взяла бокал с вином, но не стала пить. — Дедушка писал об этом в письме, чтобы я попросила у тебя прощения за него, но я тогда не поняла, за что именно. Думала, он бредит.

Анита тихо засмеялась, когда Ян что-то ей сказал.

— Какое письмо? — спросил я.

— Которое он передал вместе с завещанием, ты же мне его потом отдал. Я его скомкала, как прочитала, но выбрасывать не стала. Но теперь… понимаю, о чём он писал. Разрушил ещё одну жизнь. Но… — она полезла в свой чёрный мундир и достала оттуда мятый лист. — Я прочитала его ещё раз сегодня. И мне кажется, он чувствовал себя виноватым перед тобой за это.

— Какая уже разница?

— И он хотел это искупить. Мне кажется, — она подвинула лист ко мне. — Когда я прочитала всё внимательнее и до конца… Кажется, здесь есть кое-что, что тебе поможет.

Пожилой слуга с большой лысиной подлил мне красного вина, но я пока не пил. В камине (в столовой не было печи) трещали дрова, тихо играла пластинка в граммофоне, ребята разговаривали между собой.

Я взял и развернул измятое письмо. Напечатано на машинке. Почему-то представил себе сцену, как престарелый император набирает текст одним пальцем, нажимая на щёлкающие клавиши. Но наверняка это печатал его секретарь.

Ян что-то сказал, Анита и Мария засмеялись. Надеюсь, он шутил не про кладбища.

— Странно всё это звучит, — сказал я, мельком проглядев текст. — Люди так не пишут.

— Это шифр, — ответила Катерина. — Такой, который я бы смогла понять. Он знал меня лучше, чем я думала. В детстве мы часто разговаривали, пока… ну сам знаешь.