Гроза догоняла нас, обрушивая на поросшую лесом равнину полотнища дождя и обстреливая ее ветвистыми молниями. Гром гремел без остановки. Еще несколько минут, и гроза нас накроет.

– Остановимся в городе, – прокричал я сквозь грохот настигавшей нас стихии. – Батарея подыхает, а на солнце мы ее не зарядим, пока небо не очистится.

– Солнечная панель должна заряжаться и при пасмурной погоде, – сказал Витька. С утра он был помятый и нахохленный.

– Да, но слишком долго. По-любому придется ждать солнца.

Капли ударили по лобовому стеклу, и я включил дворники. Мы въехали в город, миновали обширную пустошь с кратерами, затем я по улицам доехал до реки, где в былые времена мы с Витькой и Кирой устроили пикничок. Река – это вода, необходимая для готовки и умывания, я всегда старался разбивать лагерь у воды. От грозы река раздуется, вода станет мутной, но у нас есть фильтры от Голованова...

Я припарковался под навесом двухэтажного здания на набережной с прозрачными стенами. Наверное, раньше это был какой-то стильный магазин.

– Пустая потеря времени, – заворчал Витька. – Хотя с погодой не поспоришь...

– Пустая, – согласился я. И вспомнил Пустую мафку в реке. Почему она всегда голая и похожа на Киру? Не реализуют ли Пустые мои бессознательные желания?

Мы расположились на втором этаже, где пахло плесенью и запустением, но зато не дули сквозняки. В обширном помещении валялись остатки мебели, покрытой склизским налетом желто-зеленого лишайника, но мы оттерли его и уселись перед прозрачной стеной.

Стемнело почти как ночью, и с небес обрушился Ниагарский водопад. Разговаривать стало совершенно невозможно. Пейзаж за стеклом расплылся, размазался, как свежий акварельный рисунок, на который плеснули водой.

“Держись, Кира, – подумал я. – Я уже совсем рядом. Я знаю дорогу и иду к тебе. Разберусь с Кураторами, заберу тебя, и мы вернемся в Вечную Сиберию в роли Председателя и Председательши”.

Я усмехнулся в бороду.

– Смотрите! – воскликнула бдительная Ива.

Мы с Витькой выпрямились.

Слева из-за поворота реки выдвигались драккары северян. Несмотря на потоки ливня, я узнал эти суровые очертания и щиты на бортах. Паруса были спущены, но весла синхронно поднимались и опускались. Первый из драккаров замедлился, приблизился вплотную к песчаному берегу, через борт начали прыгать человеческие фигуры.

– Если бежать, то делать это прямо сейчас! – сказала Ива.

– Они нас не видят, – сказал я. – Не могут видеть...

– И они не погань, – добавил Витька. – Обычные люди, которые пришли с севера... и ищут...

Он запнулся, задумался.

– Это про них у тебя было видение? – спросил я. – Что они несут войну?

– Не знаю... Кажется, да...

– И их Знак ты постоянно видишь, верно? Вот сейчас и выясним, кто они такие и почему между вами связь.

Я закатал рукав, обнажая Знак Урода. Это было необязательно – магия действует и сквозь одежду, да и другие Знаки у меня в наличии. Надо этих северян заколдовать, и пусть сами расскажут, что и как.

Северяне с первого корабля поднялись на набережную под проливным дождем. Человек десять, все – высокие, широкоплечие, в блестящих темных одеждах и шлемах. Это что, доспехи? Они встали кругом, в центре которого осталась непонятная фигура в мокрых шкурах и деревянной маске. Фигура горбилась и подрагивала, опираясь на посох с какими-то украшениями наверху.

Из-за поворота появлялись другие корабли. Они пришвартовались к берегу, но из них никто не вылезал.

Северяне на набережной, не обращая внимания на непогоду, стояли в круге, не двигаясь. А шаман в середине принялся исполнять жутковатый танец под музыку громовых раскатов.

Витька что-то спросил, но я не расслышал. Почудилось, что до меня доносится пение шамана, хотя это было бы нереально. Песня без слов, но мелодия словно бы о чем-то пыталась поведать...

– Олесь!

– А?

Я очнулся, осознав, что Витька давно тянет меня за руку.

– Ты чего? Тоже видения? Зачаруй их!

– Похоже, его самого зачаровали, – заметила Ива.

– Вы слышите это пение? – спросил я.

Ива и Витька покачали головами. Они не слышали.

– Мне надо к ним выйти, – сообщил я.

– Зачем? – испугался Витька.

– Чтобы зачаровать. Отсюда далековато.

И, не дожидаясь ответной реакции, я пошел к лестнице.

Когда вышел под дождь, вымок сразу весь, с ног до головы, точно прыгнул в реку. Вода была холодная, но терпимая. Она слегка остудила голову.

“Мои волосы... – подумалось мне. – Мои мокрые волосы... слишком короткие, чтобы собрать в пучок... Допарт защиты от чар не подключен... Забавно! Мои волосы – это экран для магии, но соответствующего Знака нет. Не все допарты – Знаки, и не все Знаки – допарты?”

Мысли были ленивые, тяжеловесные. Я шлепал по лужам навстречу северянам, а с неба обрушивались килотонны воды. Я прошел половину пути и оглянулся. Витька и Ива смотрели на меня из-под навеса с тревогой и ожиданием. Я снова повернулся к северянам и обнаружил, что все они смотрят на меня – выжидательно и без удивления. Шаман же продолжал исполнять танец до тех пор, пока я не приблизился на расстояние метров десяти. Затем он остановился спиной ко мне. Шкура на нем, видимо, была смазана жиром и отталкивала воду.

Я замер на месте. Пора накладывать чары, но я отчего-то медлил. Неслышимая песня шамана ввела меня в приятный транс, и мне попросту не хотелось ничего предпринимать. Во мне не было ни беспокойства, ни каких-либо определенных желаний. И северяне не проявляли ни малейшей враждебности. Они словно знали, что я приду...

Шаман вытянул руки и выронил посох, упавший в бурлящую воду, меховая накидка соскользнула с плеч, и маска свалилась следом сама собой.

И я увидел вовсе не дряхлого старика, а молодую вроде бы женщину, все нагое мускулистое тело которой было разукрашено синими, желтыми и алыми геометрическими фигурами. Знаками. На спине алел Знак с пятью остриями. Волосы у нее были снежно-белого цвета, и я сразу понял, что она не блондинка – она просто седая.

Она оглянулась через плечо – совсем как Пустая в реке. Лицо с высокими скулами, раскосыми темными глазами и белыми бровями не было похоже на облик Киры ни на йоту. Радужные линии покрывали и лицо шаманки, причем, как ни странно, дождь не в силах был смыть этот дикий раскрас.

Я не мог понять, сколько лет этой женщине: двадцать с небольшим или далеко за сто. Лицо без мимических морщин, гладкое, мокрое от дождя, невозмутимое, как у изваяния. Фигура подкачанной модели с мощными ягодицами и длинными мускулистыми ногами. Темную кожу, то ли загорелую, то ли смуглую от природы, покрывали цветные росписи, сбивая с толку.

Шаманка улыбнулась – улыбка получилась хищной.

– Вот и встретились, – произнесла она низким, гортанным голосом, – ведун...

Шаман вытянул руки и выронил посох, упавший в бурлящую воду, меховая накидка соскользнула с плеч, и маска свалилась следом сама собой.

И я увидел вовсе не дряхлого старика, а молодую вроде бы женщину, все нагое мускулистое тело которой было разукрашено синими, желтыми и алыми геометрическими фигурами. Знаками. На спине алел Знак с пятью остриями. Волосы у нее были снежно-белого цвета, и я сразу понял, что она не блондинка – она просто седая.

Она оглянулась через плечо – совсем как Пустая в реке. Лицо с высокими скулами, раскосыми темными глазами и белыми бровями не было похоже на облик Киры ни на йоту. Радужные линии покрывали и лицо шаманки, причем, как ни странно, дождь не в силах был смыть этот дикий раскрас.

Я не мог понять, сколько лет этой женщине: двадцать с небольшим или далеко за сто. Лицо без мимических морщин, гладкое, мокрое от дождя, невозмутимое, как у изваяния. Фигура подкачанной модели с мощными ягодицами и длинными мускулистыми ногами. Темную кожу, то ли загорелую, то ли смуглую от природы, покрывали цветные росписи, сбивая с толку.