— Он там, — бледный лейтенант, вспотевший от боли, сидел у стены и дрожал. — Он меня поднял, не прикасаясь. И швырнул. Я выжил, а Егор, мой брат, он…

Похоже, военный врезался в того парня, поэтому выжил, хоть и поломался. Второму не повезло, он мёртв.

Силён он, этот гад. Я полез за пазуху. Нет, забыл же, что отдал амулет Янеку. Ладно. Зато со мной мои цепи. Я расстегнул рукава.

— Окажите помощь раненым, — сказал я тем, кто ещё следовал за мной. — Если я не вернусь, то тот, кто сидит там, выйти не должен. Остальные за мной, но только добровольцы. Там смерть.

— Мы идём все, — обмороженный гвардеец смотрел на меня.

— Вы там умрёте.

Но бесполезно, всё равно пойдут. Потом соберутся здесь отрядом другие и тоже пойдут. Разве можно уговорить подождать людей, которые вместе со мной в пешем порядке атаковали шагоход, вытаскивали раненого Яна с поля боя из подбитого Исполина и прошли с нами всю войну?

Я уже дважды сталкивался с Боканом, и пусть даже если он поменял тело, ничего ему это не даст. Но будет сложно. Я спустился в самый низ, где была военная комната, из которой я командовал ещё вчера.

Этого худого парня я не знал, но надменное лицо и голос точно такой же, как у Бокана. Голос человека прожившего, очень долго. И может быть, намного дольше, чем сам Дмитрий Бокан.

— Не стрелять, — офицер гвардейцев нацелил револьвер. — Чтобы не задеть императрицу!

— Где амулет, девочка? — спросил двадцатилетний парень очень низким голосом, не обращая на нас внимания. — Он должен быть у тебя.

Он держал Громову за горло левой рукой, а правой нагло разорвал мундир аж до лифчика. Катерина изо всех сил дёргалась, а гвардейцы, лежащие повсюду, показывали, что они держались до конца. Те, кто прибыл, были настроены держаться так же.

— Понял, — сказал этот парень. — Уже чую его.

На столе с картами стояла одинокая свеча предка. Её огонёк тянулся к Катерине. Вот как он её нашёл, даже предатели не понадобились. А потом он потянулся ко мне, и этот парень с незнакомым лицом, глазами разных цветов, как у многих жителей Хитланда, и голосом, который я уже слышал, вытянул ко мне руку. Хотя глаза странное подсвечивались синим. Очень заметно, это видели и обычные люди.

Громову он отбросил в стену. Она врезалась в неё и резко выдохнула. Хоть не сильно, но должно быть это больно. Девушка растянулась на полу.

А свеча духа погасла, когда Бокан на неё посмотрел. Глаза вспыхнули синим ещё сильнее.

— Её амулет, — сказал Бокан, сидящий в новом теле. Или кто там был вместо него. — И твоя душа. Отдай их мне. Как раз их мне и не хватает, чтобы вернуть всё, что было моим.

— Не в этот раз, — я призвал цепи и крепко их сжал.

— Огонь! — скомандовал гвардейский лейтенант.

Не знаю, как лучше называть этого парня, который был одет в мундир императорской гвардии. Дмитрий Бокан, сын Доминика Фойла, а то и сам Таргин Великий, если дневник не лжёт. Пусть будет Бокан, голос-то его, хотя и говорили мы с ним мало.

Наши стреляли, а Небожитель вдруг исчез. Пули начали щёлкать по стене, но огонь быстро прекратили ещё до того, как я приказал остановиться. Не хватало, чтобы зацепили Катерину.

Жива, я это видел, она открыла глаза и начала вставать. В зале темно с тех пор, как погасла свеча предка. Но ненадолго.

— Это ещё что? — шёпотом спросил один из гвардейцев.

— Помалкивай, — сказал офицер. — Он знает, что делать.

Надеюсь, мы тут не задохнёмся. Я сжал цепи сильнее. Они нагрелись, но руки не обжигали, на грязный бетонный пол попадали искры. Я ударил цепями вперёд, вместе с ними выпуская огонь.

Вспыхнул стол и карты, деревянная мебель по краям и тумбы, где стояли рации. Красное пламя осветило бункер.

— Он там!

Бокан стоял над Катериной, вытягиваю руку, будто хотел что-то у неё забрать. Гвардейцы рванули вперёд,собираясь одолеть его в ближнем бою.

Я успел раньше. Цепи вырвались вперёд, врезаясь в стену и высекая из неё искры, меня рвануло следом за ними. Но в этот раз реакция у Дмитрия Бокана была лучше.

Он исчез и оказался в другом месте, среди гвардейцев, призывая копьё Небожителей Дерайга, легендарный Импейлер. Бить начал сразу, уклоняясь от прикладов, ножей и даже выстрелов в упор. Появлялся, исчезал и оказывался в другом месте. Бил наверняка, а я не мог использовать цепи, чтобы не задеть своих.

— Осторожно, — приказал я. — Он…

Красный светящийся наконечник со свистом рассёк воздух и врезался в офицера. Срезал ещё пару солдат. А на выстрел в упор…

Пуля со звоном отрикошетила от него. Барьер Небожителя, усиленный чем-то. Как в тех сказках, способность самого Инжи Дерайга…

Некогда мне думать о легендах. Он раскрылся. Цепи врезались в его барьер, высекая искры и оставляя трещину, которая висела прямо в воздухе.

— Защищать императрицу, — приказал я, но последнее слово вышло тихим, сбилось дыхание.

Длину цепей я мог контролировать, а они, как живые со звоном били только барьер, обходя своих. Бокан отпустил копьё, сосредоточившись на защите.

Ну давай же, ты не можешь показывать эти фокусы вечно. Даже Таргин Великий…

Он резко снял барьер и вскинул руки. Позади раздался крик.

Сильный удар сбил меня с ног. Я упал на пол, едва не разбив себе нос, но отбил колени. Что-то тяжёлое лежало сверху.

Он поднял и швырнул в меня гвардейцев. Зараза!

Бокан усмехнулся и продолжил. Ещё один подлетел прямо надо мной и врезался в стену. Другой с криком упал на горящий стол. Мундир вспыхнул, гвардеец закричал. Третий напоролся прямо на копьё, появившееся в воздухе.

Ублюдок развлекался.

Я стегнул цепями его по ногам, но он легко через них перепрыгнул, и прямо в прыжке исчез. Появился позади меня, и древко копья, горячее, начало сдавливать мне горло. Он меня душил.

— Я просто заберу то, что моё, — сказал он мне на ухо. — Пока меня не было, тут такое устроили. Потомки палача исчезнут, а ты тоже. А потом я сделаю всё, что нужно, чтобы…

Я удерживал древко копья одной рукой, хотя сил не хватало, а второй взялся за его руку. Пальцы начали нагреваться, завоняло жжёным мясом. Бокан резко выдохнул и ослабил хватку на мгновение.

Цепи, уцепившись в стены, вырвали меня от него подальше. Я откатился по полу. Свет от огня затухал, но вдруг стал ярче. Зашипело и начало вонять порохом.

Один из выживших солдат, из гвардейцев Огрании, с жуткой раной на лице, запустил сигнальную ракету. Почти всё скрылось в дыму. Бокан легко взмахнул рукой, и стрелка с огромной силой рвануло вперёд, насаживая на копьё.

— Придурок, теперь из-за дышать нечем, — пожаловался Бокан. — Теперь…

— Варга! — проорал умирающий гвардеец ему в ухо.

На пол что-то упало. Увидев, что это, я кинулся к поднявшейся Громовой и всем своим весом снова её опрокинул, закрывая ей уши. Только не вставай. Она что-то крикнула, открывая рот, я тоже его открыл.

Сейчас будет громко. Ведь на пол упало колечко от гранаты.

Грохот был хуже всего, в два уха сразу. Звон, который никак не проходил, жжение на спине. Это от жара, не от осколков. Надеюсь, что не от осколков.

Зараза! Он выжил. Бокан откинул от себя то, что осталось от гвардейца, и посмотрел на нас. Только лицо, и то, это чужая.

Начали стрелять другие выжившие. Трое из почти полутора десятков. Звуки выстрелов я услышал не сразу, до этого звон и вата в ушах мешала хоть что-то понять.

Он нападал. Перемещение и удар. Ещё раз. И ещё. Остался один гвардеец, самый молодой, из старых имперских стрелков. Возможно, даже знал того, кто раньше был в моём теле.

— Уведи её, — проорал я, не зная, слышит он меня или нет.

Поздно, копьё настигло и его. Я же смог продолжить атаку.

Взмахи цепей поднимали обрывки бумаги и поджигали. Видно плохо, дышать нечем, сигнальный дым и обычный густо покрывали всё помещение.

Он отбивался барьером. Редкие трещины в нём тут же зарастали. Новое молодое лицо у Бокана в крови. Но для взрыва гранаты в упор это слишком мало.