Там стоял парень в кожанке. На груди у него болтался чёрный армейский бинокль, который до этого был у офицера. Я вытянул руку.

— Хватайся!

Он крепко схватился за неё, и я смог его затащить к себе.

— Умеешь управлять риггой? — спросил я.

— Был первым пилотом Катафракта, — ответил он. — В Дискреме. Но Паладином не управлял ни разу.

— У всех шагоходов одинаковый принцип. Подскажу, если что. Ты же Марк?

— Да.

— Роман. Полезли дальше!

Мы направились наверх. Трубы и рукава воздушной магистрали шипели, выпуская воздух, но пока ничего особо страшного не было. Ригга цела, то странное Копьё попало прямиком в кабину, но броня машинного отделения цела. Значит, двигатели должны быть в порядке.

На высоте холоднее, стыли пальцы. Дул ветер, а редкий дождь никак не унимался. Приходилось забираться по броне. Отвык я это делать, пролазить внутри проще. Зато туман рассеивался.

Марк первым забрался на руку-платформу и посмотрел в бинокль.

— Их две! — сказал Марк. — Две ригги. Одна — осадный Рейтар, там, на холме. А под холмом Катафракт. Идёт в нашу сторону.

— Зараза! Дай сюда!

Я взял бинокль и уселся на технической ступеньке. Эй, а я тебя видел. Ригга Катафракт — это та самая, что обстреливала тюрьму. У неё желтая молния на лобовой броне. Она только что дала залп, но не в нас, а куда-то в сторону города.

Так, это точно заговорщики. И у них два шагохода.

В бою возникли новые обстоятельства, и у меня два варианта. Первый — попытаться увести Паладина подальше от этого места, надеясь, что эти две ригги пойдут за мной. Далеко не факт, что выйдет.

Второй — кружить с ними в бою, пока из города на помощь не придут ригги гарнизона. Это опасно.

И есть третий вариант, но он самый рискованный.

Осадная ригга класса «Рейтар» находилась выше второй. С холма стрелять хорошо, видно далеко, дальность стрельбы тоже растёт. Хотя ей наверняка пришлось далеко обходить, чтобы забраться сюда, ведь с этой стороны холм слишком крутой.

Да, план рискованный, но может сработать. Только сначала надо забраться внутрь машины. Я уцепился за орудийную руку-платформу и упёрся ногами в рёшётки секций охлаждения (которые вообще-то требовалось прикрывать при обстреле).

Теперь можно добраться до плеча, а оттуда пролезть в кабину. Марк уже ждал наверху. Вот и открытый люк. Я взялся за края, засунул внутрь ноги и спрыгнул сам.

Наконец-то нет этого ветра. Но какая же здесь вонь! Будто кто-то разбил кучу тухлых яиц. Так всегда пахнет горелый игниум, минерал, который применяют как топливо или взрывчатку. Значит то оружие, которое прожгло броню, как-то использует снаряды из игниума.

Марк запрыгнул следом за мной.

— Один живой, — шепнул он.

— Вижу.

Первому пилоту не повезло. В обугленном кожаном кресле сидели ноги в чёрных брюках и идеально вычищенных кожаных ботинках. И часть торса. Больше ничего не осталось. В спинке кресла видна обгоревшая сквозная дыра.

Второй пилот был жив. Светловолосый парень в чёрной кожаной куртке пилота сидел возле двери в электрокамеру, обхватив колени и глядя перед собой потухшим взглядом. На одном плече нашивка в виде жёлтого и объятого огнём копья.

— Он в ступоре, — сказал я. — Но хоть жив. Надо провести осмотр.

Мой голос привёл парня в чувство. Он посмотрел на нас и расстегнул кобуру, висящую у него на поясе.

— Вам конец! — выкрикнул он, выхватил револьвер и взвёл курок. — Это вам за Адама!

Я вытянул руку, чтобы прибить пилота цепью… но лучше мою способность не показывать при посторонних. Да и пилот не горел желанием нас убивать. Ствол револьвера, вообще нацеленный мимо, дрожал.

Руки у парня тряслись, как у алкоголика после запоя.

— Спокойно, — сказал я. — Мы пришли помочь.

— Мы пилоты, — добавил Марк. — И хотим завести эту малышку.

Сработало и без кровопролития. Пилот ригги взял револьвер двумя руками, чтобы спустить курок, но просто протянул оружие мне, боясь случайно выстрелить. Я спустил курок и убрал ствол в карман.

— Простите, — сказал пилот слабым голосом и снова отошёл к стене. — Я думал, это враги пришли.

Внутри кабины горел красный свет тревожной лампы. И понятно, как работает это Копьё. Заряд проплавил броню насквозь, уничтожил пульт управления, на пути сжёг пилота, кресло и ещё одну дверь, которая вела в электрокамеру. На двери был нарисован череп белой краской.

А этот парень с револьвером, скорее всего отходил в этот момент, потому и выжил.

Три кресла, но к креслу канонира, стоящего в середине кабины, не подведены системы управления огнём. Только перископы и прочая оптика. Понятно, это учебная ригга, на этом месте должен сидеть инструктор.

Оставшиеся два кресла для пилотов. Два пилота, всё управление должно дублироваться. И это хорошо, потому что пульт со стороны первого пилота почти уничтожен.

Над пультом висела стальная табличка с выбитой надписью:

'БРЛР — 117. Боевая ригга Лингерта Риггера. Класс Паладин. Наименование: Стальной Бык.

С пультом понятно. Я обошёл кресло с телом и открыл дверь электрокамеры.

Так, всё не так плохо, как думал. Я отогнал дым рукой. Лампы перегорели, как и часть проводки, но в самом верху горел огонёк. Чёрная свеча духа предков, как и во всякой ригге.

Многие думают, что это дань традициям, но давно мёртвый предок в своей свече был такой же необходимой частью управления, как дуговые контакторы, блок-магнит или реле времени. Без него топливо, игниум, не будет сгорать с нужной скоростью и температурой. Как-то это связано, но как именно, я не знал.

Хоть на что-то сгодились старые души. Если ещё не забывать, что с помощью такой свечи меня переселяли из тела в тело.

— Как быстро перезаряжается Копьё? — спросил я.

— Минут десять, — ответил Марк. — Оно долго остывает, и очень хрупкое. Почти как стекло.

— Значит, времени у нас мало.

— Мы заметили угрозу, — произнёс второй пилот, поднимая голову. — Адам сказал атаковать и…

Он взглянул на своего товарища, побледнел и отбежал к смотровому лючку. Теперь слышны только спазмы. Не, я хоть его и понимаю, но в такой ситуации он будет нам только мешать.

— Надо завести риггу, Марк, — сказал я. — Но сначала оценим повреждения. А этого надо отправить в укрытие. Дальше мы сами.

— Нет! — второй пилот отошёл от лючка и вытер мокрый от пота лоб. — Я не имею права бросать машину! Я должен остаться.

Он выпрямился передо мной, как перед старшим офицером.

— Представьтесь, пилот! — гаркнул я, вспоминаю старые времена.

— Ян Варга! — выпалил парень. — Второй пилот боевой ригги «Стальной Бык»! Первый пилот, Адам Сантек, погиб в бою.

Голос стал спокойнее, и его даже не стошнило, когда посмотрел на кресло. Тем лучше, меньше времени потратим, вытирая ему сопельки. Сейчас начнётся работа для уверенных мужчин, а не сосунков.

— Хорошо, Ян Варга. Я, Роман Загорский, принимаю командование на себя. Марк, ты назначен первым пилотом, Ян — ты остаёшься вторым, а я командую риггой.

Пока говорил, я усаживался в жёсткое и неудобное кресло канонира. Марк спихнул с кресла первого пилота останки предшественника, снял свою драную кожанку и постелил на сидение. Обычно машиной командует первый пилот, но сегодня будет исключение.

— Помоги оттащить тело, чтобы не мешало, — попросил Марк.

Ян сначала позеленел, потом покраснел, но всё же решился и взял павшего товарища за одну ногу, стараясь на него не смотреть.

— Теперь закрой все люки и садись.

Второй пилот подчинился и, наконец, уселся. Теперь внутрь не задувал ветер и не освежал. А я тем временем смотрел приборы. Не так всё плохо. Но и не хорошо.

— Скажу вам одну вещь, — я оглядел экипаж. — Я побеждал и в намного худших условиях. Так что выполняйте мои приказы, и всё будет хорошо. Все вернёмся домой, вот вам моё слово. И ещё — в тех риггах, где я командовал, экипаж выживал всегда. Сегодня будет так же.