Картазаев было решил, что майор разлетелся на куски, но потом увидел слабо тлеющее тело, не подающее признаков жизни. Похоже, Данюку новые кадры набирать, решил Картазаев.

Теперь их ничего не останавливало. Картазаев, Калерия и Мика побежали к выходу. Полковник сунул ленту аппликатора в сканер, на некоторое время замерев в немом ожидании. До последнего не верил, что все, наконец, закончилось. Однако дверь с сиплым вздохом подалась в глубь, впуская снаружи воздух, показавшийся изумительно вкусным.

Они выскочили и сразу побежали. Причем направление выбрали уже потом, так что сначала двинулись по дуге. Лишь бы бежать. Лишь бы прочь из этого проклятого места.

Когда Картазаев все-таки оглянулся, а ведь не хотел, чего ему там смотреть, то у него вырвался невольный возглас. Как уже упоминалось, небо Вольда представляло собой огромное облако в виде свернувшейся змеи.

Теперь змея развернулась. Гигантское тулово устремилось книзу и исчезало головой в крыше могильника.

Зрелище оказалась настолько потрясающим, что все трое они кричали что-то свое, а Мика дольше всех. Оказывается, он смотрел не на змею, а на Калерию. Картазаев повернулся к ней, и сердце его словно остановилось, в который уже раз за сегодня.

Девушка тоже пыталась кричать. Может быть, простое "А-а!", и во рту у нее трепыхалось нечто. У них в "военке" была такая шутка, лезть в рот желательно грязным пальцем, если твой сокурсник зевнул. Одной рукой он сжал ей рот, другим отвернул губы.

И отшатнулся. Вот рту женщины (Женщины?) топорщились лопнувшие кожистые складки-остатки перепонки. Чертов репликант!

Он сразу припомнил, как Калерия непотребно вела себя в "Утопленнике", а потом в Обервальде. А он то из себя моралиста строил! Вместо того чтобы достать парабеллум и пристрелить двойника! У него даже не было сомнения, на кого тот работал. На монахов.

— Какой я придурок! — простонал он, опускаясь на корточки.

Пришел в себя от прикосновения. Мика тряс его за плечо. Псевдокалерия сидела в своей любимой позе, сжав колени и бессмысленно глядя вдаль.

— Чего расселся? Пошли отсюда.

— Я должен вернуться.

— Куда? Ты что сдурел?

Могильник выглядел еще хуже, чем тогда, когда они покинули. Из открытого входа валил дым, пока еще жидкий, но который темнел на глазах.

— Если через 10 минут не вернусь или рванет, ну, в общем, ты понял, уходи один!

— Да я тебя вообще ждать не буду, балбес!

— А по башке?

Мика демонстративно повернулся и стал удаляться, приговаривая:

— Хочешь загибаться? Загибайся!

Картазаев не хотел.

Чтобы спуститься вниз, он воспользовался оставленным Дубарем спасательным пожарным рукавом. Стоило ему выбраться из него, лицо опалило жаром, хотя открытого огня не наблюдалось. Все было прозаичнее и страшнее. Впервые в жизни он видел, как без видимой причины плавится и расползается металл. Стеллажи оплывали на глазах, фиолетовое-синее-оранжевое содержимое протекало из контейнеров, заставляя проседать полки и вытягиваться швеллера.

Картазаев обогнул опасное место и скоро был там, где они нашли Мику.

— Калерия! — крикнул он.

Продолжая взывать, он бил по полкам подобранным талрепом. И вскоре результат был достигнут. Ему повезло, что бочки с бензином стали рваться на несколько минут позже, а то бы тонкого сдавленного голоса, да еще из-под наглухо закрытой крышки он бы не услышал.

Несколько минут у него ушло, чтобы талрепом сбить блокираторы. Нечеловеческим усилием он сдвинул по направляющим контейнер ровно настолько, чтобы можно было открыть крышку. На большее не было сил.

Изнутри показались две ручки, потом голова Калерии.

Ничего, голова пролезет, пролезет и все остальное, отстраненно думал Картазаев. Хотя у женщины могут быть затруднения и с филейной частью.

Когда он выволок ее наружу полностью, у него не было даже сил обрадоваться. Она что-то тараторила без умолку, у баб это чисто нервное.

В глубине могильника уже что-то горело отрытым пламенем. Разноцветные струи текли по вертикальным бокам стеллажей, и там где они соприкасались, начиналась немыслимая реакция, и металл начинал кипеть без огня.

Они стали выбираться из этого ада, выбирая уже не самый короткий путь, а те места, где еще можно было пройти.

На Дубаря наткнулись в радиальной галерее. Обессилев от ран, бандит дошел почти до самой стены. Под ним медленно расползались тягучие лужи.

— Это была всего лишь игра! — хныкал он.

Увидев приближающихся Картазаева с девушкой, истерично закричал:

— Проклятье! Убей их, бабушка! — возможно, он и сам и не подозревал, что умеет так визжать.

Дверь в стене, ведущая в кольцевой коридор, как по команде распахнулась, и мерзкая старуха молча выдвинулась из нее. Сразу стало ясно, что двигается она не самостоятельно. Широкий черный раструб был вдет ей в спину, соединяя с неким пестрым "баллоном".

"Баллон" вдруг единообразным движением провернулся одновременно во всех дверях.

— Что это? — закричала Калерия.

— Карга! — ответил Картазаев.

Он потянул девушку прочь, но вдруг понял, что старуха не двигается. Она мертва!

И тут его проняло. Он повернулся к Дубарю, уставив палец чуть ли не ему в лицо.

— Бабушка? Так это ты? Сергеев!

Перед ним раскрылась со всей очевидностью вся цепочка, приведшая к неверному трактованию, а также то, что он находится перед истинным создателем Вольда.

— Чей труп ты подкинул в своей квартире?

— Владика, не убивайте меня.

Он так жалобно смотрел на них, что женское сердце не выдержало, и Калерия затеребила его рукав. Он только нетерпеливо вырвал руку.

— Но как?

— Она достала меня, ко мне друзья перестали ходить!

— Не было у тебя друзей! Только виртуальные трепачи.

— Это она виновата все равно! Я пенсию ей перестал давать, думал, сдохнет, а она только глаза таращила! Притворялась!

— Игра говоришь? Как в думе. От рядового бойца до заместителя главаря, а потом и до атамана! Заигрался ты, Сэр Геев!

— Смотрит! — заверещал он, указуя перстом.

Создание за спиной мертвой старухи сделало такое движение, будто срыгивая, и тело было отброшено на пол. На людей уставилась змеиная голова, медленно поворачивающаяся из стороны в сторону и выбирая следующую жертву.

— Уходим тихо! — прошептал Картазаев, собственный голос показался ему грохочущим на всю вселенную.

Змея вдруг уставилась на Калерию.

— Ложись! — Картазаев сшиб ее наземь.

Пестрое тело пролетело над ними, челюсти чрезвычайно резким отрывочным движением схватили визжащего от ужаса Сергеева, и голова исчезла в кольцевом коридоре.

Все стенные двери поочередно слетали с петель, открывая вид на струящееся внутри пестрое тело.

Картазаев не знал, как они выберутся. Лифтом, даже если он каким то чудом до сих пор еще работал, пользоваться было нельзя. Оставался пожарный шланг, но он был рассчитан только на спуск.

Но когда они добрались до шланга, рядом с ним свисал самоспасатель типа Росомаха — автоматическое канатно-спусковое устройство со спасательной косынкой на конце.

Не успел Картазаев прикинуть, кто такой добрый, когда спаситель сам высунулся наверху сквозь разбитое окно.

— Санта! — прошептала Калерия со слезами на глазах, и Картазаев почувствовал укол ревности.

Сначала подняли девушку, затем полковник взлетел сам.

— Что ты так долго? Нас чуть не поджарили! — возмутился Картазаев.

— Извини, раньше не мог.

Он поразился его спокойствию и его потрясающему внешнему виду. Широкие плечи, гордая осанка, черные кудри до плеч. Он напоминал античного Геракла.

Снаружи стоял черный джип, вокруг которого Мика гонял Калерию-реплику.

— Она беззлобная, только говорить не умеет. Пусть с нами поедет.

Картазаев был не против, хотя, наверняка Мика спрашивал не у него, а у Санты, но сказать ничего не успел. С шипением из двери полезла змеиная голова. Из которой словно выдох вырывался раздвоенный язык не менее нескольких метров в длину.