Не дав мне опомниться, он кинулся в бой.

– И каким же образом вы предлагаете избавиться от каст? – осведомился он. – Вот так просто взять и отменить?

– Э-э… Не знаю…

– А вам не кажется, что это вызовет бунты? Повергнет страну в хаос? Позволит повстанцам воспользоваться неразберихой в обществе?

Эту сторону я не продумала. Слишком сильно была возмущена несправедливостью.

– Я думаю, образование нашей страны тоже сопровождалось изрядной неразберихой, но мы как-то справились. На самом деле, – я потянулась к своей стопке книг, – у меня тут есть описание.

Я вытащила дневник Грегори и принялась искать нужную страницу.

– Мы еще в эфире? – проревел король.

– Нет, ваше величество, – отозвался кто-то.

Я вскинула глаза и увидела, что лампочки, которые обычно сигнализировали о том, что работают камеры, не горят. Каким-то жестом, которого я не заметила, король распорядился прервать выпуск «Вестей».

Он поднялся:

– Направьте их на пол.

Все камеры уткнули объективами в пол.

Король подлетел ко мне и вырвал у меня из рук дневник.

– Где ты это взяла? – рявкнул он.

– Отец, перестань! – подскочил встревоженный Максон.

– Где она это взяла? Отвечай!

– Это я ей дал, – признался Максон. – Мы искали, что такое Хеллоуин. Он писал об этом в дневниках, и я подумал, что ей интересно будет узнать об этом побольше.

– Идиот! – выплюнул король. – Так я и знал, что надо было тебе дать их прочитать раньше. Никакого от тебя толку! Ты понятия не имеешь о своих обязанностях!

Ох, только не это. Только не это.

– Чтобы к вечеру духу ее во дворце не было! – распорядился король Кларксон. – Я по горло сыт ее выходками.

Я съежилась и отступила, пытаясь очутиться как можно дальше от короля, но чтобы это не бросалось в глаза. Постаралась даже не дышать слишком громко. Посмотрела на девушек, сосредоточившись почему-то на Селесте. Я ожидала увидеть на ее лице улыбку, но ей явно было не по себе. Никогда еще король не впадал в такую ярость.

– Ты не можешь отправить ее домой. Это мой выбор, и я говорю, что она остается, – спокойно возразил Максон.

– Максон Каликс Шрив, я король Иллеа, и я говорю…

– Можешь хотя бы на пять минут перестать быть королем и побыть просто моим отцом?! – заорал Максон. – Это мой выбор. Ты принимаешь свои решения, и я тоже хочу принимать свои. Никто никуда не поедет, пока я не скажу!

Я заметила, как Натали прижалась к Элизе. Обеих, похоже, била дрожь.

– Эмберли, отнеси это на место, – сказал король, сунув дневник ей в руки. Королева кивнула, но никуда не пошла. – Максон, я жду тебя в моем кабинете.

Я не сводила с принца глаз, и, возможно, мне это только показалось, но в его взгляде промелькнуло паническое выражение.

– Или, – предложил король, – я могу просто поговорить с ней сам. – Он кивнул в мою сторону.

– Нет, – поспешно ответил Максон, вскидывая руку в защитном жесте. – Это излишне. – Девушки, – добавил он, поворачиваясь к нам, – почему бы вам всем не подняться к себе? Ужин подадут в ваши комнаты. – Он помолчал. – Америка, думаю, тебе стоит собрать вещи. Просто на всякий случай.

Король улыбнулся. На фоне недавней вспышки это выглядело зловеще.

– Превосходная идея. На выход, сын.

Я посмотрела на Максона. Вид у него был убитый. Мне стало стыдно. Принц открыл рот, чтобы что-то сказать, но лишь покачал головой и двинулся прочь.

Крисс ломала руки, провожая его взглядом. Я ее понимала. Во всем этом было что-то угрожающее.

– Кларксон, – негромко сказала королева Эмберли. – Осталось еще одно дело.

– Какое еще дело? – раздраженно бросил он.

– Ну, новости же, – напомнила она ему.

– Ах да. – Он опять подошел к нам.

Я поспешила вернуться в свое кресло, чтобы не оказаться снова совсем рядом с ним. Голос короля звучал твердо и спокойно.

– Натали, мы не хотели сообщать тебе об этом перед эфиром, но мы получили плохие новости.

– Плохие новости? – эхом отозвалась она, беспокойно теребя ожерелье.

Король подошел еще ближе:

– Да. К моему огромному сожалению, похоже, сегодня утром твою сестру захватили повстанцы.

– Что? – прошептала она.

– Днем было обнаружено ее тело. Прими наши соболезнования.

К чести короля, в его голосе и в самом деле звучало что-то близкое к сочувствию, хотя он произнес эти слова так, словно тренировался выражать соболезнования, а не демонстрировал подлинные чувства.

Он быстро вернулся к Максону и грубо вывел его за дверь. Натали душераздирающе закричала. Королева бросилась к ней, принялась гладить по волосам, пытаясь успокоить. Селеста, никогда не отличавшаяся сострадательностью, молча вышла. Ошеломленная Элиза последовала за ней. Крисс задержалась и попыталась утешить Натали, но когда стало понятно, что ее усилия не дают никаких результатов, тоже вышла. Королева сказала Натали, что на всякий случай к ее родителям приставят охрану и что она может поехать на похороны, если захочет. Все это время она не выпускала Натали из объятий.

Все так стремительно и так зловеще изменилось, что я оцепенела в своем кресле.

Когда перед самым лицом у меня мелькнула чья-то рука, я от неожиданности шарахнулась.

– Не пугайтесь, пожалуйста, – сказал Гаврил. – Я просто хотел помочь вам подняться.

Булавка на лацкане у него поблескивала, отражая свет.

Я протянула ему руку и поразилась тому, как нетвердо держусь на ногах.

– Должно быть, он очень вас любит, – заметил Гаврил, когда я кое-как поднялась.

Я не смогла заставить себя взглянуть на него.

– Почему вы так говорите?

Гаврил вздохнул:

– Я знаю Максона с детских лет. Никогда еще он не давал такого отпора отцу.

Гаврил отошел от меня и велел членам съемочной группы не распространяться о том, свидетелями чего им довелось сегодня стать.

Я подошла к Натали. Нельзя сказать, что я очень хорошо ее знала, но если я в чем-то и была уверена, так это в том, что она любила свою сестру так же сильно, как я любила Мэй. Сложно представить, какую боль она испытывала.

– Натали, мне очень жаль.

Она кивнула в ответ. Это было самое большее, на что Натали сейчас была способна.

Королева сочувственно взглянула на меня, не зная, как выразить свою печаль.

– И еще… Простите, что так получилось. Я не пыталась… просто…

– Я знаю, милая.

В свете того, что случилось с Натали, требовать прощания было бы слишком эгоистично, поэтому я в последний раз сделала перед королевой реверанс и медленно вышла за дверь пожинать все последствия собственноручно организованной катастрофы.

Последнее, чего я ожидала, переступая через порог комнаты, – небольшая овация, которой встретили меня мои служанки.

Я стояла, неподдельно тронутая их поддержкой. Их светящиеся гордостью лица немного исправили настроение. Энн взяла меня за руки:

– Отлично сказано, мисс.

Она легонько сжала мои пальцы, и я на мгновение почувствовала себя не так ужасно.

– Мне просто не верится, что вы это сделали! За нас никто никогда не заступается! – добавила Мэри.

– Максон должен выбрать вас! – воскликнула Люси. – Вы единственная, кто дает людям надежду.

Надежда.

Мне необходимо было подумать, а сделать это без помех можно было только в саду. Хотя служанки настаивали на том, чтобы я осталась, я все-таки ушла, выбрав длинный путь, через черную лестницу в дальнем конце коридора. Если не считать редких гвардейцев, на первом этаже было пустынно и тихо. А мне-то казалось, что дворец должен был жужжать, точно растревоженный улей, учитывая, сколько всего произошло за последние полчаса.

Когда я проходила мимо госпитального крыла, дверь распахнулась, и я налетела прямо на Максона, который выронил плотно закрытую металлическую коробку. Он охнул, хотя столкновение было вовсе не таким уж и сильным.

– Почему ты не в своей комнате? – спросил он и медленно нагнулся, чтобы поднять коробку. На торце я заметила его имя.