– Я хочу, чтобы вы знали. Со мной все в порядке. – Ее грудь тяжело вздымалась, но на губах по-прежнему играла улыбка. – Полагаю, завтра я уже смогу подняться к себе наверх.

Папа поспешно кивнул:

– Да, если сегодняшний день пройдет без особых происшествий, ваша мама сможет вернуться в свою комнату.

– Вот здорово! – шумно обрадовался Кейден. – Значит, ты уже на полпути к выздоровлению.

Мне не хотелось его разочаровывать, впрочем, и Остена тоже. Кейден, от природы сообразительный, обычно с ходу умел различать притворство, но сейчас явно выдавал желаемое за действительное.

– Конечно, – отозвалась мама.

– Хорошего понемножку, друзья, – подал голос папа. – С мамой вы уже повидались, ну а теперь живо к себе. Ведь нам надо управлять страной!

– Идлин дала нам выходной, – запротестовал Остен.

Я виновато улыбнулась. Когда мы сегодня проснулись, это действительно был мой единственный приказ. Я хотела, чтобы они просто поиграли и немного развеялись.

Мама рассмеялась. Тихий, но чудесный звук.

– Надо же, какая у нас великодушная королева!

– Я еще не королева, – запротестовала я, тихо радуясь, что настоящая королева жива и даже улыбается.

– Однако, – перебил меня папа, – твоя мама нуждается в отдыхе. Я обязательно позову вас всех вечером, перед тем как она ляжет спать.

Мальчики сразу успокоились и направились к выходу, на прощание помахав маме рукой.

Я поцеловала маму в лоб:

– Мама, я люблю тебя.

– Ты моя девочка. – Она погладила меня по голове дрожащими пальцами. – Я тоже тебя люблю.

Ее слова стали для меня утешением в свете предстоящего нелегкого дня, а кроме того, я надеялась получить моральную поддержку от Кайла Вудворка, причем уже этим вечером.

Выходя из больничного крыла, я столкнулась с еще одним представителем семейства Вудворк.

– Мисс Марли?! – удивленно воскликнула я. Она сидела на скамье и нервно мяла в руках носовой платок, глаза у нее опухли от слез. – Вы в порядке?

Она улыбнулась:

– Более чем. Я так боялась, что мы ее потеряем… и, положа руку на сердце, даже страшно представить, что бы я без нее делала. Ведь практически всю свою жизнь я провела рядом с твоей мамой.

Опустившись на скамью, я обняла мамину ближайшую подругу, и она прижала меня к себе, словно родную дочь. На душе у меня было тоскливо, я понимала: мисс Марли говорит от чистого сердца, не разыгрывая мелодрам. Ее покрытые шрамами ладони были свидетельством трагической истории этой женщины, начинавшей как честолюбивая конкурсантка, неумышленно ставшей презренной предательницей, а сразу после этого – любимой королевской фрейлиной. Мама с мисс Марли в своих воспоминаниях несколько лакировали прошлое, но я никогда не пыталась докопаться до правды, потому что боялась ступить на зыбкую почву. И сейчас у меня невольно возник вопрос. А что, если мисс Марли иногда все же казалось, будто их с мужем многолетняя преданность слишком высокая цена за полученное от моих родителей прощение?

– Я узнала, что тебе с братьями разрешили навестить маму, и тоже решила ее проведать, но не хотела вам мешать.

– А разве вы не видели, как уходили мальчики? Наш визит уже закончился. Советую вам поторопиться, а не то она снова уснет. Мама наверняка будет счастлива вас видеть.

Мисс Марли вытерла мокрые щеки:

– А как я выгляжу?

– Очень несчастной, – рассмеялась я. – Поторопитесь. Кстати, не могли бы вы сделать мне одолжение? Время от времени проверять, как там мои родители? Потому что мне вряд ли удастся заходить туда так часто, как хотелось бы.

– Не переживай. Буду постоянно держать тебя в курсе.

– Мисс Марли, я ваша должница.

Обняв меня на прощание, она направилась в больничное крыло. Я тихонько вздохнула, пытаясь получить удовольствие от коротких минут покоя. Хотя что уж там душой кривить? На данный момент все складывалось наилучшим образом.

Кайл, положив мне руку на талию, вел меня вглубь сада. Полная луна висела так низко, что, несмотря на позднее время, на тропинку ложились длинные тени.

– Ты этим утром была очень убедительна, – покачал головой Кайл. – Мы все ужасно волновались за твою маму, да и без Арена как-то непривычно. А Кейден? Я еще никогда не видел его таким… потерянным.

– Просто ужасно. Ведь у него в принципе очень устойчивая психика.

– Не переживай. Он сейчас выбит из колеи, что вполне понятно.

Я прильнула к Кайлу:

– Знаю. Просто мне тяжело видеть, что даже такой невозмутимый мальчик, как он, может потерять самообладание.

– Вот потому-то завтрак так великолепно и прошел. Я боялся, что мы будем сидеть, словно воды в рот набрали. Но ты сумела развязать нам всем языки, и это замечательно. Похоже, у тебя открылся новый талант. Только не вздумай о нем забывать. – Кайл погрозил мне пальцем.

– Какой талант? Отвлекать внимание?

– Нет. – Кайл пытался найти подходящее слово. – Я бы сказал, умение снимать напряженность. Я имею в виду, что ты и раньше это умела. Во время праздников и выпусков «Вестей». Ты давала определенный толчок. Чего никому другому не удавалось.

Мы подошли к границе сада. Дальше уже начиналась открытая местность, за которой виднелся лес.

– Спасибо. Твои слова очень много значат для меня. А то я переживала.

– Ну это как раз совершенно нормально.

– Хотя тут дело не только в маме. – Я остановилась, понимая, как много мне надо ему сказать. – Арен оставил мне письмо. А ты знал, что люди недовольны монархией? Мной, в частности. И теперь, когда мне пришлось стать регентом, я, честно говоря, боюсь, что народу это не понравится. В меня уже швырялись едой. И я прочла о себе целую кучу жутких статей… А что, если они придут по мою душу?

– Ну и что с того? – пошутил Кайл. – Непохоже, чтобы у нас было много вариантов. Наша страна могла стать диктатурой, и люди ходили бы по струнке. Ну, может, федеративной республикой, конституционной монархией… Ох, возможно, теократией! Можно передать всю власть Церкви.

– Кайл, я серьезно! А что, если они меня свергнут?

Он взял мое лицо в свои ладони:

– Идлин, этого не случится.

– Но раньше такое уже бывало! Именно так в свое время погибли мои бабушка с дедушкой. Люди ворвались к ним в дом и убили их. А ведь народ буквально боготворил бабушку!

Я чувствовала, как в глазах вскипают слезы обиды. Черт, в последнее время я превратилась в самую настоящую плаксу! Я вытерла слезы тыльной стороной ладони, накрыв рукой пальцы Кайла.

– Послушай меня, – сказал Кайл. – То была горстка радикалов. Но теперь их нет, а люди сейчас слишком заняты налаживанием своей жизни, а потому вряд ли захотят тратить драгоценное время на то, чтобы влезать в твою.

– Но я не могу делать на это ставку, – прошептала я. – Ведь раньше я искренне верила в незыблемость определенных вещей, но за последние несколько недель все стало разваливаться прямо на глазах.

– Может, ты… – начал Кайл и замолчал, посмотрев мне в глаза. – Может, помочь тебе отвлечься, чтобы ты на время забыла о проблемах?

Я нервно сглотнула, обдумывая его предложение. Мы были вдвоем тихим вечером в темном душистом саду, совсем как тогда, в ночь нашего первого поцелуя. Только на сей раз никто не подстерегал нас за углом, чтобы сделать сенсационный снимок на первую полосу. Родителей поблизости не было, гвардейцы не ходили за нами по пятам. И мне на секунду показалось, что ничто не может помешать исполнению моего желания.

– Идлин, я сделаю все, что ты попросишь.

– Но я не могу просить, – покачала я головой.

– А почему нет? – прищурился Кайл. – Неужели я что-то сделал не так?

– Да нет же, глупенький. Очевидно… – Я замялась и осторожно отстранилась. – Похоже, ты все сделал так. Просто я не могу тебя поцеловать, словно это шутка такая, потому что, как оказалось, наши отношения для меня вовсе не шутка. – Я уставилась в землю, чувствуя, что начинаю потихоньку раздражаться. – Кстати, это твоя вина. – Я сердито сверкнула на него глазами. – Когда ты мне не нравился, я прекрасно себя чувствовала. Мне вообще никто не нравился, и слава богу! – Я закрыла лицо руками. – А теперь я уже на середине Отбора, но так запуталась, что не способна нормально соображать. Ты очень много для меня значишь, но я не уверена, как теперь с этим быть. – Набравшись мужества, я подняла глаза на Кайла и увидела его ухмылку. – Только, ради всего святого, не смотри на меня с таким самодовольным видом!