Из газеты же я узнал, что моей женой, той самой стервой, как о ней выражался Лёня, числилась участница «Минской красавицы-88» (где победила Анжелика Ялинская, будущая Агурбаш). Ну что сказать, по части баб губа не дура оказалась у прежнего обладателя тела.

По итогу журналист делал резюме: карьера Иванова висит на волоске…

Потому время проведённое в больнице прошло не зря и мне удалось максимально подготовиться, чтобы на момент выписки, чувствовать себя в реалиях 1989 года, как рыба в воде.

И потому, когда в один из дней меня позвали выписываться и отправлять восвояси (швы сняли пару дней назад), я знал о себе новом немногим меньше прежнего обладателя тела. Выходя, попрощался с теми людьми с кем пришлось последние дни в больнице лежать.

— Ну что Иван Сергеевич, подошло вам время выписываться. Аппарат мы с вами снимать не будем, придётся ещё поносить, чтобы кости как следует срослись. А вот наблюдаться далее в стационаре больше нет смысла, дальше вы сами.

С этими словами доктор поставил печать в выписке и протянул мне.

— В клуб мы звонили, чтобы за вами водителя прислали, но не дозвонились. Видимо команда в Ленинграде задержалась после выезда. Счёт то знаете?

— Неа, трансляции по радио не нашёл, — сказал я.

— Проиграли ваши… крупно, три безответных мяча пропустили на ровном месте. Поэтому придётся вам добираться своим ходом, Иван Сергеевич. Доберётесь?

— Есть другие варианты?

— В том то и дело, что нет.

Сидя с выпиской на руках, я вдруг понял, что одевать мне совершенно нечего. Разве что в больничной пижаме идти народ пугать, которую Лёня в первый же день привёз.

— Леонид Анатольевич случаем одежду не завозил, костюмчик там спортивный? — спросил я.

Идти в больничной пижаме конечно можно, но так из больницы в два счета в дурке окажешься.

— Форма была, в которой вас привезли… да кажется исчезла. Вам одеть нечего? — доктор удивлено приподнял бровь.

— Было бы что одеть, то такие вопросы не задавал.

— Светочка, посмотрите мы можем чем Ивану Сергеевичу помочь? — обернулся доктор к медсестре, сидящей за соседним столом и зарывшейся в куче бумаг.

— Где ж я посмотрю Карен Рубенович! С себя разве что снимать?

— Ну мы фельдшерей форму на списание сдавали, — напомнил доктор. — В начале месяца я на подпись заведующему носил.

— Вы про это…

Медсестра подошла к шкафу, достала оттуда несколько стареньких спецовок — куртки, штаны с медицинским красным крестом.

— Ну не знаю, насколько это подойдёт… — смутилась медсестра.

— Вы их не постирали?

— Так у нас их только в конце месяца забирать будут, — вывернулась Светочка. — Вы что в клуб позвонить не можете, не пойму?

Карен Рубенович закашлялся и зыркнул на медсестру так, что та даже голову в плечи вжала.

Мда…

Сюр какой-то.

Заговор прям против меня. Ну такое наплевательское отношение могло возникнуть только в одном случае — не помог тренеру выигрыш Кубка и судьба Константина Ивановича повисла на волоске. И внутри клуба возникли противоречия, вот сотрудники и вошли в состояние амёбного ничего неделания. Способ такой жопу собственную уберечь и во время передряг место в клубе не потерять. Ну или совсем списали меня, как отработанный материал…

Я уже прикидывал варианты как в больничной пижаме по городу идти, когда медсестра спохватилась.

— Ой, подождите, тут к вам один импозантный мужчина заезжал, усатый такой и прическа под горшок, в первый день и просил ему сообщить, когда вас можно будет навестить… позвонить я забыла, но мы его прямо сейчас на выписку позовём!

Через минуту она уже звонила по номеру. Трубку взяли.

— Фёдор Фёдорович, вашего Иванова выписывают…

Выслушав что-то в ответ, медсестра положила трубку и довольная собой просияла.

— Приедет в течение часа, сказал чтобы вы никуда не уходили без него.

Доктор поднялся из-за стола, протянул руку мне для рукопожатия на прощание.

— Всего хорошего, через пару недель приходите на приём, посмотрим как кости срастаются.

— Вам тоже не болеть.

Я развернулся и почапал на костылях на выход, готовясь выйти в новый мир. Но прежде предстояло дождаться Фёдора Фёдоровича. Что за это за мужичок такой, я не имел ни малейшего понятия.

Расположился я в коридоре на деревянной замызганной лавке, костыли сложил, о стену опер, ногу больную вытянул. Фёдора Фёдоровича ждал, и ждать пришлось недолго.

— Ванька!

Обернулся на голос. И увидел в дверях мужичка среднего роста, ну и сразу его узнал — Чер*нков. Ну конечно, он и есть Фёдор Фёдорович, можно и догадаться, мой одноклубник.

Чер*нков, улыбаясь, подошёл ко мне, крепко обнял и взъерошил волосы на голове — как старший и опытный игрок, он был рад видеть более молодого футболиста, хотя теперешнее тело было всего-то на пару лет младше полузащитника.

— Ну ты хоть бы позвонил, я все ждал, когда тебе мандарины-шмандарины привезти! Весь как на иголках. Специально же номер свой в ординаторской оставлял.

— Да беспокоить не хотел, Федя, — заверил я. — У тебя сезон в разгаре, тренировки, матчи, разъезды. Чего я тебя буду от дел отвлекать.

Понятно, что футболиста я лично не знал, и видел Фёдора всего во второй раз в жизни. Но видя, что он настроен ко мне дружелюбно и поддерживает, ответил ему тем же.

— Какой там отвлекать, — он отмахнулся. — Я, считай, на следующий день после кубка с «Динамо» связки потянул, теперь месяц нагрузку нельзя давать, из игры выпал… ладно чего мы все про меня. Нога твоя как?

Федя уставился на ногу, которая надо признать выглядела неважно, а в аппарате Иллизарова — неважно вдвойне.

— Ты ж это не за правду? — уточнил он.

— Чего?

— Ну заканчивать с футболом собрался…

— Не знаю, Федь, наши вроде в Германию снимки отправляли, какому-то доктору местному, но там не взялись за реабилитацию. Поэтому я как понял — это все. Финита ля комедия в смысле.

— С Бариным уже общался? Что он говорит? — мигом посерьёзнел полузащитник и лицо его сделалось грустным, вернее — приобрело привычное выражение.

Барином в команде называли Константина Ивановича Б*скова. Кстати не просто так, было время и самих спартаковских футболистов в народе именовали боярами. Оттуда и пошло прозвище главного — барин.

— Как понимаю ему сейчас не до меня, команду из кризиса надо вытаскивать, — предположил я, помня неудачные результаты «Спартака» последних туров. — Честно говоря, ни с кем кроме администратора Лени последние две недели не виделся, да и с тем один раз.

— И что ты один все это время здесь тух? Ну даёшь, Иванов… ребята за тебя спрашивали наперебой, молодые, особенно Санька Мост*вой, Игорек Шал*мов. Хотели прийти, проведать.

— Чего не пришли? Я двери запертыми не держал.

Не люблю разговоры в сослагательном наклонении, если кто-то что-то хочет, то он делает. Ну а если не делает, то не хочет.

— Ну как, я же им сказал, что когда идти можно будет, нас сразу из ЦИПО известят, — выплеснув первые эмоции, полузащитник скинул с плеча спортивную сумку. — Мне сестричка сказала, что тебе одеть нечего?

— Как видишь, одет в то, что есть, — подтвердил я, окидывая взглядом больничную пижаму.

— Понял, ну смотри, — Чер*нков достал из сумки спортивный костюм со спартаковской эмблемой, вручил. — Ну ка? Примерь, должно подойти.

Костюм был свёрнут в рулон, но когда я его развернул, то увидел, что тот хорошо мне подойдёт по размеру, как будто Федя в успел съездить в магазин.

— Пойдёт? Это я у Роди*нова позаимствовал, только ему не слова, — подмигнул полузащитник.

— Рот на замок, вообще не вопрос.

— Переодевайся давай. Если что, шорты у меня тоже есть… мои правда. И не первой свежести, не успел постираться.