– Тебе повезло, что отец убрал из дворца телевизионщиков, а не то не сносить бы тебе головы. – Он с тяжелым вздохом взъерошил волосы. – Как прикажешь теперь тебя выгораживать?

– Значит, ты намерен меня отчислить?

В ожидании ответа я принялась теребить подол платья.

– Разумеется, нет.

– А ее? – Я кивнула в сторону Селесты.

– И ее тоже. Вы все взвинчены после вчерашнего, и я не могу ставить вам это в вину. Не уверен, что отец проглотит подобное оправдание, но я буду придерживаться этой позиции.

Я помолчала, а затем сказала:

– Возможно, тебе стоит сказать ему, что во всем виновата я, и отправить меня домой.

– Америка, ты перегибаешь палку.

– Максон, посмотри на меня. – Я почувствовала, как в горле встает тугой ком, и сглотнула, силясь избавиться от него. – Я с самого начала знала, что у меня нет качеств, которые нужны, но думала, что смогу… не знаю… измениться… или что-то с этим сделать… но я не могу больше здесь оставаться. Просто не могу.

Максон присел на краешек постели:

– Америка, ты можешь ненавидеть Отбор и сходить с ума из-за того, что случилось с Марли, но я знаю: твои чувства ко мне достаточно глубоки, чтобы не бросить меня выпутываться из всего этого в одиночку.

Я стиснула его руку:

– Мои чувства к тебе достаточно глубоки, чтобы сказать тебе, что ты совершаешь ошибку.

Максон сжал мою руку крепче, как будто боялся, что я вот-вот исчезну. В глазах у него промелькнула боль. Потом нерешительно наклонился ко мне.

– Это не всегда так тяжело, – прошептал он. – И я хотел бы показать тебе это, но ты должна дать мне время. Вот увидишь, в этом есть и положительные стороны, только нужно немного подождать.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он не дал мне высказаться.

– Все эти месяцы ты просила меня не торопить тебя, дать время, и я беспрекословно ждал, потому что верил в тебя. Теперь прошу ответить мне тем же. Поверь в меня.

Я не знала, что такого может показать Максон, чтобы заставить меня передумать, но как можно отказать ему после всего, что он сделал для меня?

– Ладно, – вздохнула я.

– Спасибо, – с нескрываемым облегчением произнес он. – Ужасно не хочется уходить, но мы с тобой скоро увидимся.

Я кивнула. Максон поднялся и вышел, на секунду заглянув к Селесте, чтобы попрощаться. Я проводила его взглядом, не зная, права ли была, в очередной раз поверив ему.

Ни я, ни Селеста в драке особо не пострадали, так что нас обеих отправили по своим комнатам, не продержав в лазарете и часа. Выпускали так, чтобы мы ни в коем случае друг с другом не столкнулись, и я была этому очень рада.

Завернув за угол, я увидела на лестничной площадке гвардейца, направляющегося ко мне. Аспен. Несмотря на то что от хорошего питания и постоянных тренировок он заметно раздался, я где угодно узнала бы его походку, его тень и еще тысячу других вещей, которые навсегда запечатлелись в моем сердце.

Приблизившись, он неожиданно поклонился мне, чего от гвардейцев не требовалось.

– Склянка, – прошептал он и, распрямившись, продолжил свой путь.

Долю секунды я стояла на месте в замешательстве, а потом до меня дошло, что он хотел сказать. С трудом подавив желание броситься к себе в комнату со всех ног, я торопливо двинулась к лестнице.

К моему удивлению и облегчению, когда я переступила порог комнаты, оказалось, что ни одной из служанок там нет.

Я подошла к склянке, стоявшей на прикроватном столике, и обнаружила, что у одинокой монетки на дне появилась компания. Я открыла крышку и вытряхнула сложенную в несколько раз бумажку. Умно, ничего не скажешь. Мои служанки, скорее всего, не заметили бы, а если бы и заметили, ни за что не полезли бы смотреть, что там такое.

Развернула записку и прочитала четкий перечень инструкций. Похоже, у нас с Аспеном вечером намечалось свидание.

Указания, данные Аспеном, были весьма замысловатыми. Пришлось изрядно попетлять, прежде чем спуститься на первый этаж, где надлежало найти дверь, расположенную рядом с пятифутовой вазой. Я помнила ее по своим предыдущим прогулкам по дворцу. Хотела бы посмотреть на тот цветок, для которого нужна ваза таких размеров.

Я отыскала заветную дверь и огляделась по сторонам, чтобы лишний раз убедиться, что за мной никто не следит. Никогда еще мне не доводилось оказываться так далеко от бдительных глаз гвардейцев. Поблизости не было видно ни одного из них. Я приоткрыла дверь и пробралась внутрь. Луна заглядывала в окно и озаряла комнату скудным светом, от которого мне стало немного не по себе.

– Аспен? – прошептала я в темноту, чувствуя себя по-дурацки, при этом не в силах отделаться от страха.

– Прямо как в старые добрые времена, – послышался знакомый голос, хотя его обладателя я разглядеть не могла.

– Ты где?

Я сощурилась, пытаясь различить его во мраке. Тут тяжелая штора на окне колыхнулась в лунном свете, и из-за нее показался Аспен.

– Ты меня напугал, – пожаловалась я шутливо.

– Не в первый и не в последний раз.

По голосу я поняла, что он улыбается.

Я пошла к нему, сшибая на своем пути, похоже, все, что было только возможно.

– Тише! – шикнул Аспен. – Если ты не прекратишь вести себя как слон в посудной лавке, весь дворец очень скоро будет в курсе, где мы находимся.

Впрочем, по его тону я догадывалась, что он шутит.

– Прости, – засмеялась я негромко. – Может, включим лампу?

– Нет. Если кто-нибудь увидит пробивающийся из-под двери свет, нас могут застукать. Этот коридор не часто патрулируют, но лишняя осторожность не помешает.

– Откуда ты вообще узнал про эту комнату?

Я коснулась локтя Аспена. Он притянул меня к себе и, обняв, повел в дальний угол.

– Ведь я гвардеец. И притом очень хороший. Я знаю весь дворец и территорию вокруг него как свои пять пальцев. Каждую тропку, все укромные местечки и даже самые потайные комнаты. Кроме того, я также знаю расписание смены караула, какие участки обычно реже всего патрулируются и время, когда охрана наиболее малочисленна. Если ты мечтаешь исследовать самые потаенные уголки дворца, делать это нужно именно со мной.

– Поразительно, – пробормотала я.

Мы сидели на полу, скрытые от двери широкой спинкой дивана. На ковре пятнами белели островки лунного света. Наконец я различила лицо Аспена.

– Ты уверен, что нам ничто не грозит? – очень серьезно спросила я его.

Прозвучи в его голосе хотя бы малейший намек на сомнение, я в ту же секунду обратилась бы в бегство. Ради нас обоих.

– Абсолютно. Чтобы нас здесь обнаружили, должно произойти невероятное количество совпадений. Нам ничто не грозит.

Не могу сказать, что его слова совершенно меня успокоили, но так хотелось им верить, что я подавила тревогу.

Он обнял меня за плечи и привлек к себе:

– Как ты?

– Более или менее. В основном грущу или злюсь. Больше всего мне сейчас хочется, чтобы этих двух дней не было и Марли вернулась обратно. И Картер тоже. А ведь я даже не знала его.

– Зато я знал, – вздохнул Аспен. – Он отличный парень. Я слышал, Картер все время говорил Марли, что любит ее, пытался поддержать.

– Ну да, пытался, – подтвердила я. – Во всяком случае, вначале точно. Меня уволокли до того, как все закончилось.

Аспен поцеловал меня в макушку:

– О тебе я тоже слышал. Я горжусь, что ты подняла бучу. Молодец.

– Папа тоже гордится. Королева сказала, что я не должна была так себя вести, но она рада, что я так поступила. Я вообще перестала что-либо понимать. С одной стороны, это вроде как была хорошая идея, но в то же время не очень, и все равно это ни к чему не привело.

Аспен прижал меня к себе:

– Ты поступила правильно. Это много для меня значит.

– Для тебя?

– Угу, – прошептал он, потом неохотно пояснил: – Иногда я задаюсь вопросом, изменилась ты за время Отбора или нет. Тебя тут холят и лелеют, ты живешь в роскоши. Я спрашивал себя, много ли в тебе осталось от прежней Америки. То, что произошло, дало мне понять, что ты все та же, прежняя, и обстановка дворца никак на тебе не сказывается.