Андрей уже подходил к школе, когда увидел, как Машу Вересаеву привез отец. Она выпорхнула из машины, легкая и радостная. У Андрея еще никогда так не было, чтобы от взгляда на какую-то девчонку на душе становилось легко и просторно, словно в чистой горнице большого гостеприимного дома.

Маша увидела его издалека, поначалу замедлила шаги, потом решительно подошла и сказала:

— Если ты думаешь, что твое положение что-то значит для меня, то оставь свои глупые надежды!

Улыбка сползла с лица Андрея. Во рту появилась горечь.

— Я ни о чем таком и не думал, — пробормотал он. — Наоборот, хотел извиниться за вчерашнее.

— А что было вчера? Это когда мой папа чуть не сделал выволочку вашему шоферу? — она фыркнула и прошла мимо.

И она унесла его хорошее настроение безвозвратно. В школу идти совсем расхотелось. Он плюнул на все и пошел, куда глаза глядят. В киоске купил бутылку пива. Продавщица подозрительно глянула на него, но бутылку все же продала. Андрей сел на лавочку, попытался выпить, но его едва не вырвало. Несмотря на все досужие разговоры о его распущенности, это была первая бутылка спиртного, к которой он прикоснулся.

Отец берег его, не допуская к своим делам. Это была запретная тема для разговоров. Но теперь отец в коме, и беречь его больше некому.

Так и не сумев, как следует, приложиться, он отдал почти целую бутылку какому-то бродяге, что ждал пустую тару. Мимо него пару раз проехал джип, и до него не сразу дошло, что это машина Кита. Он встал и махнул ему. Джип так резко затормозил, что у припаркованных автомашин сработала сигнализация. Кит выскочил и побежал к нему:

— Куда ты пропал? — возбужденно выкрикнул он. — Я тебя повсюду ищу. Сунулся в школу, тебя на занятиях нет, какая-то старая сучка на мне повисла.

— Александра Васильевна, — уточнил Андрей.

— Ну, я и говорю!

— А что случилось?

— Позвонил Диего и от имени Ржавого назначил встречу в "Мокром шлюзе". Всего час остался. Поехали скорее в "Мадрас", дядя Боря ждет.

Дядя Боря собирался на встречу как на первое свидание. Он бегал по комнате, где жил, расположенной все в том же "Мадрасе", в рубахе навыпуск и прикидывал к ней разные галстуки.

— Шершавый, как ты думаешь, красный это не слишком вульгарно? — поинтересовался он.

— Дядя Боря, ведь совершенно не важно, в каком галстуке или вообще без него ты появишься перед этим уродом Ржавым, — заметил тот.

— Не скажи, — не согласился Рекунков. — Всякая вещь имеет свою судьбу. Она способна притягивать то или иное развитие событий. Мрачные цвета настраивают на неудачу, а добрый неагрессивный цвет и настраивает на добрый исход. Поэтому не одену я красный галстук, потому что это цвет крови. Устал я от кровушки, Шершавый. Честно тебе скажу. Давно б уж от дел подался, да обязательство у меня перед Лешим. Ржавый его сынка без соли схарчит.

— Мне не нравится ход твоих мыслей, дядя Боря, — заметил Шершавый. — Может, не стоит туда ехать.

— Еще чего! Меня еще рано списывать. Дядя Боря еще покажет, как надо работать.

Бреясь, дядя Боря выбирал, стоит ли ему заменить лезвие в станке. Потом решил, что еще разок можно побриться и старым. Он был полностью готов, когда приехал Андрей.

— Это что такое? — возмущенно спросил Рекунков у Кита. — Ты что ж его не переодел? Что это на нем за фуфло?

Андрей был в форме колледжа с фирменным лейблом на рукаве.

— Времени не было! — оправдывался тот.

— Я тебе покажу, времени не было! — возмутился дядя Боря. — Человек можно сказать на первую в своей жизни стрелку едет! И в чем его там увидят? Ты соображаешь что-нибудь, пельмень ты этакий!

Срочно нашли подходящего по комплекции пацана из боевиков Шершавого и одолжили у него крутую косуху с множеством молний. В карманы которой дядя Боря сунул кастет и нож с выкидным лезвием.

— Так положено! — пресек он попытки Андрея к сопротивлению.

Оглядев свое творение, удовлетворенно произнес:

— На человека хоть стал похож!

На стрелку поехали на одной машине, таково было условие. За рулем был Кит. Рекунков с Андреем на заднем сидении.

— А не замочат они нас? — поинтересовался Кит.

— Для мокрухи они бы другое место выбрали, — возразил дядя Боря. — А тут среди бела дня, да в людном месте. Нет, они на это не пойдут, какие бы не были отморозки.

Вскоре они подъехали к "Мокрому шлюзу".

— А ты говорил народу много! — подозрительно сказал Кит, оглядывая пустынную парковку перед баром.

Рекунков достал трубку и набрал номер. Руки его слегка подрагивали. Андрей отчего то почувствовал стыд. И злость. Но если злость была еще практически незаметна, то стыд затопил его по самую макушку.

— Диего, мы перед баром! — сказал Рекунков.

— Заходите внутрь, — раздался ответ.

Они вышли из машины. Безлюдную улицу затопила такая тишина, что было слышно, как песок, нанесенный с пляжей, шуршит под ногами.

— Взорвут они нас, — сказал Кит. — Мы за дверь дернем, все на воздух и взлетит.

— Кончай ты кликушествовать! Убьют, взорвут! — возмутился Рекунков. — Давай двигай вперед!

— Ага, ты хочешь, чтобы я первым пошел и на мину наступил!

— Нет, я хочу немедля достать пушку и пристрелить тебя к чертовой матери! — заорал Рекунков.

В кармане его застрекотал телефон. Когда дядя Боря доставал его, руки его дрожали больше обычного.

— Что же вы застряли? — в голосе Диего послышалась ледяная насмешка. — Мы жде-ем!

Андрей до глубины души позавидовал говорившему. У этого руки не будут дрожать никогда.

— Ладно, давайте идите. Вас уже ждут. С богом! — подтолкнул их дядя Боря и отдал Киту телефон.

Андрей впервые обратил внимание, какой же дядя Боря старый и слабый.

Они вошли внутрь. В баре никого не было. Один из столов был шикарно накрыт, мясо, копчености, лопающийся от спелости виноград, выпивка. Отдельно стояла трехлитровая бутыль лимонада. Кровь прилила к голове Андрея. Он понял, что над ним откровенно потешаются.

— Есть кто-нибудь? — спросил Кит.

Ему никто не ответил, Кит прокомментировал это в своем репертуаре:

— А сейчас они сверху с лестницы как…Но поесть мы успеем.

— Я ничего не хочу! — сразу отказался Андрей.

Кит сел и отгоняя обильные стада жирных мух, приступил к трапезе. Через некоторое время раздался новый звонок.

— Я вижу, вам понравилось угощение, — сказал Диего. — А теперь можно приступать к десерту.

Со скрипом приоткрылась дверь в подсобку. Они инстинктивно повернулись, и желудки их словно по команде сжались в спазме.

В подсобке находился Костыль. Он был повешен к потолку вдетым сквозь шею крюком. С живота до самого пола свешивались длинные неопрятные лохмотья, облепленные теми же мухами, что ползали потом по столу.

Кита рвало на всем протяжении, пока они бежали к машине.

— Что там? Что? — жадно спрашивал дядя Боря.

Когда зазвонил телефон, Рекунков не удержал его в руке и уронил на сиденье. Андрей поднял.

— Теперь ты понял, кто хозяин в городе? — спросил скрипучий голос.

— Понял, — с невольной дрожью в голосе ответил Андрей.

— Кто это? — вскинулся Ржавый. — Кто это, я спрашиваю?

Андрей инстинктивно выключил трубку, но она зазвонила опять. Больше никто из них не осмелился ответить. С этой минуты в их душах поселился страх, и такое было чувство, что навсегда.

Картазаев проснулся в дурном расположении духа. Он лежал на широкой кровати с неряшливо свешивающимися вниз простынями, стоящей в центре комнаты с широким окном. Окно было открыто, и на легком сквознячке билась занавеска. Застудить хотят, черти, недовольно подумал Картазаев.

— Томка, закрой окно! — рявкнул он.

Где я? Подумал он. Он ничего не помнил.

Картазаев встал, подмыкнул трусы, которые всегда носил посвободнее, и отправился путешествовать. Из своей комнаты он попал в круглый зал с лестницей наверх. В зале спал, испуская громкий храп и свист, пожилого вида товарищ. Рядом с бессильно упавшей рукой каталась на боку стеклянная емкость с остатками некоей пахучей жидкости. Картазаев заботливо поднял бутылочку. Прочитал название "Алгинский завод вин и коньяков" и оприходовал доселе уцелевшее содержимое. До настоящего коньяка напитку было дальше, чем черепахе до танка "Т-72",но вещь была забористая. Картазаев приложил ногу к стопе старика, но, к сожалению, размеры не сошлись, стало быть, штиблеты ему бы не подошли.