Я не должен жертвовать никем!

Стоп. А если на галерах будет мать Аршака, что тогда делать?..

А ничего не делать. Царица сбежала к исконным врагам своей страны. То есть она предала свой народ и своё царство, да и своего сына — принца. Теперь она марионетка в руках врагов Персии-Парфии. Такая же участь ждет и Аршака.

Ещё один неприятный вопрос: Аршак, так же, как и Опис, стрелки стреломётов. Если при стрельбе Аршак увидит и узнает мать… Аршака из стрелков нужно убирать, а, чтобы его не обидеть, будет в битве помогать мне управлять шлюпом, а следовательно в случае нашей победы на досмотр галер не попадет.

И ещё, я знаю, что в 235 году императора Александра Севера убьют и на нем прекратит существование его династия. Дальше в Риме начнется полный беспредел, когда императорами стали провозглашать себя военачальники. Некоторые из них не проживали после коронации и дня. Рим ждет пятьдесят лет гражданской войны, вторжения варваров и крах экономики. Не думаю, что Аршак и его мать в этих условиях даже год проживут.

Аршак должен возвращать трон сам, а не на штыках армии врагов, да и армия дружеского государства ему популярности на родине не прибавит.

Выход только один, принимать бой на воде, используя скорострельность наших стреломётов, уповать на сильный попутный ветер, да и на знание того, что, боясь убить Аршака, римляне не будут стрелять из катапульт зажигательными снарядами. Такой план оптимизма у меня не вызывает, как-то много условий должны сложиться, и ветер, и гуманизм римлян. Но другого пока нет.

В девять часов утра 18 марта подошли к городищу Ибыр. У причальной стенки ни ладей, ни галер не было, на песчаной косе на половину вытащенные на берег наличествовали лишь с десяток долбленок и пара насадов. А вот на берегу было людно, нас встречало около пятидесяти жителей городища. В прицел среди встречающих, разглядел мытаря и почти всех торговцев солью и содой. Пока швартовались, людей становилось всё больше и больше. По их настроению и выражению лиц было понятно, что они действительно рады нас видеть.

— Приветствую тебя Божественный Король Руссов! — как только я вступил на сходни, громко и торжественно приветствует меня мытарь, а все находящиеся вокруг жители городища, кланяются мне в пояс. — Что ты привез для торговли в городище Ибыр?

«Похоже слухи о моих подвигах и божественной силе докатились до городища Ибырь», — проскакивает мысль, а в слух отвечаю: — Я рад приветствовать жителей славного городища Ибыр, а привез я ячмень, ржаную и пшеничную муку, солнечное масло, чипсы, зерновые хлопья, огненную воду и сладкие леденцы.

После моих слов, толпа загомонила, со всех сторон слышались радостные возгласы одобрения. Достаю серебряные рубли, чтобы расплатиться за швартовку, но мытарь их не берёт:

— В городище Ибыр нехватка зерна, старейшины приказали не брать мыто с торговцев, привозящих зерно и другие продукты. Что ты хочешь взамен за зерно и муку.

— Я готов обменять зерно и муку на соль, соду, шесть коров, шесть волов, восемнадцать овец, оленью и бычью кожи, овчину, волчьи, лисьи и заячьи шкуры. Мех горностая, соболя, рыси, куницы готов купить за серебро и золото.

Мытарь подзывает торговцев солью и содой. К нам подходят два человека лет по сорок, хотя я так и не научился определять возраст здешних жителей по их внешности. Как-то после двадцати-двадцати пяти лет они быстро начинают стареть. С торговцами договариваемся быстро, сойдясь на прошлогодней цене, только беру в полтора раза больше. Шесть тонн имевшегося на трех шлюпах ячменного зерна и сто килограмм ржаной муки обменял на две тонны соды и полторы тонны соли. Продавцы соли и соды тут же организовали людей на погрузку и разгрузку шлюпов.

Пока шли погрузочно-разгрузочные работы, прошел на торг, где с трудом выбрал из худющих коров, волов и овец, по шесть дойных коров и молодых волов, а также восемнадцать двухлетних овец. За которых заплатил также, как и в прошлом году. За всех коров и волов заплатил по шестьсот килограмм пшеничной и ржаной муки, двадцать четыре бочонка с подсолнечным маслом и сто двадцать килограмм чипсов. За все восемнадцать овец заплатил триста килограмм пшеничной и триста килограмм ржаной муки.

Коров загоняем на мой шлюп, волов на шлюп Михаила и овец на шлюп Семёна. В остатке у меня две тонны сто килограмм пшеничной муки и одна тонна девятьсот килограмм ржаной, на которые прямо со шлюпов покупаю у жителей городища оленью кожу за восемь килограмм муки за шкуру, коровьи, бычьи, воловьи и овчину по пять килограмм муки за штуку, мех зайца за три килограмма, лисы за восемь килограмм, волка за десять килограмм. Мука распродается моментально, а трюмы практически полностью заполняются шкурами.

Дальше дежавю, но не в лице торговцев рабами, а в лице торговцев солью. Впрочем, в городище Ибыр, деньги есть только у них. Торговцы солью построили корчму и также полностью выкупили у меня всё спиртное, чипсы, солнечное масло, кукурузные хлопья и даже двести пятьдесят леденцов в форме петушков, по той же цене, что и торговцы в городище Имень, заказав на следующий год такой же ассортимент.

Называется прорекламировал монеты королевства, вообще ни одной не потратил, еще и получил мешок драхм, а прибыль как минимум триста процентов. Дорогие меха никто за деньги не продает, а только за еду, но требуют слишком много. Понятно, что деньгами сыт не будешь, если еду купить на них проблематично.

К окончанию торгов появляется старый знакомый охотник Чоткар из рода Волка, который принес два мешка шкурок горностая и соболя. Торговались недолго, мех купил за сто золотых королевства Руссов и один пятилитровый бочонок подсолнечного масла из запасов для экипажа.

Программа по торговле в городище Ибыр выполнена полностью. В отсутствии конкурентов, расторговались практически моментально, всего за четыре часа. Сэкономленное время нужно использовать с толком, пора отправляться домой.

Только хотел отдать команду к отходу, как увидел приближающую группу старейшин, за которыми идут девять ребятишек, шесть мальчиков и три девочки, не больше трех, максимум четырех лет отроду. Ожидаю их на верху сходней. Группа останавливается в пяти метрах и старший подходит к сходням. Приветствует меня поклоном головы.

— Я, Тар, глава клана и старейшина городища Ибыр приветствую доблестного Божественного Короля Руссов Владимира I в нашем городище.

— Приветствую тебя достопочтимый старейшина Тар, — также приветствую поклоном головы.

— Я наслышан о твоей доблести и благодарю тебя за привезенное зерно и муку. У этих детей погибли родители, ни одна семья рода не берет их к себе, в городище голод и им не выжить. Прошу возьми их себе.

— Я их возьму, — и протягиваю старейшине девять золотых монет. Но старейшина денег не берет.

— Я их не продаю, а прошу тебя их воспитать и быть им отцом, а в знак признательности возьми от меня в дар три камня, — делает знак рукой.

К нам подходят три старейшины, у каждого в руках по небольшому туеску. Старейшина по очереди берет туесок, открывает крышку и передает мне. А в туесках три огромных необработанных округлых камня размером с мелкое куриное яйцо — два красных рубина и сине-зеленый сапфир. Полученный камни я принимаю с королевским достоинством и передаю, стоящему за моей спиной Гнуру.

— Старейшина Тар, я воспитаю этих детей, как своих, — сопровождая слова поклоном головы.

Тар кланяется мне в ответ, разворачивается, подходит к детям, что-то им говорит и с остальными старейшинами уходит.

После того как дети поднялись на борт, шлюпы отдают швартовы и медленно отходят от причальной стенки городища. На удивление ребятишки чистые, холщовая одежда на них хотя и старенькая, но тоже чистая, на ногах новые лапти. А вот выглядят они плохо, тельца худющие, взгляд глаз потухший, настроение упадочническое. Имен никто своих не знает. Потихоньку начинаем откармливать и поднимать жизненный тонус.