Верх отлетавшего свое аэробуса напоминал плохо застеленную крышу. Многочисленные прорехи были закрыты плохо пригнанными листами оцинкованной стали, в свою очередь, также дырявыми. Так что можно было видеть, что творилось в нижних "комнатах", самому оставаясь незамеченным.

В первой играли в карты на тунганут. Человек, сидящий прямо под Картазаевым, любил пошмыгать длинным острым носом. На коленях у него была разложена дополнительная колода.

— Феномен, ты будешь ходить или нет? — взъярился один из трех соперников.

Шулер виновато шмыгнул в последний раз и достал из запасника нужную карту. Все разом задвигались, и стопка тунганута перекочевала к тому, кого назвали Феноменом. Один из проигравших, бормоча ругательства, опрометью кинулся в туалет. Продвинувшись по трубе чуть дальше, Картазаев увидел, как он сосредоточенно поливает стены, но стоило ему услышать о начале новой партии, как он опрометью кинулся назад.

Общий зал выдал себя папиросным дымом и сивушной вонью, Картазаев постарался как можно скорее миновать это место. Единственно, что он позволил себе, так это торопливо осмотреть зал на предмет наличия монахов. Их не было.

В комнатке сразу за баром находился тренажер, и мужчина в кожаной жилетке монотонно отрабатывал на нем удары. Стрижка его напоминала армейскую, волосы имелись только на макушке. Картазаеву попалось еще несколько комнат с мужчинами и женщинами. Мужчины были вооружены, что указывало на их принадлежность к криминалу. Женщины крикливо накрашены и все как одна старались показать как можно больше голого тела.

Наконец Картазаев добрался до главаря. В одной из комнат был накрыт стол, способный накормить десятерых, но харчился за ним один человек. Мужчине было за сорок, но он находился в отличной форме. Волосы не имели ни одного седого волоска, выбритое лицо гладкое и розовое, словно у младенца. Белыми ровными зубами он вгрызался в большое сочное яблоко. Картазаев вспомнил, что уже несколько дней не видел нормальной еды.

Дверь открылась, впуская кряжистого человека, он и так был крупноват, а пальто делало его похожим на бочку. Вошедший схватил со стола некий плод, кинул в рот и плюхнулся на диван.

— Долго нам еще сидеть в этой дыре, Вилорий? — спросил он. — Братки скучают. Может, скомандуешь пару налетов?

— Ты только на налеты и способен, Дубарь. Ты какие-нибудь другие слова знаешь?

Картазаев понял, что имеет честь лицезреть самого Вилория Гуса и его правую руку Дубаря по прозвищу Мясник. Тем временем разговор продолжался и приобретал все больший интерес для Картазаева.

— Ты уверен, что Придурок придет именно сюда? — спросил Дубарь.

— Чтоб мне человека никогда больше не замочить! — Гус провел рукой по шее, и если до этих слов он мог сойти за интеллигента, то теперь это недоразумение рассеялось.

— Я знаю, кто тебе нашептал, что Придурок вернется. Это, конечно, не мое дело, но мне кажется, ты слишком доверяешь этой стерве.

— Это, действительно, не твое дело, Дубарь. Я никому не верю, даже себе. Но если Придурок вернется, то мы можем получить за него неплохие деньги.

— Ты веришь обещаниям монахов?

— Веришь-не веришь, ты сам говоришь как монах. Мы можем целый год грабить жирных торгашей и не получить столько пиастров, сколько епископ отвалит нам за одно ухо Придурка. Чтобы они нас не обманули с расчетом, мы им будем продавать нашего гостя по частям, — Вилорий осклабился, еще раз показав свои знаменитые зубы, могущие служить рекламой зубной пасте.

Кариес тебе на всю челюсть, подумал Картазаев. Он еще не успел прибыть, а его уже распродают. Но тут открылась дверь, и все мысли разом вылетели у него из головы, потому что вошла Калерия. Девушка чувствовала себя довольно свободно. Подошла, взяла апельсин и прямо-таки рухнула в кресло, высоко задрав ноги, полностью открытые кожаной мини-юбкой.

— Кончай жрать! — грубо сказал Дубарь, он не скрывал своей неприязни. — Когда твой дружок явится, красотка? Что ты нас все обещаниями кормишь? Мы терпим тебя до поры до времени, а потом возьмем и прирежем.

Картазаев ломал голову над запутанной ситуацией. Как Калерии удалось вырваться от репликаторов? И что общего у нее с бандитами?

Дверь приоткрылась, и заглянувший парень в кожанке крикнул Гусу:

— Придурок прибыл! Его видели, как он к Пупе входил!

Правильно умные люди говорят, беда не ходит одна. Мало того, что бандиты почти сразу узнали про него, так надо было такому случиться, что он инстинктивно отшагнув при упоминании своего имени (и чего боялся? Что они сразу на крышу полезут?), сделал это крайне неудачно, зачерпнув штаниной оттопыренный кусок железа.

Материя с треском порвалась, сталь громко лязгнула, укладываясь на место, и разговор внизу разом смолк. Хорошо понимая, что собственно ничего хорошего, и вся его конспирация полетела к черту, Картазаев двинулся обратно, по инерции ступая как можно тише.

И в это время взорвалось. Стальной лист выметнулся почти из-под ног, светя созвездием вновь приобретенных дыр, которых становилось все больше.

Уже не таясь, Картазаев побежал к стене, а вслед за ним крыша бугрилась и дырявилась все новыми пулевыми отверстиями. Злые свинцовые гейзеры лопались почти под ногами. Бандиты бежали по низу и беспорядочно палили из всего, чего можно.

Картазаев добежал до трубы и, истошно вцепившись руками, зубами, полез вверх. Он и не представлял, что по такой гладкой трубе, по которой он с таким трудом спустился, можно еще и лезть вверх. Ужас придал ему силы, в его работе это случалось довольно часто, и он кое-как добрался до второго этажа.

Разбив и распахнув окно, он как раз влезал внутрь. Внутри тоже был шухер необыкновенный. Гремели шаги, и в запертую дверь стали ломиться. Дверь трещала, от косяка отлипали длинные печальные щепы.

Картазаев уже взобрался на подоконник обеими коленями, вознамериваясь спрыгнуть вниз, когда откуда ни возьмись, перед ним предстала обнаженная девица. Он не успел не то, что вякнуть, а просто пасть раскрыть, как девица засветила ему чем-то, очень похожим на бейсбольную биту.

И так получилось, что, балансируя на подоконнике, он даже не смог защититься. Девка била профессионально, как бейсболист, у него только искры из глаз посыпались. И почти сразу он увидел опять тот же самый подоконник, только чуть впереди. Он задергал руками, запоздало понимая, что до него, пожалуй, сложно будет дотянуться. Для этого надо иметь руки хотя бы в пару раз длиннее.

Потом он увидел запрокинутое небо с застывшими в виде змеи облаками. Мимо рукотворными утесами взметнулись стены.

Пролетев три метра, Картазаев, словно болид легко и свободно пробил крышу. Еще через два метра свободное паление прервал твердый пол, на котором он и растянулся с болезненным стоном.

— Кидала, иди сюда, дорогуша! — известный в определенных кругах бандит и мокрушник Егор по кличке Кудря поманил таксу.

Кидала собака ласкучая. Хвостом машет так, что, того и гляди, отвалится. Егора вообще обожает. Он заговаривает с ней еще нежнее, и от полного безраздельного счастья такса валится на бок и расслаблено пускает фонтанчики. У таксы оргазм.

Идиллию прерывает шум сверзившегося сверху человека, ругань и стоны. Егор уже держит в руках помповое ружье:

— Ты откуда такой красивый? — вопрошает он.

— Помоги скрыться, я тебе заплачу! — торопливо проговорил Картазаев, пытаясь подняться.

— Конечно, заплатишь! Не сомневайся! — согласился Кудря.

Он поднял ружье и опустил. Картазаев погрузился в темноту.

Очнулся он связанный. Чуть вдали увидел знакомый стол, за которым как ни в чем не бывало, восседали Вилорий Гус и Дубарь.

— Что сегодня подают? — спросил он.

— Тебе ничего, — ответил Дубарь. — Знал бы ты, сколько мы из-за тебя времени потеряли. Сколько налетов могли провести.

— Вечно ты со своими налетами, — проговорил Картазаев. — Развяжите меня.