Десять минут спустя, выслушав мои намерения, Давид погрузился в думы, потирая подбородок.

Поскольку он слишком долго не дала ответа, я толкнула его в плечо и спросила:

— Ну что? Это осуществимо, как думаешь?

Давид окинул меня многозначительным взором и разомкнул уста, но заговорить ему помешал затрещавший в кармане телефон.

Он достал его и облегченно улыбнулся, а затем протянул мне со словами:

— На, поговори со своим опекуном.

Моим опекуном? С кем это? Может, имеется в виду Татьяна или Герман?

Я озадаченно посмотрела на дисплей телефона, и подпись «сученыш Демидов» чуть ли не до слез рассмешила меня.

— Давид! Зачем ты так подписал Руслана?!

Брат пожал плечами, не отвечая на мой вопрос, и пошел на балкон покурить.

Я помотала головой, про себя любя пожурив Давида, и ответила:

— Привет, это я.

Но в динамике стояла тишина. Я подумала, что он меня не услышал и повторила:

— Алло, Руслан! Ты меня слышишь?

Но реакции не последовало. Я растерялась и еще раз вгляделась в экран телефона, убедившись, что звонок идет. Я вернула трубку обратно к уху. «Может, у Руслана слабый сигнал?» – подумала я и еще немного подождала.

Тем временем Давид уже покурил и вернулся на свое место. Видя, что я молчу в трубку, он поинтересовался:

— Ты чего такая серьезная? О чем вы там говорите?

Встряхнув плечами, я скинула с себя куртку и, напрягла скулы.

— Никто не отвечает. Наверное, связь плохая.

Взгляд Давида исполнился сомнения. Он выхватил у меня телефон и поднес к уху. Спустя мгновение он с усмешкой вернул мне телефон.

— Тебе стоит хорошенько призадуматься, как принести извинения.

— Что? – я была совершенно сбита с толку. — Ты что-то услышал?

Давид кивнул.

— Еще как.

Я опешила, а потом вдруг поняла, что мне повезло, что Руслан не мне зачитал мораль по поводу моего рискованного поведения. Но текущая ситуация такова, что я не знаю, что было введено в мое тело и не угрожает ли это моей жизни. Так что вряд ли муж так легко оставит меня в покое.

Я глядела на телефон с ощущением, что вот-вот заплачу, но не выдавила ни слезинки.

На меня только недавно ругался Давид, теперь еще и Руслан подключился. Мне показалось, что я самый несчастный человек на свете!

Я взяла трубку и снова поднесла к уху. Взяв себя в руки, я строго сказала:

— Господин Демидов, ваша жена осознала свою ошибку и обещает, что такого больше не повторится. Дадите ли вы ей еще один шанс? Ведь вы так великодушны!

В трубке повисло томительное молчание. Несомненно, Руслан злился намного сильнее, чем Давид.

— Скажи хотя бы, чего ты хочешь. Я готова на все, лишь бы ты не злился, и мы смогли спокойно все обсудить! – рискованно выпалила я.

— Кх-кх…

Давид фальшиво прокашлялся и со злорадством пробормотал:

— Подумай, тебя ждут недетские последствия!

Я свирепо зыркнула на него и закатила глаза, после чего он сразу умолк.

А Руслан вздохнул, сдавшись на уговоры, и чуть охрипшим голосом все так же угрюмо промолвил:

— Попроси Давида, чтобы завтра он съездил в зоомагазин и купил ошейник с поводком.

— Чего? Ты собираешься завести животное? А кошку или собаку?

−Тебя.

У меня челюсть отвисла от негодования. Я застыла и медленно перевела на Давида мрачный, неосознанный взгляд. Мое лицо стало красным, как раскаленный металл. Я прикрыла динамик рукой и чуть пригнула голову, сквозь зубы процедив:

— Я, конечно, не против острых ощущений, но неужели нет другого места, где продают такие штуки? Обязательно нужно ехать в зоомагазин?

Я еще могу понять, почему мужчинам всегда хочется чего-то новенького, но нельзя же так легко говорить о столь интимных вещах.

— О чем ты вообще? – сухо кинул он. — Ты же сама сказала, что готова на все. Если подобное повторится, я просто надену на тебя поводок, и ты превратишься в мою послушную зверюшку. Вот и посмотрим, куда ты побежишь!

— А-а-а! Так ты в этом смысле…

Мне стало настолько стыдно от своих мыслей, что жар и краснота на лице распространились до шеи и затылка.

— А ты что подумала? – серьезно спросил он.

— Нет-нет, я подумала то же, что и ты. Ладно, я согласна. Завтра попрошу Давида сделать это. А теперь мы можем поговорить? – небрежно кинула я, стараясь сменить тему.

— Говори, – ответил он.

Я вздохнула и поведала Руслану все, чем до этого делилась с Давидом.

— …главное – все правильно рассчитать, и у нас появится шанс вернуть сына. Что скажешь?

Руслан замолчал, погрузившись в раздумья, и наконец объявил:

— Поговорим завтра, когда станут известны последние результаты анализов.

— Но ведь мы в чужой стране. Если не подготовиться заранее, можно упустить этот шанс!

Своими глазами узрев тех отлученных от родителей детей, я еще больше исполнилась решимости вызволить своего ребенка из чужих рук.

Тимур стал другим, а Яков всегда был бесчеловечен, так что полгаться на удачное стечение обстоятельств было бы наивно.

— Ты забыла, что только что пообещала мне? – грозным, не терпящим возражений тоном проговорил Руслан.

Я замолчала, чувствуя себя бессильной что-либо сделать.

Однако Руслан все же пошел на некоторые уступки. Помолчав немного, он добавил:

— Обещаю, что сделаю все необходимые приготовления, однако этот план будет реализован лишь в том случае, если результаты покажут что ты в порядке либо твой недуг можно вылечить. Твое здоровье для меня важнее.

— Хорошо.

Я часто действовала импульсивно; возможно, если я поостыну, хорошие новости придут сами собой.

***

Во второй половине нового дня в мою палату ввалился полноватый главврач, а за ним – заведующие терапевтическим и хирургическим отделениями.

Они попеременно взглянули на историю болезни, перешептываясь, и, наконец, тучный главврач вышел вперед, глубоко вздохнул и с полным сожаления лицом произнес:

— Госпожа Афанасьева, мне очень прискорбно это говорить, но мы обнаружили в вашем теле вирус, для лечения которого на данный момент еще не разработана вакцина.

— То есть, он неизлечим?! – грубо кинул Давид, исподлобья уставившись на говорившего. — Стало быть, вы беспомощны!

Он шаг за шагом стал продвигаться ближе к врачам, походя на вылезшего из преисподней демона.

— Да вы просто ничтожества! А еще говорят, что в Германии самые лучшие медики!

Давид внезапно протянул руки, яростно схватил за воротник халата полуседого главврача и оторвал его от пола.

— Чтобы я этой брехни больше не слышал! Если не вылечите ее, можете навсегда попрощаться со своей карьерой! – угрожающе процедил Давид сквозь белоснежные, ровные зубы.

— Кх-кх, Давид… – прокашлявшись, позвала я его слабым голосом и попыталась встать с кровати, но мои ноги подкосились, и я начала падать

— Эмилия!

Увидев это, Давид быстро выпустил из рук врача и поймал меня.

— Что с тобой? А вы чего застыли?! Скорее, сделайте что-нибудь! Я не хочу смотреть, как моя сестренка страдает! – во всю мощь взревел он, да так, что охрип. Вены на его лбу вздулись от напряжения.

Я хватала ртом воздух, пытаясь хоть что-то сказать

К горлу подступила волна чего-то соленого, и в следующую секунду меня вырвало кровью. Белая рубашка Давида, который продолжал держать меня, вмиг окрасилась режущим глаза багряным цветом.

— Ничего, сестренка, ничего. Не бойся, я рядом… – успокаивая, мягко приговаривал Давид, суетливо вытирая кровь с моего лица. Затем он с остервенением закричал врачам:

— Мне плевать, что вы предпримете, но если Эмилия умрет, вы поплатитесь за это жизнями! Ко мне!

Подчиненные Давида ворвались в палату и спустя мгновение повязали всех врачей.

К их шеям были приставлены ножи. Мужчины сразу же сообразили поднять руки, я женщина-терапевт, напротив, растерялась. Она несколько раз вскрикнула, но телохранители пригрозили ей, и она затихла.