Я тускло улыбнулась. Я через столько прошла, но теперь у меня словно не было никаких эмоций. Я все сдерживала в себе и медленно гнила.

— Я замужем за тобой уже три года, и с тех пор, как я переступила через порог дома Демидовых, я уже знала, что Саша для тебя особенная. Я с самого начала планировала, что если однажды ты бросишь меня их-за нее, то я смогу это принять.

Когда я встретилась с его темными глазами, я криво улыбнулась, ведь я не могла улыбнуться по-настоящему:

— Ты не защищал меня, ты даже не любил меня, и я не могла заставить тебя меня полюбить, значит, я недостаточно хороша, я тебя не виню. Но, Руслан, ты не должен использовать меня из-за моей глупости. Я любила тебя, и поэтому ты совершенно бессовестно причинял мне боль, но ты не должен ради жизненного пусти Саши жертвовать мной и собой.

Его глаза были очень темными, он произнес:

— Что тебе сказала Саша?

Я поджала губы и вцепилась кончиками пальцев в ладонь, чтобы облегчить боль на сердце.

— Она сказал то, что нужно было сказать. На самом деле, с детства я совсем не хотела видеть своих биологических родителей. Ты хотел, чтобы Саша получила мою личность, хотел ей дать светлое будущее. Мне совсем не больно, но ты не должен был топить меня. Как я уже говорила, мы могли просто развестись. У меня был ребенок, мне было бы хорошо. А ты с Сашей, полагаясь на связи семьи Алешиных, двигались бы вперед, все дальше и дальше.

— Эмилия… – произнес он. Его глаза потемнели, а в голосе была слышна боль.

Я вздохнула и продолжила:

— Но почему? Почему ты испортил мою жизнь? Зачем ты заставлял меня снова и снова проходить через жизнь и смерть? Зачем ты впутал окружающих меня людей? А теперь еще и не хочешь отпускать меня? Что я тебе такого сделала, что ты меня так ненавидишь, и таким способом заставляешь меня страдать, оставаясь подле тебя?

— Я… – Начал он. Его голос был немного сдавленным. Я вздохнула, и хотела улыбнуться, но не смогла.

— Я найду кого-нибудь, кто составит соглашение о разводе, Руслан, прояви ко мне уважение в последний раз, просто отпусти меня.

Его глаза покраснели, он смотрел на меня, ошеломленный ужасающей болью.

Я закрыла глаза, вздохнула и сказала:

— Иди.

Бабушка говорила мне, что человеческая жизнь коротка. Кто-то проходит ее кое-как, а кто-то осознанно. Как бы там ни было, главное, чтобы ты был счастлив. Но я, кажется, так много лет не знала, куда иду, что теперь желание нормальной жизни будет стоить мне половины моих лет..

Он долго смотрел на меня, не говоря ни слова. Яркий свет больничной лампы резал глаза, и я закрыла их, просто натянув на лицо одеяло, чтобы ничего не видеть.

Подошли Татьяна Валерьевна и Алешин Герман, и увидели удрученного Руслана, с мрачным видом стоявшего у больничной койки. Посмотрев на меня, Татьяна сказала:

— Почему тебя рвало кровью? Осмотр выявил какие-нибудь проблемы?

Я не ответила, у меня не было на это ни сил, ни желания.

Руслан посмотрел на них. Его взгляд был пугающим, но он по-прежнему ничего не говорил, и в палате повисло долгое молчание.

В течение следующих дней Руслан регулярно приходил в больницу, Татьяна с Германом тоже, но, казалось, они сговорились, и все как один молчали.

Со мной не было ничего серьезного, поэтому меня выписали через три дня.

Руслан перенес меня на руках и отвез обратно на виллу. Кажется, я привыкла к тишине. Глядя на все эти знакомые предметы в моей спальне, я вдруг почувствовала, какая же нелепая у меня жизнь. На самом деле, мне даже нечего было взять с собой. Когда я пришла в семью Демидовых, почти все мои вещи купил мне Руслан. И кроме моего паспорта и аттестата у меня ничего больше с собой не было.

— Уже поздно, сейчас тебе небезопасно выходить наружу. Отдохни лучше как следует, – сказал Руслан, появившийся за моей спиной и остановил мои руки, которые стремились продолжить сбор чемодана.

Я поджала губы, равнодушно вытянула руку из его хватки и безразлично посмотрела на него:

— Нет, спасибо. Мистер Демидов, благодарю за доброту.

Он нахмурился, и его лицо помрачнело еще сильнее:

— Эмилия, обязательно заходить так далеко? Мы можем избежать этого.

Я горько усмехнулась:

— Да. Мы могли этого избежать. Но почему же я зашла так далеко?

Он поджал губы. И мрак, и боль в его лице слились воедино:

— Прости!

— Если бы это «прости» могло вернуть ребенка и Марию, то я бы была несказанно рада.

Человек с ножом в руке одним беспечным «прости» хотел стереть все свои грехи. Смешно

На дворе стоял февраль, и на улице шел снег, было морозно. Я взяла чемодан из его рук. Выйдя из спальни, я встала у дверей виллы и вдруг почувствовала облегчение оттого, что все закончилось.

Подъехал Волков Илья. У него были короткостриженые волосы. Он деловито подхватил мой чемодан и погрузил его в багажник, а затем посмотрел на меня и сказал:

— Поехали!

Я села в машину. Руслан стоял у двери, его взгляд был глубоким и отстраненным.

Это прощание было расставанием навсегда.

Машина уже отъехала довольно далеко, но Руслан все стоял на том же месте, и его высокий и стройный силуэт постепенно таял за завесой снежной мороси.

— Может быть, все не так уж и плохо, нельзя было не уйти! – Тепло сказал Илья. Я улыбнулась, сжимая в руке договор о разводе:

— Илья, когда смотришь со стороны, кажется, что некоторые вещи просто проходят мимо, но на самом деле они – словно шипы, время от времени по ночам заставляют людей пробудиться ото сна и истекать кровью.

Успокоиться? Всякий раз, начиная со смерти ребенка и заканчивая смертью Марии, когда я оправдывалась перед собой, я винила во всем Татьяну, я спихивала всю ненависть и гнев на нее, а затем снова и снова убеждала себя смотреть на Руслана сквозь пальцы. На самом деле, он не виновен, он ничего не мог поделать с тем случаем с ребенком. А в случае с Марией, он не думал, что так будет. И даже когда он заботился о Саше, я раз за разом говорила себе, что он это делает из-за своих обязательств. Я ведь не была малодушной и могла все это принять, лишь бы он был рядом со мной и любил меня, а на все остальное – наплевать!

Но я не думала, что все это началось с того, что он преднамеренно нарушил закон и совершил преступление. Он знал, что Татьяна Валерьевна и Герман Леонидович были моими родителями. Я не обижаюсь на него за то, что он мне не сказал об этом, и не обижаюсь, что он поменял наши с Сашей ДНК местами.

Но то, чего я не могла принять, так это то, что он, зная, что Татьяна является моей матерью, продолжал хладнокровно смотреть, как она причиняет мне боль, и на то, как моя обида на нее растет день ото дня.

Он с самого начала мог отпустить меня. Я уже говорила о разводе, и если бы он согласился, то я бы вместе с ребенком и Марией поехала бы в Иркутск, и нашла бы там хорошее место, чтобы обосноваться и родить дитя. Я бы воспитывала двух детей всю оставшуюся жизнь, пусть даже и страдала бы от нехватки денег, но я не оказалась бы в таком положении, в котором я очутилась сейчас. Без ребенка, без близком подруги, в чужой стране и с ножевым ранением от удара в спину.

***

ЖК «Аквамарин»

Филипп держал Любу на руках. Его точеный, словно вырезанный из гранита, силуэт, виднелся в дверях. Увидев меня с Ильей, он немного помолчал, а затем произнес: