Что ж, в сфере бизнеса изменения постоянны. Сейчас ты жив, а в следующую секунду уже мертв. И это считается совершенно обыденным процессом. Я не стала ничего говорить.

Припарковав машину около входа в «Le pin», мы вышли наружу. Название места, что выбрал для сегодняшнего ужина Давид, довольно изящно ложилось на слух. Я поначалу думала, что он захочет выплеснуть все свои эмоции, поэтому обязательно найдет какое-нибудь злачное и развратное местечко, где он будет и пить, и сетовать на судьбу, но вот не ожидала, что его выбор упадет на такое античное и пропитанное духом старины место.

Когда мы вошли внутрь, нас поприветствовала хостес. Девушка, одетая в шелковое платье, слегка поклонилась и безукоризненно произнесла:

— Добро пожаловать.

Я, следуя за Русланом, спросила:

— Что это Давид решил удумать? Мы, похоже, в каком-то борделе ужинать будем, что за помпезность...

Когда я назвала имя брата, очаровательная женщина провела нас на второй этаж, а затем в отдельную комнату, которая располагалась у окна с великолепным ночным видом на озеро. Свет от фонарей так хорошо сочетался с озером, из-за чего на поверхности воды, отражая огни, играли блики. И даже на простой взгляд здесь все казалось необычайно красивым!

Давид в то время несколько томно откинулся на стуле и что-то жевал, выглядя как какой-то самый настоящий нерадивый циник. Увидев нас, взгляд брата скользнул по Руслану, после чего он цыкнул:

— Ого, а когда это наш Руслан превратился в ребенка, что никак от сиськи оторваться не может? Куда Эмилия – туда и ты.

Демидов в свою очередь лишь апатично взглянул на него и, проигнорировав, просто элегантно сел у окна. Я уселась следом за ним и, посмотрев на брата и обратив внимание на его не шибко достойное и надлежащее поведение, не удержалась и спросила:

— Что с тобой? Почему так себя ведешь?

Давид посмотрел на меня и прищурился:

— Похоже, ты неплохо живешь, сестренка. Вон какие щечки отъела. Пора худеть.

Я в тот момент я чуть кровью харкать не начала от злости на него. Мда, вот так только встретились, а он уже ехидничать начал, неужели жизнь под дых дала? Скривившись, я посмотрела на него:

— Ого, какой же у тебя язык ядовитый, в последнее время, похоже, слишком уж много невзгод, да? Чего такой злой-то?

Давид в свою очередь одарил меня косым взглядом и равнодушно сказал:

— Что хотите съесть? Тут все очень даже неплохо, попробуйте.

После он протянул мне меню-планшет, лежащий на столе, и сказал мне заказывать все, что захочу.

Я заказала какие-то блюда наобум, после чего передала меню Руслану и посмотрела на брата:

— Как ребенок? С Жанной все хорошо?

— Не упоминай ее при мне, бесит! – мужчина задержал дыхание, явно пребывая в плохом настроении. После чего посмотрел на моего мужа: — Не желаешь выпить, Руслан? Здесь очень неплохой бурбон.

В тот момент, когда я хотела остановить его, он кивнул головой и равнодушно ответил:

— Давай.

Тогда Давид щелкнул пальцами, после чего вошла нежная и пленительная женщина, ах, она прямо радовала глаз. Мужчина же произнес:

— Бурбон. Неси столько, сколько есть. Сегодня я собираюсь напиться в стельку.

Женщина кивнула и ушла.

Что ж, не знаю, что с ним случилось, и я хотела его утешить, но даже не знала, с чего стоит начать, поэтому просто лишь молча ждала. В конце концов, все блюда были поданы, а также вынесены несколько бутылок с бурбоном. Но, по сути, это просто виски.

Давид открыл бутылку и даже не удосужился разлить ее содержимое в бокалы, а просто лишь поставил прямо перед Русланом и грубо произнес:

— Мы же с тобой мужчины и можем не связывать себя всякими мелочами. Давай прямо так до дна.

Я вытаращила глаза:

— Давид, да у тебя крыша поехала! Это же виски, а не пиво, думаешь, ему жить надоело, что ли?

— Не брюзжи, не просто ли тут пара глотков, ну? Так сердечко за своего мужчинку болит, что ли? Тогда я выпью сам, – брат выругался и, глядя на Демидова, скривил рот: — Бла-бла-бла, ворчишь тут.

Я аж язык проглотила от подобного. Что же с ним стряслось? Почему он так сильно изменился?

Руслан в свою очередь казался довольно приветливым. Чокнувшись с ним, он собрался выпить бурбон, а я же думала остановить его, но он оказался быстрее:

— Ничего страшного, выпить время от времени никак не повредит.

.

У меня просто-напросто пошла голова кругом от того, как же активно пили эти мужчины. Я даже оказалась в некотором замешательстве.

Давид явно держал в себе переживания, что тяготили душу. А такие заботы у мужчин обычно снимаются выпивкой и несколькими затяжками сигарет, в то время как женщины плачут или же говорят, и, кстати, ни то, и ни другое не влияет на тело или же на дух. Вдруг до меня дошло, почему многие мужья умирают раньше своих жен. Да потому что алкоголь и сигареты отнимают большую часть жизни.

Руслан с Давидом выпили отнюдь не мало. У брата же в принципе было намерение напиться в драбадан, поэтому он просто то и делал, что пил бурбон, и через некоторое время просто, пошатываясь, завалился подбородком на стол.

Заметив разлившийся румянец на лице Демидова, я невольно обомлела, подумав, что он, вероятно, все-таки напился. Тогда я подняла руку, чтобы удержать его руку, что хотела и дальше поднимать бокал:

— Руслан, не надо больше пить, вредно же! Давай же, будь паинькой.

Мужчина же поднял на меня свой взор, а его недавняя улыбка на лице стала еще шире:

— Ничего страшного!

Поняв, что я никак не могу убедить его, я нахмурилась и несколько сердито посмотрела на него:

— Руслан, ты...

Тогда Демидов опустил бокал с бурбоном, а на его красивом лице проявилась легкая улыбка:

— Хорошо, больше не буду.

Давид же чуть-чуть был уже в зюзю, поэтому, облокотившись на стол, он посмотрел на нас и грубо пробормотал:

— Может, харэ уже, а? Я тут, мать твою, горе запиваю все-таки, неужели ко мне нельзя проявить хоть немного сочувствия и утешить меня?

Руслан вскинул бровь, но не издал ни звука. Прижав одну руку к лицу, он смотрел на меня, выглядя так, будто любуется мною. Я же отвела от него взгляд и посмотрела на брата, после чего произнесла:

— Ты поссорился с Жанной? Или же сотворил что-нибудь подлое?

Мужчина тут же цыкнул и недовольно ответил:

— То есть сотворил что-нибудь подлое? Что это я такого подлого могу натворить?

Я вскинула бровь, но, промолчав, просто лишь равнодушно посмотрела на него.

После недолго молчания он слегка вздохнул, сделал глоток своего бурбона, что пил с тоски, и, склонив голову, спустя некоторое время сказал:

— Жанна уходит... А как же быть с ребенком?

На некоторое мгновение я замерла, но это продлилось всего лишь секунду. После я серьезно спросила:

— Тебя волнует уход Жанны или то, что у ребенка, когда она уйдет, не будет матери?

Давид не ответил, а просто лишь пил и пил, после чего вдруг вздохнул:

— Такой малой, а остался без матери...

Я нахмурилась и с негодованием проговорила:

— Жанна на протяжении стольких лет отдавала тебе всю свою молодость и любовь, и в итоге все, чем ты ее хочешь удержать – это то, что ребенку нужна мать? А что насчет тебя? Для тебя она просто какой-то инструмент для того, чтобы рожать тебе детей? Она для тебя даже меньше, чем жена?

Брат несколько растерянно и беспомощно уставился на меня:

— Я дал ей все, что мог, и все, что должен был дать

Я не собираюсь жениться. Да, она не может стать моей женой, но я отдал ей все деньги и ценности, так почему она еще и не довольна чем-то? Да неважно кого в своей жизни когда-либо еще встретит, она никогда не сможет снова заполучить то, что дал ей я.

В тот момент я посмотрела на Давида в осознании того, что даже как-то и не знала, что ему можно ответить. Возможно, из-за его мышления и образа жизни он думает, что для женщины расходы на еду, одежду и прочее – это то, чего они хотят больше всего. Но люди-то все разные. И то, что надо Жанне, может, вовсе и не деньги. Но я никак не могла объяснить эту брату. Такие вещи определяются складом ума. И не зависят от правильно и неправильного.