— Я не позволю тебе уйти и полюбить другого мужчину. И уж тем более не допущу, чтобы ты вышла замуж за него, поэтому твой вопрос не имеет никакого смысла, – ответил Руся.

Я смутилась, услышав его строгий тон голоса. Я еще собиралась задать ему множество других вопросов, однако теперь не знала, как об этом спросить.

— Ладно, ты как обычно в своем репертуаре! Я лишь попросила тебя предположить и ответить на мой вопрос! – начиная злиться, произнесла я и отвернулась в другую сторону, больше не желая с ним разговаривать.

Тогда Руслан подвинулся ко мне и прижался грудью к моей спине, от чего я отчетливо почувствовала его сердцебиение. Затем он положил свою ладонь мне на живот.

— Эмилия, в этом мире многие вещи зависят лишь от человека. Я не знаю, что будет в будущем, однако уверен в том, что ни за что не отпущу тебя до тех пор, пока я жив. Если мужчина действительно любит женщину, разве он согласится просто так отпустить ее? Я ни за что не сдамся и не буду спокойно наблюдать за тем, как ты строишь жизнь с другим мужчиной. Поэтому я даже в принципе не могу представить у себя в голове такую ситуацию, – произнес Руся.

Слушая биение его сердца, я начала успокаиваться, а бесконечный поток мыслей в голове наконец утих. Опустив голову ему на руки, я погладила его пальцы.

— Я все поняла и впредь больше не буду задавать подобные вопросы. Когда Люба поправится, мы будем дружно жить всей семьей, – ответила я.

Затем Руслан еще крепче прижал меня в свои объятия. Раньше я не знала, что такое счастье, однако сейчас внезапно поняла. Возможно, человек чувствует себя поистине счастливым лишь тихой глубокой ночью, находясь рядом с любым человеком и безмятежно проводя время вместе с ним. В этот момент все вокруг становится прекрасным.

— Руслан, ты… – почувствовав движения его рук, я округлила глаза от неожиданности. — Что ты делаешь? Разве можно? Я же беременна! Лучше не стоит этого делать! – запротестовала я.

Затем он перевернул меня к себе, а наши взгляды встретились.

— Эмилия, когда мы занимались этим в последний раз? – хрипловатым голосом спросил Руслан, окинув меня задумчивым взглядом.

Я опешила и на какое-то мгновение даже лишилась дара речи.

— Но сейчас правда неподходящий момент. Я не могу! – тихо ответила я.

Затем Руслан прижался ко мне лбом, от чего я почувствовала кожей его учащённое и горячее дыхание. Я боялась сделать вздох и ничего не говорила. Спустя пару мгновений Руслан слегка кивнул головой и вздохнул.

— Ладно, спокойной ночи! – произнес он, обнимая меня.

Услышав это, я почувствовала облегчение. Затем я вдруг вспомнила про сегодняшний телефонный звонок.

— Ты теперь не берёшь с собой телефон на совещания? – поинтересовалась я.

— Нет, а что?

— Ничего, просто каждый раз, когда я тебе звоню, ты не отвечаешь, поэтому я и решила, что тебе запрещено брать его с собой во время совещаний, – произнесла я.

— Зал переговоров расположен близко с моим кабинетом, поэтому я иногда забываю там телефон. Теперь больше не буду так делать, – обнимая меня, ответил Руся.

— Ничего страшного, – улыбнулась я.

Просто так совпало, что Екатерина взяла трубку.

***

Узнав, что костный мозг Виктора не подходит для трансплантации Любе, я была совершенно растеряна. Когда я примчалась в больницу, Татьяна и Герман уставшие сидели около палаты.

Увидев меня, Татьяна вздохнула и сказала:

— Милая, доктор сказал, что костный мозг Виктора несовместим с Любиным. Придется найти другого донора.

Я ошеломленно спросила:

— Как это возможно? Ведь Люба – его дочь! Как они могут быть несовместимы?

— У них разные группы крови, и это не зависит от степени родства. Врач сказал, что проблема именно в смешении: если не подойдет группа крови, то после операции может возникнуть реакция отторжения, и если организм нашей девочки не справится с этим, то ситуация станет еще более рискованной! – взяв меня за руку, попыталась объяснить Татьяна.

Внутри меня не осталось ничего, кроме отчаянной пустоты. Я думала, что раз Виктор – биологический отец Любы, то удастся использовать для пересадки если не костный мозг, то хотя бы его почку. Известие о том, что это невозможно, стало для меня настоящим ударом!

Мое тело обмякло от бессилия, и я рухнула на кресло.

Только когда из Любиной палаты вышел врач, я, наконец, пришла в себя. А он снял маску и обратился к нам:

— Давайте пройдем в мой кабинет.

Татьяна помогла мне встать. Герман помрачнел в лице и насупился так, словно подумал о чем-то серьезном.

В кабинете врача.

Мать взволнованно посмотрела на врача и спросила:

— А если мы не найдем подходящего донора, что тогда делать?

Врач поглядел на нас и сказал:

— Трансплантация костного мозга – это серьезнейшая операция, мы обязаны найти для пациента подходящую ткань. Если мы ошибемся, то придется иметь дело с последствиями в виде реакции отторжения. За последние два года число больных острым лейкозом резко увеличилось. Не для многих пациентов удалось найти подходящих доноров. Я понимаю ваши чувства, но единственное, что нам остается делать – это продолжать химиотерапию. Мы постараемся как можно скорее найти донора для вашей девочки, чтобы она как можно раньше излечилась.

Герман поднял глаза на врача и поинтересовался:

— Как долго ребенок сможет продержаться?

Врач немного оторопел от грозности в голосе Германа и ответил:

— Благодаря тем методам, которые мы применяем, состояние ребенка остается весьма оптимистичным. Так что она продержится, по меньшей мере, три года

— Ясно, – кинул Герман и вышел из кабинета.

Глядя на это, Татьяна встревоженно уставилась на меня и промолвила:

— Милая, пойди, поддержи отца, приведи его в чувство, пока он не сотворил какую-нибудь глупость!

Я и сама была в замешательстве, однако поспешила нагнать Германа. Он стоял около лифта, ожидая, пока тот приедет, в спешке набирая чей-то номер.

Я позвала его:

— Пап, в чем дело? Куда ты?

Он обратил на меня взор, полный чувства вины, и вымолвил:

— Эмилия, я знаю, что ты обижена на нас за то, что когда-то лишилась ребенка. Не переживай, в этот раз я не позволю, чтобы с Любой что-то случилось. Я найду выход, и Люба поправится.

Я не могла понять, что он собирается делать, но выглядел он очень решительно. Я потянулась к нему со словами:

— Пап, не делай глупостей. Руслан обязательно что-нибудь придумает, не переживай так. С ней все будет в порядке!

Но он упорно не хотел слышать меня и вошел в кабину лифта. Я хотела последовать за ним, но он остановил меня:

— Не иди за мной. Позаботься лучше о себе. Я лишь поищу хорошего доктора и сразу вернусь.

Двери лифта закрылись.

В это же время ко мне подбежала Татьяна. Она не видела, что Герман уехал на лифте, поэтому спросила:

— Где твой отец? Ты не нашла его? Ох, это не к добру.

— Он сказал, что найдет другого врача, и не позволил мне пойти с ним!

Татьяна почти в истерике стала жать кнопку лифта.

— Это можно было бы сделать по телефону! Он поехал уж точно не за врачем! Эмилия, останови его, не дай ему наломать дров! Ему было очень нелегко защитить нашу семью от всех нападок и сохранить семейное благополучие, но если он снова куда-нибудь ввяжется, мы пропали.

Понимая, что дело нечисто, я с серьезным видом обратилась к Татьяне:

— Мам, может, скажешь мне, в чем дело? Даже если я сейчас поеду за отцом, мне его не догнать. Я лучше позвоню Руслану, чтобы он остановил его, а ты пока выдохнешь, чтобы рассказать мне, что случилось, хорошо?

Плача и всхлипывая, она согласно кивнула.

Я позвонила Руслану и попросила его связаться с Германом, а затем помогла Татьяне дойти до диванчика в коридоре и сесть.

Немного успокоившись, она начала: