Жданов на какое-мгновение оцепенел, а после с нескольким замешательством спросил:

— За...чем?

Ну, а я так сразу тоже особо все не разъясню, поэтому, посмотрев на мужчину, я сказала:

— Просто все разузнайте. Сейчас я внятно все не объясню.

Тогда он кивнул, посмотрел на морально убитого мужчину на полу и добавил:

— А что с этим?

— Заберите его и передайте полиции.

Когда он вместе с мужчиной ушли, Денис посмотрел на меня, а в его взгляде читалось пытливость и любознательность:

— Это ты как так резко вдруг поумнела?

Я посмотрела на него и холодно улыбнулась: — Экономлю твои силы, почему бы и нет?

Малинов тут же пару раз хихикнул:

— Да что ты! Я вообще-то твоего мужа спасаю, но как же ты могла додуматься о том, чтобы приказать им только наводить справки о предприятиях Ефимовых? Не забывай, что Кхайн сейчас в Беларуси, и он все-таки впутан в этот инцидент.

Поджав губы, я посмотрела на него:

— Поначалу я думала попросить Георгия Валентиновича проверить всех людей, но теперь тот твой вопрос заставил меня понять, что в этом инциденте Яков, скорее всего, является зачинщиком, а Кхайн – просто его мальчик на побегушках.

Денис прищурился и взглянул на меня:

— Ого?

Посмотрев на выражение какого-то нездорового интереса, что проскользнул на его лице, я произнесла:

— От того мужчины ты узнал, что те другие прибыли сюда из России как раз позавчера, что означает, что они приехали вместе с Яковом. И почти наверняка могу сказать, что они – его люди. Положение Кхайна сейчас очень незавидное и жалкое, у него не так много подчиненных, которых можно использовать, поэтому, кроме Якова, у него никого и нет. Раз все так, то навести справки о Ефимове – это основняк. Если именно он похитил Руслана, то точно не запер его где-нибудь в торговом центре или же на оживленном месте улицы. Тогда остаются только заводы и строительные площадки, более того, чем меньше людей о них знают, тем лучше.

.

Кивнув, Денис посмотрел в мои глаза, после чего его взгляд слегка загорелся:

— Ого, похоже, я узнал тебя заново, Эмилия!

Проигнорировав его, я взяла швабру из уборной, отмыла кровь с пола и собиралась в спальню, чтобы ждать каких-либо новостей. И как раз в тот момент, когда я поднялась по лестницу, мужчина спросил:

— У меня к тебе есть еще один вопрос. Почему ты так уверена, что Руслан не умер?

Оглянувшись на него, я изогнула губы в легкой улыбке:

— Потому что он мой муж. И никто не знает его лучше, чем я.

Тогда уголки губ собеседника дрогнули, и он, посмотрев на меня, скривил рот:

— Не желаю слышать эти твои телячьи нежности. Возвращайся лучше в спальню и отдыхай.

Придя туда, я посмотрела на кольцо, которое никогда не снимала со своего пальца. Поначалу меня тоже одолевали сомнения о том, что тот труп все-таки принадлежит Руслану. Но когда я увидела, что на пальце покойного нет ни кольца, ни следа от него, я четко убедилась в том, что это не он.

Мой муж постоянно носил кольцо, поэтому даже если предположить, что оно оказалось утерянным, то на пальце все равно остался бы след. Но палец того умершего был чист. Настолько, что на нем вообще не было следов от ношения кольца, что, в принципе, на сегодняшний день является лучшим результатом.

Теперь мне просто остается спокойно ждать результатов расследования Жданова, вот только этот процесс ожидания настолько мучителен, что о сне и речи быть не может. Лежа на кровати, я лазила в телефоне, но ничего особо так и не увидела.

По итогу я просто встала с кровати и, выйдя из спальни, направилась на первый этаж. На заднем дворе виллы Малинова находился открытый бассейн, я же, дойдя до бортика, стала бесцельно наматывать круги. Один за другим. Но тревога в моем сердце никак не уменьшалась.

Вероятно, я настолько витала где-то в своих мыслях, что даже не поняла, когда успела подойти Регина. И я не знала о ее приходе вплоть до того момента, пока женщина не села на скамью у бассейна и не сказала:

— Если тебе слишком скучно, то мы можем поговорить о чем-нибудь.

Обомлев, я оглянулась и посмотрела на нее. Увидев улыбку на ее губах, я невольно замерла и спросила:

— Давно пришли?

Макарова кивнула:

— Ты тут то и делаешь, что круги наматываешь. Выглядишь так, как будто у тебя какие-то трудности. Поговоришь со мной об этом?

Подойдя к ней, я уселась рядом и, смотря на нее, несколько устало ответила:

— Кое-что случилось с самым важным человеком в моей жизни, и прямо сейчас я жду хоть какую-нибудь весточку о нем. А что насчет Вас? Тоже бессонница?

Регина слегка улыбнулась:

— Вроде того. Что ж, в ожидании информации, значит... И впрямь звучит ужасно. Однако ты можешь думать о хорошем, направлять свои мысли к добру. Когда-то я прошла через то же самое, что и ты, поэтому думала даже и о плохих исходах, и, в конце концов, даже обдумала свои похоронные хлопоты.

Увидев промелькнувшую безысходность на лице женщины, я, не удержавшись, поинтересовалась:

— Это Вы про Дениса?

В ту секунду она, остолбенев, покосилась на меня, но все же улыбнулась:

— Так очевидно?

Я задумалась и ответила:

— Не совсем. Я тоже не совсем уверена

Только увидев Вас, я подумала, что Вы слишком молоды, поэтому, скорее всего, приходитесь ему тетей или же сестрой. Но потом, когда он в ярости вывел меня тогда из комнаты, я отбросила свои догадки, но все же не была уверена в своей правоте.

Макарова, посмотрев на меня, слегка улыбнулась:

— Я – его мама. Мама, которую он не хочет принимать. Я могу его понять. Любая мать, которая не может принести своему ребенку славу, также не может принести ему и позор, но вот я... не сделала ни того, ни другого. И я могу понять его нежелание быть рядом со мной.

Нахмурившись, я не согласилась с ней:

— Регина Александровна, позвольте спросить, если бы Ваш ребенок нажил себе на голову бед и принес Вам много-много тягот, то Вы бы смогли презирать его из-за этого и не принимать?

Женщина покачала головой:

— Да как бы я могла?

Я слегка улыбнулась:

— Поэтому будьте уверены, что Денис не принимает Вас не из-за того, что Вы не можете принести ему славу. Очень часто бывает так, что то, чего нам так нужно – это просто поесть или же обняться. И, возможно, тогда все обиды и неприязнь останутся позади.

Регина посмотрела на меня и улыбнулась:

— Эх, девчушка-девчушка...

Женщина вздохнула:

— Я знаю, что Денис ненавидит меня не из-за этого...

Казалось, не желая больше ничего говорить, она просто посмотрела на меня и сказала:

— Кстати, ты так и не рассказала о своих проблемах? Что случилось? С чего ты вот так наворачиваешь круги? Что произошло?

Поджав губы, я вздохнула, но, пребывая в неведении, как же стоит все сказать, я просто с улыбкой ответила:

— Затруднительно рассказывать...

Но Макарова не стала принуждать меня, а всего лишь улыбнулась и тоже ничего не стала больше говорить.

Тогда мой телефон вдруг загорелся – звонок от Жданова. Я впопыхах взяла трубку и ответила:

— Валентин Георгиевич, разузнали?

На том конце провода было шумно. Жданов проговорил:

— Да. Выяснил. Химический завод в южной части города. У этого завода как раз должны быть проблемы с эксплуатацией, правительство давно приостановило его работу. Недавно там сновали люди, а снаружи его охраняют люди. Охраняют там все хорошо, нам никак не провести туда своих.

В тот момент я тут же воспаряла духом и ответила:

— Валентин Георгиевич, пришлите мне адрес, я попрошу Дениса что-нибудь придумать. Возможно, у него найдется способ проникнуть туда.

Мужчина в возрасте угукнул, а затем отправил мне на телефон адрес.

Положив трубку, я посмотрела на Регину:

— Извините, Регина Александровна, больше не могу оставаться с Вами, надо бежать.