Мужчина не стал как-либо жаловаться и некоторое время просто стоял на месте, после чего его слегка худощавая фигура молча зашагала прочь. Он уходил все дальше и дальше, а я же не могла сказать ни слова, чтобы удержать его.

Когда у «Arhitech» возникли проблемы с бизнесом, я ничем не помогла, когда Григорий Михайлович и Людмила умерли, меня не было рядом с ним, а теперь единственные члены семьи, которые были рядом с ним, пропали без вести. Мой самый близкий человек ради моей безопасности был вынужден проявить полнейшее равнодушие к произошедшей ситуации. Я никогда так и не смогу вернуть Тимуру все то, что когда-то задолжала, но у меня и нет причин винить Руслана в его предубеждениях. Он может игнорировать все вокруг, но не может смотреть даже на малейшие мои страдания. Он просто по-своему защищает то, что ему дороже всего.

Дверь в спальню оставалась открытой. Внутри меня ждал муж, а я же даже не знала, как мне предстать перед ним, отчего, развернувшись, я просто пошла в кабинет.

Перебирая материалы для юридического экзамена, у меня вдруг возникла мысль, что если бы я стала первоклассным адвокатом, то смогла бы открыто и величественно найти головной офис «GW» и расспросить их о том, куда они увезли Элизабет с Сережей.

Чем сильнее эта мысль становилась, тем меньше я могла сосредоточиться. Мой разум почти что витал в облаках, пока я вдруг не почувствовала знакомое тепло на тыльной стороне ладони и не пришла в себя. Только когда я подняла голову и встретилась с глубоким взглядом Руслана.

— Все еще злишься? – мужчина нарушил молчание.

Опустив голову, я медленно покачала головой:

— Нет.

Если я и злилась, то только на себя. После десяти лет нахождения под опорой и поддержкой этих двух мужчин вместо того, чтобы хоть немного вырасти, я так и топталась на одном и том же месте на протяжении долгого времени.

— Тимур уже раньше приходил ко мне, – вдруг он заговорил: — Перед тем, как покинуть Россию, я пообещал, что пошлю кого-нибудь на поиски при условии, что ты не должна об этом знать. Но он все равно ворвался и долгое время находился с тобой, более того, даже заставил телохранителей скрывать все это от меня столько времени. Если бы с тобой что-нибудь случилось, то эти телохранители, боясь взять вину на себя, не посмели бы мне ничего сказать, ты можешь вообще себе представить, насколько серьезными могут быть последствия?

В завершение он казался немного враждебным, но, стоя лицом ко мне, он скрывал свое настроение и чувства.

.

Петляя кругами, все равно все вернулось в исходную точку. Руслан, абсолютно все скрывая от меня, по итогу всегда думал о том, что будет для меня лучше, а я же была обязана Тимуру, и они оба была в своей степени правы.

— Прости, – я не могла натянуть на себя улыбку, у меня получилось лишь горько усмехнуться: — Раньше я чувствовала себя обязанным только Тимуру, но теперь я просто не знаю, как смотреть в глаза его семье.

Если бы он не встретил меня, то Элизабет не превратилась бы из избалованной принцессы в примитивную и грубую домохозяйку. Я могла бы напыщенно и помпезно посоветовать ей жить достойно, но вот только сожаление и вину в моем сердце так просто не стереть.

Даже если передо мной была какая-нибудь незнакомка вроде Наташи Копыловой, я все равно смогла пойти и поставить все на кон, но теперь, когда той, которой нужна была помощь, оказалась Элизабет, у меня вдруг появилось много опасений, а также угрызений совести. Даже если они с Сережей смогут благополучно вернутся, смогу ли, сохраняя полное хладнокровие, поладить с ними?

Как только я подумала об этом, то тут же почувствовала приступ тошноты, что подкатывал к горлу. Неосознанно прикрыв рот и нос, я оттолкнула Руслана и побежала в ближайшую уборную, после чего, облокотившись на раковину, меня стало рвать.

Спустя некоторое время меня наконец-то перестало тошнить, и я, склонившись над умывальником, положила одну руку на живот, глядя на себя в зеркало и тяжело дыша.

Будучи беременной уже дважды, я уже была знакома с рвотой беременных и прекрасно понимала, что ЭКО сработало. Вот только улыбка на уста не приходила.

Когда умер мой первый ребенок, мне казалось, что весь мир против меня и специально усложняет мне жизнь. И только Тимур помог мне дожить до сегодняшнего момента. А я же, когда у него настало самое трудное в жизни время, в очередной раз выбрала свое благополучие. Я спрашивала себя, а могу ли я действительно притвориться, что ничего не знаю? Могу ли быть спокойной за то, что, когда его семья потеряет все, я смогу поддерживать семейный бизнес с Русланом, выносить и взрастить собственного ребенка?

Когда в уборную вошел Руслан, то я увидела его благородное и холодное лицо, что отразилось в зеркале. Опустив голову, я разжала руку, лежавшую на моем животе.

— Плохо себя чувствуешь? – ждавший некоторое время снаружи мужчина не видел то, что меня только что рвало.

— Нет, – я покачала головой и, повернувшись, вышла, после чего направилась прямиком в спальню. Хотя я не знала, как предстать перед Русланом и самой собой, мое тело, однако, прекрасно понимало, что ребенку сейчас нужен отдых.

Я легла на кровать, а муж сел на край, аккуратно подоткнув для меня уголки одеяла:

— Завтра попрошу прийти личного врача и осмотреть тебя.

— Как знаешь, – я же закрыла глаза и откинулась на подушки, намереваясь просто заснуть.

В спальне на удивление воцарилась мертвая тишина, а в голове была кромешная тьма. Я смутно слышала, как дыхание Демидова утяжелилось, как будто он хотел что-то сказать, но в итоге промолчал. Мужчина, сидя на краю кровати, некоторое время понаблюдал за мной, а после встал и вышел.

Услышав звук закрывающейся двери, я медленно открыла глаза. В большой комнате горела только лишь одна прикроватная лампа, и вся обстановка казалась довольно одинокой и безлюдной

Беременные женщины любят впадать в меланхолию и сентиментальности, поэтому в это время все эмоции нахлынули на меня.

Когда Людмила умерла, в доме Архиповых царила такая же обстановка – пустая и одинокая. И, находясь в доме, единственное, о чем попросил Тимур – это чтобы я осталась с ним на одну ночь, сказав, что так в доме хотя бы не будет так безлюдно и одиноко.

Нет, больше я думать об этом не решалась, опасаясь, что меня полностью поглотят эмоции, поэтому я крепко закрыла глаза и заставила себя уснуть. И когда проснулась, то услышала, как Таисия стучит в дверь снаружи.

— Эмилия Андреевна, пора завтракать. Руслан Артемьевич ждет Вас внизу.

Руслан не поехал в компанию?

— Хорошо, – ответив, я подняла одеяло и встала с кровати, чтобы умыться.

Когда я пришла в столовую, то муж уже поедал свой завтрак. Под рукой у него находился планшет, а сам он наблюдал за движениями фондового рынка. Я, не сказав ни слова, села напротив него.

Мужчина даже не поднял на меня взгляда, а как только я взяла в руки нож и вилку, он положил их и, взяв салфетку, вытер рот, вместе с этим, сохраняя полнейшее хладнокровие в лице, произнес:

— Я помогу Тимуру. Но при условии, что ты не увидишь его до тех пор, пока не родится ребенок.

Честно, меня это очень польстило. Я не ожидала, что он внезапно отбросит предвзятое мнение между ними:

— Ты серьезно?

Тогда он отложил салфетку и, подняв свои темные глаза, посмотрел на меня. Его выражение лица оставалось серьезным и холодным:

— Разве это не то, что ты ожидала?

В тот самый момент мы как будто вернулись в те годы, когда только поженились. В то время мы разговаривали с сарказмом и насмешками, специально жалили друг друга, чтобы что-то доказать. Я понимала Руслана. Ведь если бы сегодня что-нибудь случилось с Александрой, то мои слова вряд ли прозвучали бы приятнее, чем его.

Положив столовые приборы, я, выровняв эмоции на своем лице, серьезно произнесла:

— Я действительно хочу хоть как-нибудь помочь Тимуру. В рамках того, что будет в наших силах, но никак не просто проявлять равнодушие и закрывать глаза на его беду. Ты прекрасно знаешь, что он спас мою жизнь, и если я не смогу увидеть, то он сможет жить хорошей жизнью сам, то, думаю, я так и останусь у него в долгу на всю жизнь. Ты же тоже не хочешь, чтобы его имя превратилось в стену, которую будет невозможно как-либо сдвинуть?