–– У тебя живот не болит?

Я растерялась, не понимая, что он имеет ввиду, и кивнула:

–– Ну да, немного. А зачем трава?

Поджав губы, он бесстрастным голосом скомандовал:

–– У тебя здесь есть другая одежда? Иди пока переоденься.

Вдруг я почувствовала дискомфорт и инстинктивно положила руку на заднюю сторону джинсов. Там было мокрое пятно, которое я до этого совсем не заметила. Я смущенно застыла, теперь понимая, что он имел ввиду.

Живот действительно сегодня болел, но я совсем не ожидала прихода месячных. У меня не было их уже два месяца, и я теперь не знала своего цикла.

Я густо покраснела. Увидев мое состояние, Руслан вздохнул:

–– Не переживай, я все куплю. А ты иди переодевайся.

Долго не раздумывая, я развернулась, намереваясь пойти наверх. Но не успела выйти из кухни, как услышала голоса Якова и Тамары, возвращающихся со двора.

Сердце ушло в пятки, я обернулась и в смятении посмотрела на Руслана. Он с невозмутимым видом снял с себя черный пиджак и накинул на меня:

–– Что-то прохладно стало, одень.

Яков с Тамарой в этот момент зашли на кухню. Подруга тут же захихикала:

–– Мы не вовремя?

Я натянула на лицо улыбку и ответила:

–– Я пойду наверх, одену что-нибудь потеплее.

Хорошо, что Руслан был высоким, и его длинный пиджак доставал мне почти до колена.

Вернувшись в свою спальню, я быстро приняла душ, переоделась, и нигде не отыскав прокладок, обнаружила, что помимо всего прочего, я забыла внизу свой телефон. Тогда я села на унитаз и загрустила.

Вскоре послышался стук в дверь спальни. Я пошла открывать. Это была Тома. Она протянула мне прокладки и загадочно улыбнулась:

–– Миля, у вас с мужем такое взаимопонимание!

Поджав губы, я ушла в ванную, а когда вернулась, подруга сидела на кровати, о чем-то задумавшись.

–– О чем вы с Ефимовым разговаривали во дворе? – невольно поинтересовалась я.

–– О жизни, ты можешь себе представить? – грустно вздохнула она.

Кажется, она была расстроена, и я не стала приставать с расспросами, а тихо сказала:

–– Я изначально планировала переехать к тебе, но, кажется, пока ничего не выйдет. Я обещала Якову: каждый день, завтрак, обед и ужин на мне.

–– Понимаю, – кивнула Тома.

.

Немного помолчав, она с заговорщицким видом посмотрела на меня:

–– Я думаю, что Руслан переехал сюда, чтобы завоевать тебя обратно. Знаешь, а я просто в восторге от такого поведения мужчины!

Я не стала поддерживать эту тему и промолчала.

Мы еще немного посидели, на улице стемнело, и Тома засобиралась домой. Я пошла вниз ее провожать. В гостиной сидели Руслан и Яков и о чем-то беседовали.

Увидев, что Тамара собралась уходить, Яков поднялся:

–– Я тебя провожу!

–– Спасибо, не нужно, я на машине, – ответила подруга, недовольно посмотрев на него.

И чего эти двое не поделили?

Не обратив внимания на ее несогласие, Яков вслед за Томой вышел из гостиной. Я хотела пойти с ними, но Руслан меня остановил:

–– А тебе зачем туда?

–– Проводить Тому, разумеется! – опешила я.

–– Ее проводят! – отрезал он и встал у меня на пути, непреклонно смотря на меня.

–– Живот еще болит? – вдруг спросил он.

Я покачала головой и, подумав, сказала:

–– Спасибо за твою помощь сегодня. Мне сейчас намного лучше.

Было уже поздно, и я хотела было намекнуть, что ему пора идти, как он внезапно произнес:

–– На улице холодает. Одевайся теплее.

–– Хорошо, – кивнула я.

Руслан схватил меня за запястье, я хотела вырваться, но он крепко держал.

–– Где твоя мазь? – спросил он.

Заметив, что он смотрит на место ожога, я отмахнулась:

–– Ничего страшного, почти зажило.

Он нахмурился, принес мою сумку, отыскал в ней мазь и начал аккуратно наносить ее мне на руку. Затем посмотрел на меня своими бездонными глазами и тихо сказал:

–– Яков намазывал лучше, чем я?

Я смутилась и беспомощно промямлила:

–– Руслан, уже поздно, ты…

–– Хочешь, чтобы я ушел?

Вздохнув, я кивнула.

–– Неужели ты и правда собираешься здесь жить?

–– А что, нельзя? – с нахальным видом отозвался он.

–– Как хочешь!

Обработав мой ожог, он все еще не уходил. Я решила не обращать на него внимания и вернулась в спальню. Яков все равно скоро вернется, а Руслан пусть делает, что хочет. Хочет остаться – пускай остается.

Когда я приняла душ и вышла из ванной, то уже совершенно про него забыла. На часах было уже половина одиннадцатого, я высушила волосы, почитала книгу и легла спать.

Ночью шел тихий августовский дождь. Ветер задул в открытое окно, и я проснулась от холода. Я встала с кровати, намереваясь закрыть окно.

Вдруг раздался громкий раскат грома, и в комнату ворвалась вспышка молнии

От страха я покрылась холодным потом и побежала к окну, но в спешке по неосторожности наткнулась на угол прикроватного диванчика. Почувствовав резкую боль в колене, я тут же осела на пол.

Боль была очень сильной, и я тяжело задышала. Затем я попыталась подняться с пола, но у меня так ничего и не вышло.

Я протянула руку и включила светильник. По комнате гулял холодный ветер, покрытые водяными подтеками шторы колыхались в разные стороны. В доме стояла полнейшая тишина. Все это выглядело жутко.

После того случая, когда я потеряла ребенка, дождь и ветер вызывали во мне очень плохие ассоциации. И сейчас я беспомощно сидела на полу, не в силах подняться, чтобы закрыть окно и включить свет.

Я начинала нервничать. Меня охватило чувство тревоги, и я затряслась. Я снова попыталась встать, но не удержавшись на ногах, упала обратно, ударившись об тумбочку. Лампа, и все остальное, что стояло на тумбочке, с грохотом полетело на пол. Свет погас.

Меня охватил неимоверный ужас. Я сжалась и забилась в угол. Мне показалась, что в этой зловещей темноте я услышала плач ребенка. Страх усиливался. Давнее скрытое в подсознание чувство горя и потери накатило леденящей душу волной.

В груди защемило.

Я заново испытывала весь ужас и беспомощность той роковой ночи. Вдруг перед глазами поплыли пятна крови, растекающиеся по полу от окна.

–– А-а-а! – в отчаянии закричала я, не в силах сдерживать боль.

–– Миля! – тут же послышался голос из окна.

–– Уходите! Вы все, уходите! – завыла я от страха. Я прижала голову к коленям и затряслась.

–– Миля, это я, Руслан! – до моих ушей доносился успокаивающий голос. Раскаты грома за окном, кажется, затихли.

Я удивленно застыла и подняла взгляд. В комнате зажегся свет, на мгновенье ослепив меня. Шторы больше не трепыхались на ветру, хотя окно было все еще открыто.

–– Не бойся, это я, – ласково произнес низкий мужской голос.

Я сделала несколько глубоких вздохов, и, только когда глаза привыкли к свету, разглядела стоящего передо мной Руслана. Ни секунды не размышляя, я бросилась в его объятия и заревела.

–– Я видела… Я видела нашего ребенка, он явился ко мне и сказал, что я его не уберегла! – задыхающимся голосом простонала я.

Крепко сжимая меня, Руслан глубоко вздохнул и хрипло заговорил:

–– Не переживай, милая. Он знает, что ты его любишь и никогда бы тебя не обвинил. Даже не думай об этом, все хорошо.

Он гладил меня по спине, уткнувшись в его грудь, я все никак не могла успокоить льющиеся ручьем слезы. В груди все еще болело.

–– Прости меня! Я правда старалась изо всех сил, но веревка была слишком толстой, и я не смогла освободиться!

Руслан кивнул и сильнее прижал меня к себе, успокаивая:

–– Он знает, он все это знает. Он тебя ни в чем не винит.

Еще немного простояв в его нежных объятиях, я постепенно пришла в себя и, наконец, отстранилась от него. Глаза опухли и болели от слез.

Он уложил меня обратно в постель, накрыл одеялом и сел на краешек кровати.