Я поджала губы, подавляя беспокойство.

Глядя на Виктора, я изо всех сил старалась контролировать свой гнев, спросила:

— Люба и Снежок пропали вместе?

Тот кивнул.

Руслан нахмурился, поджал губы и сказал:

— Ребёнку с собакой не так легко потеряется. Снежок – дрессированная собака. Даже если бы Люба потерялась, он вернул бы её назад. По-видимому, они не просто заблудились.

Он, помрачнев, посмотрел на Виктора и произнёс:

— Свяжись с полицией, постарайся выяснить, кто мог быть враждебно настроен по отношению к семье Коноваловых, и особенно обрати внимание на подозрительных людей, которые появлялись в окружении семьи в последнее время.

Виктор, вероятно, тоже пришёл в себя, быстро кивнул, достал телефон и вышел.

Люди, находящиеся в гостиной молчали, Руслан взглянул на них, слегка улыбнулся в качестве приветствия

Глядя на Андрея Павловича, он сказал:

— Андрей Павлович, времени мало, нужно спешить. Моя жена беспокоится о ребенке, и ее слова могли показаться резкими. Надеюсь на понимание. Я проведаю Вас в другой день. – Закончив говорить, он повел меня к двери.

Старик Коновалов хотел что-то сказать, но лишь открыл рот и ничего не произнёс.

***

Покинув дом Коноваловых, мы с Русланом всю дорогу молчали.

Машина была припаркована у отеля недалеко от дома Коноваловых. Руслан мрачно посмотрел на меня:

— Сейчас уже очень поздно, хорошо отдохни. Семья Коноваловых ищет ее, ничего плохого не случится.

Я посмотрела на него, с необъяснимым гневом, вышла из машины и пошла прямо в гостиницу.

Девушка на стойке регистрации посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

— Здравствуйте!

— Пожалуйста, оформите на меня номер, спасибо! – Я передала банковскую карту и паспорт девушке на стойке регистрации.

Девушка не взяла карточку и паспорт, она посмотрела на Руслана, который следовал за мной. Его стройный силуэт излучал великолепие. Руслан остановился рядом со мной, посмотрел на стойку регистрации и сказал:

— Не беспокойся, номер уже забронирован.

Очевидно, это было сказано мне.

Девушка на стойке регистрации немного смутилась, протянула мне банковскую карту и паспорт и сказала:

— Девушка, пожалуйста, возьмите свой паспорт.

Я нахмурилась, мой голос был немного резким:

— У Вас тут пятизвёздочный отель, почему гости могут регистрироваться без паспорта?

Девушка на стойке регистрации улыбнулась, поджала губы и растерянно посмотрела на Руслана.

Я продолжила говорить, протянув девушке банковскую карту:

— Пожалуйста, поторопитесь, мне нужна комната.

Девушка на стойке регистрации на мгновение заколебалась, но все же зарегистрировала меня.

Руслан, казалось, решил оставить меня в покое, ничего не сказав.

Я взяла карточку от номера и вошла в лифт, Руслан молча последовал за мной. Его молчание пугало. Люди иногда ведут себя очень странно. Они знают, что на душе обида друг на друга, что у них плохое настроение. Они также знают, что при возникновении разных ситуаций они должны понимать друг друга и высказывать все, что на душе.

Но понимая все это, никто не хочет об этом говорить.

Я вошла в комнату, Руслан последовал за мной. Я развернулась и преградила ему дорогу дверью. Мое Действие было очевидным: я не хотела его впускать. Он нахмурился, и его холодные глаза остановились на мне, он произнёс немного игривым тоном:

— Эмилия, обязательно вот так?

Он был выше меня на голову, я подняла взгляд и посмотрела на него, поджала губы, не обращая внимания на холод в его глазах, безжалостно произнесла:

— Да!

После этого он поднял руку, вытеснил свое тело, которое на половину уже было в комнате, и захлопнул дверь. Заодно затворил дверь с другой стороны.

В гостиничном номере за сто тысяч было тепло, как дома. Хотя гостиная, спальня и кухня были не такими большие, как в особняках столицы, но было все, что нужно.

Слегка оглядевшись, я позвонила Давиду, через некоторое время он ответил. Казалось, что Давид был спросонья, он сказал немного хриплым голосом:

— Эмилия, в чем дело?

Я посмотрела на часы на стене и поняла, что уже за полночь.

Сначала я не хотела его беспокоить, но теперь, когда уже вызов был подключен, ничего не сказать было еще хуже, чем понапрасну разбудить его.

Подумав некоторое время, я сказала:

— Можешь попросить дядю Владимира помочь связаться с руководством в Новосибирске? Прошло почти 72 часа с тех пор, как Люба пропала. Я не нашла ее, я не знаю, что делать, я могла позвонить только тебе. В конце этого предложения я уже немного задыхалась, у меня перехватывало дыхание.

На другом конце телефона на мгновение повисла тишина, а затем Давид, явно восстановив голос, сказал:

— Не волнуйся, я сейчас же вместе с дядей приеду в Новосибирск, и мы обязательно найдём Любу.

Мгновенно я почувствовала, как теплая струя скользнула по моей груди, из глаз полились горячие слезы, мой голос вдруг охрип.

Через некоторое время я, наконец, произнесла:

— Давид, спасибо.

Я подозревала, что Давид нахмурился в этот момент, его голос стал немного ниже:

— Эмилия, мы семья, нет необходимости говорить спасибо.

Я кивнула, по моим щекам текли слезы, я была тронута. Повесив трубку, я почувствовала спокойствие. Я вздохнула с облегчением и немного пришла в себя от страха и беспокойства. Позже я осознала, что вся покрылась холодным потом.

.

Положив телефон, я развернулась и пошла в ванную, включила горячую воду и сполоснулась.

Когда я вышла, то вдруг увидела Руслана, стоящего рядом с кроватью, я сразу не отреагировала и чуть было не закричала от испуга.

Поскольку я слишком спешила приехать, я не взяла с собой сменную одежду, поэтому я бросила свою одежду в стиральную машину после душа, а когда вышла из ванной, я завернулась в банное полотенце.

Хотя мы были близки бесчисленное количество раз, но теперь, когда мы встретились взглядами, мое лицо разгорелось от смущения.

— Как ты вошел?

Я заперла дверь, как он мог войти?

Его темные глаза остановились на мне, и он слегка нахмурился:

— Эмилия, давай поговорим.

— Нам сейчас не о чем говорить, уже очень поздно, пора ложиться спать, – сказав это, я села на край кровати и, опустив голову, начала вытирать волосы.

Руслан взял полотенце, я невольно нахмурилась, подняла глаза и увидела, что он невозмутимо вытирает мне волосы.

— Я сама вытру! – сказала я, потянувшись за полотенце в его руке. Он отстранился.

Я поджала губы, гнев в моем сердце усилился, я сердито сказала:

— Руслан…

Он резко опустил голову, обхватил мое лицо и внезапно поцеловал меня.

Существует огромная разница в силе между мужчинами и женщинами, тем более, когда оба рассержены друг на друга. Поэтому его поцелуй был словно наказание, он чуть было не задушил меня. Если бы не страх, что я задохнусь, боюсь, он бы продолжал целовать меня. Он остановился, мы посмотрели друг на друга, после чего я отвернулась от него.

Руслан протянул руку, обхватил меня за подбородок и посмотрел на меня, в его чёрных глазах мерцал огонёк:

— Разве не я должен злиться больше всех?

Он задал риторический вопрос, в его потускневших глазах была легкая обида.

Я отвернулась, вырвав подбородок из его пальцев, посмотрела на него с прежней злобой:

— Тогда иди злись в другом месте, я хочу спать.

Руслан сердито рассмеялся, с беспомощностью в голосе произнёс:

— Эмилия, ты выслушаешь меня или нет?

— Нет! – Если я намеренно ссорилась с ним, за два-три раза нельзя было решить все проблемы.

Он, наверное, догадался, так что не говорил лишнего. Он снял пальто, отложил его в сторону и начал расстегивать пуговицы. Я уставилась на его длинные изящные пальцы.

Он посмотрел на меня парой чёрных как смоль глаз. Его движения были такими элегантным, а направленный на меня взгляд многозначительным.