Равнодушно глядя на меня, он приступил непосредственно к делу:

— Четыре года назад, после того, как мы расстались в Германии, я вернулся в Россию. Узнав, что ты ушла от Руслана, я начал повсюду искать тебя. Я постоянно размышлял, где же ты можешь быть и как твои дела. Я каждый год проезжал по крупным городам страны в поисках тебя, и боялся не найти… – он говорил спокойно, без колкости в словах, скорее наоборот – с нежностью. — Эмилия, ты не представляешь, как сильно я по тебе скучал.

Если бы четыре года назад я вот так нечаянно встретила его, думаю, я бы совершенно уверенно спросила: что же все-таки тогда произошло? почему он уехал в Германию? почему не вернулся, когда пришел в себя?

Но теперь я уже не хочу знать ответы на эти вопросы, я просто хочу, чтобы он ушел.

Поэтому я совершенно ровно сказала:

— Я не знаю, с какой целью ты увязался за мной. Если ты хочешь, чтобы я стала твоим проводником к Алешиным, то ты хочешь слишком многого. Четыре года назад я не признала Алешиных, а теперь и подавно не собираюсь вернуться в эту семью. Что касается Афанасьевых, я думаю, что Давид ненавидит тебя не меньше Руслана, поэтому он еще менее склонен сотрудничать с тобой, так что все твои манипуляции со мной бесполезны.

Раз уж зовешься дельцом, то умей анализировать интересы всех сторон

В гостиной повисла тишина. Он взял меня за руку и положил ее ладонью на свой торс. Правда не для того, чтобы я оценила его крепкие мускулы.

Моя рука нащупала шрам.

— Четыре года назад я отвозил тебя из больницы в «Красный Яр». Ты была не в своем уме, так как потеряла ребенка, и часто в оцепенении сидела одна на веранде. Если бы рядом с тобой никого не было, ты бы давно выпрыгнула в окно. Из страха, что ты навредишь себе, я заколотил в доме все окна. А однажды ты встала посреди ночи, нашла нож и полоснула собственное запястье. Ты рыдала так душераздирающе, хватаясь за полы моей одежды, и звала ребенка. Тогда ты чуть не угробила меня. Я начал забирать у тебя нож и случайно позволил тебе воткнуть его в собственное тело. Увидев кровь, ты упала в обморок и пролежала без сознания несколько дней.

Он говорил это размеренно, с невозмутимым выражением на лице, но от этих слов мою грудь больно стиснуло. Прошло слишком много времени, я почти забыла о тех днях.

Он слегка улыбнулся и продолжил:

— Когда ты очнулась, я приказал слугам прибрать все острые предметы. Я думал, что без этих вещей ты никак не сможешь навредить себе, однако ты стала биться головой о стену, чтобы прервать свою жизнь. Для того, чтобы ты могла жить, я день и ночь проводил рядом с тобой, я не спал, смертельно боясь, что эта навязчивая мысль о смерти не оставит тебя.

Это было тяжелое время. Люди всегда предпочитают стереть из памяти самые болезненные моменты их жизни.

Мое сердце истекало кровью от столь подробного упоминания этих событий. Я не могла выдавить из себя ни слова. Я отдернула руку и приотворила уста, чтобы сказать простое «спасибо», но это показалось мне слишком банальным и поверхностным, поэтому я предпочла хранить молчание.

Он многозначительно усмехнулся, и в его лице смутно проскользнуло злобное выражение.

— С каждым днем тебе становилось все лучше. Я думал, что душевная рана, причиненная тебе Русланом, столь глубока, что ты навсегда сотрешь его из своей памяти. Я знал, что ты не любишь меня, но что с того? Вся жизнь впереди, мы могли по крупице воссоздать свою любовь и счастье. Я никак не ожидал, что ты возьмешь и сбежишь с ним, – посмеиваясь над собой, он иронично улыбнулся. — Эмилия, ты и вправду исцелилась, раз забыла о прежних ранах!

Я не знала, что ему возразить, и молчаливо поджала губы.

Он же усмехнулся и продолжил:

— Я не хотел ранить тебя. Эмилия, ты хоть представляешь, как я переживал те ночи, когда мои родители умерли один за другим? В полуночном бреду мать кричала в мою сторону, что я жесток, а отец бормотал о своем одиночестве. Просыпаясь ночью посреди такой огромной квартиры, я не мог уснуть обратно, и все время думал, что если бы ты осталась со мной, если бы была рядом так же, как когда-то я был с тобой, возможно, мне было бы не так больно и горько. Однако каждый раз, пробуждаясь глубокой ночью, я просыпался в пустой комнате, совершенно одинокий.

Он смотрел на меня устрашающе-мрачным взором темных глаз.

— Ты знаешь, каково это – переживать горе одному в кромешной темноте?

Я не могла разомкнуть губ. Я хотела бы попросить прощения, но эти слова комком застряли в горле.

— Эмилия, ты не представляешь, как сильно я любил тебя тогда и как сильно возненавидел потом.

Когда эти слова сорвались с губ Тимура, я застыла на своем месте, не в силах сразу выйти из этого оцепенения.

Я вспомнила урок из курса физики для старших классов, посвященный закону сохранения энергии; помню, потом об этом законе нам рассказывали на курсе политологии, когда мы разбирали материализм.

В юности, когда меня увлекали астрономия и география, я всегда объясняла происходящее, проводя аналогию с явлениями природы.

Теперь, глубже задумавшись, я понимаю, что все самые важные истины нашей жизни должны были быть усвоены нами за время обучения в школе.

В нашем мире ни любовь, ни забота не появляются из воздуха, чувства должны быть взаимны. Если ты беспричинно купаешься в любви и обожании и не отдаешь того же взамен, тебя неизбежно будет преследовать внутренний дискомфорт. Что касается Тимура, думаю, я уже вряд ли смогу принять его с распростертыми объятиями.

Однако он был прав, говоря, что вытащил меня из ада, и совершенно справедливо спросил с меня за то, что я не протянула ему руку и не помогла выбраться из пропасти небытия.

Когда он ушел, я так и сидела в гостиной и провела там всю ночь, так и не заснув.

Я не имела права судить Тимура. Каждый его шаг теперь был направлен на то, чтобы залечить собственные душевные раны.

Несмотря на теплый столичный сентябрь, холодный ветер, разыгравшийся ночью, не давал жителям спокойно заснуть.

Эта ночь была бессонной.

Наконец, ко мне нагрянул Руслан, что было вполне предсказуемо и совершенно неудивительно.

Насчет Любы я не переживала вовсе, ведь с ней была домработница, а также Захар, который отвечал за ее передвижения.

Для меня ночь пролетела незаметно. Руслан пришел ко мне в семь утра. Я по-прежнему сидела на диване, все мое тело закостенело и почти потеряло чувствительность от столь долгого пребывания в одной позе, ведь, несмотря на собственные ощущения, прошло уже несколько часов.

Услышав звонок, я открыла дверь, и мы встретились глазами. Его не было всю ночь, и за это время его подбородок уже покрылся щетиной, а сам он казался усталым и измотанным.

— Можно войти? – спросил Руслан изможденным голосом.

Я кивнула, уступая ему дорогу.

— Прости! – он ласково посмотрел на меня.

— Я не сержусь, – улыбнулась я.

Вероника была его тетей, и он мало, что мог сделать.

Мужчина притянул меня в свои объятия и окутал запахом табака.

— Больше такого не повторится, – сказал он с обещанием.

— Ага, – пробубнила я в ответ.

Я не спала всю ночь, и теперь, когда Руслан оказался рядом, мне стало немного спокойнее. На меня накатила усталость накатила, и я закрыла глаза.