— Инна, в следующий раз, когда будешь делать пакости, протри свои глаза. В этот раз пострадала лишь твоя рука, а в следующий раз, боюсь, ты можешь остаться без своего красивого личика.

— Ты…

Я замолчала на какое-то мгновение, а потом кое о чем вспомнила:

— Ах да, раз ты считаешь, что твой отец занимает такую высокую должность, может, ему лучше вернуться сюда и выйти на пенсию? Ведь у Тулы такая хорошая географическая среда, экономика так поднялась во время его управления, ему пора возвращаться и уходить на покой.

Договорив, я взяла пластырь и вышла из офиса. Когда я спустилась, подъехал Дмитрий на машине, он посмотрел на меня и окликнул:

— Садись!

Я подняла брови от удивления. Хотела отказаться, но, посмотрев на то, как хромаю, все же села и пристегнула ремень безопасности. Дмитрий взглянул на меня и сказал:

— Сначала поедем в аптеку за лекарствами, а потом я отвезу тебя домой.

Оставалось только это. Я опустила глаза и увидела, как опух мой голеностоп, с которым только что все было хорошо.

— Вы с Русланом Артемьевичем знакомы? – вдруг он спросил на полпути.

Я оцепенела и слегка улыбнулась:

— Разве я похожа на ту, которая знаком с таким богатым и влиятельным человеком?

Он сжал губы и очень серьезно ответил:

— Похожа! – спустя какое-то время молчания, он продолжил

— Он не отрывал от тебя своего взгляда, будто испытывал к тебе смешанные чувства.

Я усмехнулась, но ничего не сказала.

Купив лекарства, я вернулась домой. Нога побаливала, поэтому я решила не сопротивляться и села в плетёное кресло отдохнуть. Я долго спала, как вдруг услышала стук в дверь двора и проснулась, смутно ощущая, что мои щёки намокли. Это были слёзы. Я уже давно не плакала, мне давно не снился этот ребёнок. Во сне он уже вырос, был очень здоровым и тяжелым.

В дверь по-прежнему стучали. Я вытерла слёзы, умылась водой из-под крана, освежившись. А затем открыла дверь.

Очень странно, там стоял Руслан. В спину ему били лучи солнца, на лице не было ни намёка на улыбку, его чёрные глаза по-прежнему были чистыми и бездонными. Когда он увидел меня, его кадык зашевелился. Можно было заметить его смешанные чувства, которые невозможно было описать. Не дождавшись того, когда я заговорю, он схватил меня за руки и беспомощно и иронично произнёс:

— Я не могу претворяться, что мы не знакомы. Четыре года, я терпел четыре года, но так и не смог забыть.

Изменился. Он изменился! Прежний он не стал бы говорить такими навязчивыми и невыносимыми фразами.

Я слегка вздохнула и вернула свою руку. Мое выражение лица было равнодушным:

— Руслан Артемьевич, проходите, садитесь.

Я была удивлена. Но наша встреча не была такой душераздирающе тоскливой и животрепещущей, как я себе ее представляла. Четырёх лет было достаточно, чтобы во многом успокоиться. Даже ненависть ослабла, нет, она исчезла. Он вошёл во двор и сел на плетёное кресло. Я принесла фрукты, которые собрала вчера, словно встречала гостя. Смотря на него с улыбкой, отстранённо произнесла:

— Это домашние фрукты. Они неплохие, попробуй.

Он посмотрел на меня своим крайне глубоким и невозмутимым взглядом, а через несколько секунд кивнул и аккуратно откусил персик. Спустя долгое время, он сказал мне:

— Такой сладкий!

Я кивнула ему в ответ. За эти четыре года я стала очень скупой на слова.

Дмитрий привёл домой Любу и Петю. Увидев сидящего во дворе Руслана, он остолбенел. Но у него было хорошее воспитание, поэтому он, не показывая своего удивления, слегка кивнул:

— Руслан Артемьевич, здравствуйте!

Вероятно, Руслан не узнал Дмитрия, поэтому я сказала:

— Это управляющий отелем.

Осознав это, Руслан встал и пожал Дмитрию руку, изящно и благородно. Он посмотрел на Любу с Петей, его взгляд застыл.

Ему показалось, что мальчик развивался медленнее девочки. Им было по пять лет, а Петя выглядел лишь на четыре.

Заметив, что Руслан помрачнел, я не стала додумывать, а посмотрела на детей и спросила:

— Что хотите сегодня на ужин?

Люба, похоже, была не очень рада. Она взглянула на Руслана и ответила:

— Все, что ты приготовишь.

Петя заметил рану на моей ноге и сказал:

— Пусть сегодня готовит папа.

В обычное время эта фраза не была ничем таким, но для Руслана она имела другой смысл. Я не стала много говорить, а подняла глаза и с улыбкой взглянула на Дмитрия:

— Видимо, придётся тебе сегодня продемонстрировать свое мастерство.

Дмитрий был удивлён визитом Руслана. Но, будучи человеком с открытой душой, он, не долго раздумывая, посмотрел на него и сказал:

— Руслан Артемьевич, оставайтесь на ужин, у нас все домашнее, попробуете.

Руслан убрал со своего лица эмоции и кивнул, его глаза стали ещё глубже.

Я посмотрела на детей и, как обычно, распорядилась:

— Идите на задний двор, соберите овощи. Люба, не обижай Петю, поняла?

Люба надула губки и кивнула.

— Мама, это несправедливо, ты всегда защищаешь Петю.

Я беспомощно ответила:

— Он ведь и так ниже тебя, если ты его будешь и дальше обижать, он совсем не вырастет.

— Ладно, ладно, я не буду его трогать! – Люба взяла две корзины и взглянула на Петю. — Мама сказала не обижать тебя, я помогу тебе донести корзину, так уж и быть!

Петя, словно взрослый мужчина, сказал:

— Папа говорит, что я мальчик и должен защищать девочек. Ты меня не обижала, это просто я тебя защищал.

Дети шли в сторону заднего дворника и спорили. Я беспомощно покачала головой и невольно усмехнулась. Раньше я всегда переживала, что Любе будет одиноко одной, а сейчас я видя, как она общается с Петей, он ей ещё ближе родных братьев и сестёр, я спокойна. Я отвела взгляд и почувствовала, что кто-то уставился на меня. Я машинально опомнилась и увидела пару чёрных глаз Руслана, вплотную смотревших на меня. Его взгляд был сложным и загадочным. Я оцепенела и машинально произнесла:

— Руслан Артемьевич, отдыхайте, я пойду на кухню, узнаю, нужна ли моя помощь.

Он схватил меня за руку, хмуро и сдержанно сказал:

— Как ты жила эти годы?

В глубине души я растерялась, оглянулась на него, и со спокойным видом ответила:

— Отлично. Я провела эти четыре года в спокойствии.

В его глазах проскользнула боль, он с иронией усмехнулся:

— Да, кажется, у тебя все хорошо.

Я слегка кивнула, у меня не находилось лишних тем для разговора с ним, поэтому я промолвила:

— Ты сиди тут, а я пошла помогу.

— Будем друзьями, ладно? – раздался голос позади меня, беспомощный и отделённый. — Я четыре года использовал бесчисленное количество способов, чтобы заглушить свои чувства. Но человек устроен так, что чем больше ты хочешь забыть, тем глубже твои воспоминания, тем сложнее их стереть.

Я вздохнула. У меня не находилось слов, чтобы утешить его. Я повернулась и посмотрела на него:

— Руслан, людям нужно учиться успокаиваться. Мне тут, действительно, очень хорошо. Если бы я осталась с тобой, я бы испытывала ненависть и крах. Кажется, что у меня много родных и друзей в Санкт-Петербурге, в Москве, но там я страдала, не могла успокоиться. А Тула – это то место, которому принадлежит мое сердце. Здесь я могу быть тем, кем хочу быть. Руслан, надеюсь ты меня поймёшь.