Полицейский еще что-то пожелал нам, после чего мы покинули участок. Только после этого Никита наконец узнал меня и сконфуженно промолвил:

— А так благодарен вам за то, что впряглись из-за меня и потратили свое время!

На это я улыбнулась ему, заверила, что все в порядке, и посоветовала вернуться домой и оклематься. Было уже довольно поздно.

Анна положила руку мне на плечо и произнесла:

— Какой простой и честный парень, а вот девчонка, которая была с ним, показалась мне больно притязательной. Она работает у Руслана?

Я кивнула.

— Ага. Мы с парнем виделись пару раз, он мне тоже нравится. А что касается Екатерины… Ну а что, девочка видная, немудрено, что у нее завышенные требования.

Она прицокнула языком и, не продолжая этой темы, взглянула на наручные часы.

— Вот блин, скоро десять! Мне надо домой, иначе Ярик меня сожрет! Все, оставляю вас. Встретимся еще как-нибудь.

Договорив, она прыгнула в машину и исчезла.

Остались только мы с Элизабет.

Она посмотрела на меня и нерешительно произнесла:

— Эмилия, я тоже поеду. А то я что-то соскучилась по ребенку, считай, целый день его не видела.

Я спокойно улыбнулась ей и заверила:

— Я отвезу тебя. И даже не думай, что я обижаюсь. Я действительно хотела бы подольше провести с тобой время, но я не собираюсь неволить тебя и не пускать домой. Но хочу сказать, что ты слишком много времени посвящаешь Тимуру и ребенку. Понимаю, тебе хочется наблюдать каждое изменение в поведении и развитии малыша. Но ты же уже отняла его от груди, можно подумать и о работе, и о своих личных делах. Не нужно сосредотачивать все свои силы только на домочадцах. Знаю, тебе будет сложно это изменить, но нужно двигаться постепенно. Твоя жизнь не заканчивается на муже и ребенке, лично тебе тоже нужно куда-то идти и развиваться.

Она поняла мою мысль, несколько раз кивнула, а затем с серьезным видом посмотрела на меня и сказала:

— Да, я поняла тебя.

Она сидела в машине, устало откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза. Двор Архиповых выглядел так же, как и прежде, лишь экстерьер за эти несколько лет был приведен в абсолютный порядок.

Прудик перестал пустовать, плодовые деревья выросли и раскинулись. Вот только все кругом было голо, так как на улице стояла зима.

Я остановила машину за воротами. Мы вышли и обнялись, и я стала наблюдать, как Элизабет удаляется к дому. Но она вдруг обернулась и с сосредоточенным видом сказала:

— Эмилия, если бы, чисто гипотетически, Руслана не стало, ты бы согласилась на меньшее, например, быть с Тимуром?

Ее вопрос удивил меня. Я поглядела ей прямо в глаза, которые искрились в мягком свете уличного фонаря, и сказала:

— Ни в коем случае! – мой ответ прозвучал очень решительно. — Ты сказала «если бы», но в жизни не бывает никаких «если». Я – человек упрямый, мне нужен Руслан и только Руслан. Все остальные для меня – просто прохожие.

Глядя на меня, она глубоко вздохнула и ответила:

— Хорошо, понятно.

Какой же непредсказуемый вопрос!

Я проводила ее взглядом, а после перевела взор на обледенелый пруд. Внезапно все показалось мне каким-то иным. Первый раз я повстречала Тимура в этом доме. Тогда он был немногословен, а на лице читалась откровенная скука.

Я вспомнила тот день, когда он встретил меня и привез в поместье Архиповых, как погнался за мной, когда мы вышли из машины, а я нечаянно толкнула его в этот пруд. В тот год стояла суровая зима, так что на следующий же день он слег с температурой, потом сломался его телефон. С тех пор прошло столько времени, что эти воспоминания уже почти скрылись в хранилищах памяти.

Какое-то время постояв в раздумьях, я, наконец, обернулась, чтобы вернуться в машину.

И тут я увидела рядом со своим автомобилем черную Bentley, а рядом с ней человека. Это был не кто иной, как Тимур. Я слегка растерялась. А он вперил в меня свои неподвижные темные глаза. На нем был строгий черный костюм. Весь его вид внушал безучастность и одичалость. Он выглядел отчужденнее прежнего.

— Когда ты приехал? – спросила я, медленно подходя к машине, но, вероятно, из-за растерянности, не услышала звука мотора.

Он скривил мину, глядя на меня, но его глаза казались застывшими, отчего мне стало немного жутко.

— Если бы его не стало, ты выбрала бы меня? – спросил он, застав меня врасплох

Неужели он слышал наш с Элизабет диалог?

— Хм, я уже все сказала. Нет никаких «если», – мне вдруг стало неловко смотреть ему в глаза, но это быстро прошло. — Мы ведь все решили. Оставь это «если». Если сильно не вдаваться, то бы сказала, что люблю Руслана такой любовью, какая и должна быть между супругами. Мы с ним – две половинки одного целого. Среди огромного количества людей судьба свела вместе именно нас, и мы, согласно ее завету, идем по жизни рука об руку. Этот союз – подарок небес. Если говорить глубже, Руслан – это мое счастье. Он словно маяк освещает мне путь в беспросветном море жизни. Его свет дает мне мужество не сдаваться и двигаться вперед. Тимур, я не знаю, что в твоем понимании любовь, но я никогда не довольствуюсь малым за неимением лучшего. Любовь ни от кого не зависит, она существует сама по себе. Мы много успеваем полюбить за свою жизнь, как, например, ты, любил меня, а потом полюбишь другого человека. Но у нас с Русланом – не просто любовь. Мы стали одной крови и плоти, мы – единый организм, и мы вместе строим наше будущее.

Я не знала, сколько всего нужно было сказать, чтобы он наконец понял, поэтому продолжила:

— Элизабет – чудесная девушка. Если ты внимательнее приглядишься к ней, то осознаешь, какую ошибку совершал все эти годы. Когда я была маленькой, я обожала чупа-чупсы, но мне можно было съесть только один чупа-чупс в месяц. Иногда бабушка вообще не позволяла мне их сосать, потому что они плохо влияли на зубы. Я не довольствовалась тем, что мне давали, и днями и ночами думала только о них.

Тогда бабушка стала покупать цукаты. Было очень вкусно, но из-за того, что я ела их каждый день, можно сказать, беспрепятственно, через какое-то время они мне надоели, и их вкус уже не казался таким заманчивым. Когда я подросла, и у меня появились первые карманные деньги, я так обрадовалась, что пошла и купила сразу штук десять больших чупа-чупсов. Но съев только два, я поняла, что пресытилась. Часто бывает, что вещи, которые мы жаждем, не обязательно полезны, важны или просто хороши. Сейчас мне кажется, что цукаты, которые покупала бабушка, были вкуснее и полезнее любого чупа-чупса. Но прошло то время, таких вкусных цукатов больше не делают, и этот вкус навсегда останется только в моей памяти.

Он продолжал пожирать меня взглядом. Из-за того, что он похудел, его черты казались острее, а глаза будто впали.

— Эмилия, я постоянно думаю о тебе отнюдь не потому, что когда-то не смог заполучить. Все не так просто. Помнишь, как ты впервые появилась в этом доме? Тогда я был замкнут, все время молчал и сдержанно улыбался. Моя мама нашептала мне, что ты очень мягкая. Тогда я подумал, что толку в женской мягкости? А потом ты толкнула меня в пруд. Сейчас я уже и не вспомню, насколько холодной была вода. Зато я помню твой облик. Ты была очаровательна, несмотря на то, что злилась. А когда я выносил тебя, всю в крови, из кладовой? Ты, наверное, уже и не помнишь, как вцепилась в меня и упрямо повторяла, что я должен спасти ребенка. Глядя на тебя, у меня сердце разрывалось. Тогда я подумал: разве Руслан достоин тебя?! Да он понятия не имеет, как защитить тебя!

Я закусила губу и опустила голову.

Как много воспоминаний, многие из которых заиграли новыми красками.

А он с горькой усмешкой продолжил:

— Тогда я решил, что несмотря ни на что, буду оберегать тебя. Ребенок родился с дефектами и я, боясь, что это тебя убьет, спрятал его. Я не хотел, чтобы ты страдала, увидев его. Когда ты узнала, что ребенка больше нет, ты будто впала в транс. Ты просыпалась среди ночи и в оцепенении одна сидела в комнате. Сначала я не знал об этом, а когда заметил, я целыми ночами был рядом. Спустя время ты садилась рядом со мной, брала за руку и, словно ребенка, уговаривала меня поспать.