Анна поджала губы и сказала:

— Рося попросил меня написать это. Изначально мы с ним не планировали афишировать нашу свадьбу. Ты сама понимаешь, что как только новость о браке будет обнародована, это означает, что моя жизнь и его жизнь будут выставлены на всеобщее обозрение. Я ненавижу это чувство, когда ты находишься под пристальным вниманием. То, что было между тобой и Тимуром, невооруженным взглядом понятно, что кто-то преднамеренно обнародовал это, да к тому же добавили масла в огонь, приукрасив факты. Даже события четырехлетней давности были подняты. Если бы новости были ложными, то не страшно, но большинство ключевых моментов является правдой. Ни семья Алешиных, ни Руслан не хотят выставлять тебя напоказ, поэтому использовать мой брак с Росей для отведения внимания – лучшее решение.

Я внезапно осознала, что в Москве так много репортеров, и новости, которые их беспокоят, – это тривиальные сплетни между несколькими знатными семействами и знаменитостями

Ане в этом году исполнилось тридцать. Хотя она была из аристократической семьи, её не особо волновало замужество.

Но для общественности Анна была абсолютно превосходна с точки зрения внешности, происхождения и личных способностей. Раньше многие люди предполагали, что Анна обязательно выйдет замуж за представителя аристократического семейства. В конце концов, каждый хочет, чтобы его род с каждым разом занимал более высокое положение.

Теперь, когда появилась какая-то информация о замужестве Ани, это определенно станет предметом обсуждения для обычных зевак.

Неудивительно, что большая часть репортеров внезапно ушла.

— Что вы с Росей теперь будете делать?

Как только новость станет достоянием общественности, это будет означать, что свадьба пройдёт публично.

Она говорила так равнодушно, как будто в этом не было ничего особенного:

— Что я могу сделать? В конце концов, это всего лишь публичная свадьба. Профессор Лавров всегда находился под пристальным вниманием в своём университете.

— Извините! – Я сказала с небольшим сожалением. — Вчера я случайно встретила Тимура. Я не ожидала, что кто-то преднамеренно сфотографирует нас.

— Все в порядке! Главное, что снизилось давление на тебя. – После паузы она добавила, — но еда и угощения на тебе.

Я засмеялась:

— Обязательно, я все устрою!

***

Ночью.

Когда Руслан вернулся, я уже спала и не заметила этого, я не просыпалась, пока не услышала звук воды в ванной.

Спросонья я всегда была немного сбита с толку. Приходя в себя, я какое-то время смотрела в потолок. Руслан вышел, завернутый в банное полотенце. Вероятно, потому, что боялся разбудить меня, он не включил свет.

Я обернулась и включила прикроватную лампу. Оглянувшись на него, я увидела, что он тоже смотрел на меня, с его сильной груди все еще стекала вода, а короткие волосы всё ещё были влажными.

Увидев, что я внезапно включила свет, он на мгновение остолбенел, взгляд его упал на меня, уголки его красивого рта слегка приподнялись, и он улыбнулся:

— Разбудил тебя?

Я покачала головой, мой сон всегда был чутким, дело было вовсе не в том, что он меня разбудил.

Руслан подошел ко мне, он насухо вытер своё тело, но волосы все еще оставались мокрыми.

Я встала с кровати, взяла полотенце и вытерла ему волосы.

— Снаружи все ещё есть репортеры?

Хотя большинство репортеров были отвлечены Аней, но некоторые все еще ждали внизу.

Он взял меня на руки и посадил к себе на колени. Вероятно, после душа его грудь все ещё была немного холодной.

— Все ушли! – он положил подбородок мне на ключицу и немного устало произнес.

— Больно, не надо!

Он сказал тихим голосом:

— Где больно?

Я поджала губы, мое лицо залилось румянцем от неловкости.

Голос мужчины был низким и сдержанным с двусмысленной ноткой:

— Ты сегодня ужинала?

Я кивнула:

— Я поела!

Прежде чем я закончила говорить, он сделал еще один засос на моей шее, что было немного больно:

— Врунишка, ты даже не дотронулась до чего-либо в холодильнике.

Я не знала, что и сказать.

Кто станет так внимательно проверять?

— Я немного перекусила, я не голодна. Я действительно не голодна. Кажется, я снова набрала вес за те дни, когда вернулась в Москву.

Он нахмурился:

— Разве можно наесться перекусом?

— Да!

Для девушек это действительно возможно.

Он, казалось, вообще не слушал меня, когда его волосы были высушены, он сразу взял меня на руки, а затем понёс вниз.

Была полночь, я боялась упасть, поэтому обняла его за шею и тихо сказала:

— Руся, куда ты меня несёшь? Уже так поздно, тебе не хочется спать?

Он поджал губы:

— Вниз, чтобы ты поела.

У меня не было слов.

— Я правда не голодна! – Если я чувствую голод, я сама в состоянии поесть. Я не ребенок, и я не должна ждать, пока он вернется, чтобы есть под его присмотром. Видя, что он все еще идет вниз, я снова произнесла. – Уже так поздно, еда не успеет перевариться, а завтра у меня будет болеть живот.

Мужчина нахмурился, но остановился, посмотрел на меня и снова спросил:

— Ты действительно не хочешь есть?

Я кивнула и утвердительно ответила:

— Я не голодна!

Руслан положил меня обратно на кровать, я вздохнула с облегчением. Это правда, у меня болел живот от еды тем вечером. Мужчина наклонился и прижал меня собой, он не собирался уходить. Он смотрел на меня парой бездонных черных глаз, я не понимала, что это означало.

Я застыла на мгновение, не понимая, что происходит:

— Что такое?

Его сексуальный кадык слегка дрогнул:

— Я голоден!

Я слегка удивилась, затем сделала паузу:

— Тогда спустись и поешь, я не хочу идти.

Его дыхание было близко ко мне, и он казался немного напористым:

— Не нужно спускаться, и здесь хорошо. .

Я нахмурилась, в его объятиях я чувствовала себя скованно, поэтому невольно сказала:

— Отпусти меня.

Атмосфера была немного странной, мы смотрели друг на друга, и я непроизвольно моргнула несколько раз.

Я не знаю, стало ли это для него поводом, но когда Руслан начал целовать меня, я была словно одурманена.

Я почти не дыша смотрела на него широко раскрытыми глазами. Казалось, он наслаждался выражением моего лица, на мгновение он отпустил меня:

— Ты хочешь сделать меня соломенным вдовцом до конца моих дней?

— Руслан, нет.

Четыре года мы не были вместе, может для нормальных людей это мучение, а для меня это действительно было облегчением.

За четыре года я исцелила все свои печали и воспоминания, но физических недостатков я сама никак не могла исцелить.

***

Когда я проснулась на следующий день, Руслан, который обычно уходил, лежал рядом со мной с закрытыми глазами.

Мужчина крепко спал, я пошевелилась, повернулась, чтобы посмотреть на его лицо, и вдруг почувствовала, как быстро пролетело время.

В мгновение ока пронеслись семь лет, и если хорошенько подумать, то кажется, что все трудности теперь остались позади.

Но мое сердце все равно не было в покое.

Я сосредоточилась на своих мыслях. Руслан открыл глаза, но я даже не заметила этого. Только тогда, когда я услышала его хриплый голос, я пришла в себя.