— Да, уже есть, причина, данная полицией – самоубийство.

Я хмыкнула и спросила:

— Доказательства неопровержимы?

— Да. Яна Лукинична сломала стальную трубу, и она была сломана в момент падения. Она раньше обращалась к психиатру, и у нее были диагностированы психические проблемы. Девушка давно хотела покончить с собой, но она не могла отпустить свою дочь и родителей, поэтому не решалась.

Я нахмурилась:

— Тогда почему она вдруг решилась покончить с собой?

Гришин Захар вздохнул:

— Она уже купила полис страхования от несчастного случая. Этот полис вступил в силу в прошлом месяце. Если будет установлено, что смерть наступила именно в результате несчастного случая, бенефициарами этой страховки являются ее родители и дочь. А если еще добавить и компенсацию от нашей компании, то ее семья сможет хорошо жить, по крайней мере, без необходимости зарабатывать на жизнь тяжелым трудом.

Итак, Яна спрыгнула со здания после того, как уже все рассчитала. Просто она, вероятно, не ожидала, что полиция будет проводить такое тщательное расследование. Неудивительно, что мать девушки вдруг позвонила и попросила меня спасти их. Она, вероятно, узнала об этом, поэтому и набрала мне.

Кивнув, я повесила трубку и позвонила матери Яны. Услышав ее тревогу в голосе, я никак не могла ей ничего толком разъяснить по телефону, поэтому мне пришлось сказать, что завтра я поеду в больницу.

Была уже ночь, и Руслан пришел домой.

***

Мы сидели за обеденным столом. Я положила в тарелку мужу почти все блюда, которые приготовила.

Муж посмотрел на меня, отложил приборы и слегка прищурился:

— Да ладно, в чем дело?

Я чувствовала угрызения совести, натянула на себя улыбку, посмотрела на него и сказала:

— Какие же у меня могут быть дела? Ты ешь побольше. В последнее время в компании много чего произошло...

Поскольку мужчина все время пялился на меня, я не могла продолжать, поэтому слегка вздохнула и сказала:

— Ну, я хочу поговорить с тобой о Яне Тарасовой.

Он поднял брови и ответил:

— Что ж, давай поговорим об этом!

— У дочери Яны Лукиничны рак крови, я хочу ей помочь, – сказала я, глядя на него немного нерешительно.

Руслан кивнул:

— Как ты планируешь помочь?

Я на мгновение заколебалась, посмотрела на него и ответила:

— Вышел отчет о вскрытии. Яна покончила с собой. Если она будет следовать обычным процедурам компенсации, сколько максимум может получить ее семья?

Мужчина нахмурился:

— Компания заплатила ее семье из гуманитарных соображений. Первоначально компания не должна была нести за нее никакой ответственности. Эта компенсация невелика.

В конце концов, Яна Лукинична погибла не из-за несчастного случая, а покончила с собой, так что компания вообще не обязана выплачивать ей какую-либо компенсацию, но...

Казалось, муж знал, что я собираюсь сделать. Некоторое время он молчал, а затем произнес:

— У корпорации «Demigroup» есть фонд. Ты можешь подать заявку на денежную сумму для этого ребенка, но Эмилия, подумай, не доставит ли тебе неприятности тот, кому ты помогаешь?

Я не совсем понимала, что мужчина имеет в виду, но когда я из его уст услышала, что могу подать заявку на взятие денежных средств из того фонда, я не могла не вздохнуть с облегчением. Я посмотрела на него и сказала:

— Я знаю, я позабочусь об этом.

Вопрос о дочери Яны Лукиничны считается решенным.

На следующий день я отправилась прямо в больницу. Не знаю, было ли это из-за лечения, но ребенок, который изначально был очень изможденным, на данный момент, казалось, держался из последних сил. У девочки сильно выпали волосы, и она выглядела больной. Когда мать Яны Лукиничны увидела меня, она немного взволнованно притянула меня к себе и сказала: — Госпожа Демидова, наконец-то Вы здесь. Врач сказал, что следующая химиотерапия Аси будет стоить 500 000, но компенсация Яны составляет всего 200 000. Мы не можем найти еще 300 000, госпожа Демидова, пожалуйста, помогите нам!

Я очень боялась ее в таком состоянии, но не могла с этим смириться, поэтому мне пришлось утешить ее и сказать:

— Пожалуйста, не надо так. Я уже нашла для Вас способ оплатить медицинские расходы ребенка. Не волнуйтесь.

Женщина слушала, кивала снова и снова, а слезы текли по ее лицу. В это же время ребенок, лежащий в постели, проснулся, увидел людей в палате и сказал слабым голосом:

— Бабушка, я хочу пить!

— Ладно, ладно!

Мать Яны, неоднократно сказав это, встала и подошла к кулеру. Увидев, что в нем нет воды, она сняла синее пустое ведро наверху, а затем вошла в ванную. Изнутри донесся звук льющейся воды.

— Тетя, ты здесь, чтобы повидаться со мной?

Вдруг у меня над ухом раздался детский голосок. Придя в себя, я посмотрела на ребенка, после чего, остолбенев на долю секунды, кивнула и улыбнулась.

— Да!

Малышка засмеялась, показав пару милых маленьких белых зубов, посмотрела на меня и сказала:

— Ты придешь ко мне в следующий раз?

Я кивнула:

— Да, тебе нужно хорошо восстановиться, и я приеду навестить тебя, когда у меня будет время.

Девчушка, будучи явно счастливой, проговорила:

— Тогда, может, ты принесешь мне конфет в следующий раз, когда придешь? Бабушка сказала, что конфеты можно есть только тогда, когда ты болен, но я уже давно болею, а она так и не давала мне конфет. Я так их хочу! Вот бы попробовать!

Пока она говорила, бабушка девочки с некоторым трудом вытащила ведро. Я подошла, чтобы помочь ей, и спросила с некоторой неуверенностью:

— Вы используете эту воду для питья?

Она кивнула и ответила:

— На самом деле, это мало чем отличается от питьевой воды. Можно пить после кипячения. Вам не нужно обращать на это столько внимания. Баллон воды стоит 200 рублей. Если я сэкономлю эти деньги, то могу купить больше мяса для Асеньки, чтобы она поправлялась.

Это было естественно для нее. Казалось, что так оно всегда и было. Я была ошеломлена на некоторое время, на сердце у меня было горько, и я не знала, что сказать. Я помогла ей поставить ведро на кулер и кратко объяснила про документы, которые необходимы для подачи заявления в фонд. После этого я покинула больницу.

Я не пошла сразу домой, а зашла в торговый центр и купила кое-какую детскую одежду и принадлежности. Когда я снова вернулась в больницу, то не увидела бабушку девочки. Сначала малышка спала, но когда увидела, что я вхожу, то проснулась и посмотрела на меня, немного обрадовалась и сказала:

— Тетя, ты снова здесь.

Я кивнула, надела на нее теплые носки, которые купила, и спросила:

— Где бабушка? Куда ушла?

Девочка немного подумала и сказала:

— Дядя только что приходил. Он собирался украсть бабушкины деньги. Бабушка побежала в полицейский участок. Она, должно быть, попросила полицию поймать дядю.

Я не могла не нахмуриться. Гришин Захар раньше говорил, что у Яны Лукиничны также есть старший брат, который пристрастился к азартным играм. Он пришел, потому что знал, что компенсация его сестры была выплачена, поэтому он пришел и попросил деньги. Даже в такой ужасный момент он все еще этого хочет. Конечно же, он игрок. Вероятно, что в его глазах нет ничего, кроме ставок.

Посмотрев на воду на кулере, я набрала указанный выше номер телефона и позвонила человеку из компании по доставке воды. Через некоторое время доставили воду. Думая, что ребенок будет госпитализирован здесь надолго, я заплатила еще за несколько баллонов, передала квитанции Асе и сказала:

— Ася, после того, как вода в кулере закончится, пусть бабушка позвонит этому дяде, чтобы он доставил воду. Тогда ты можешь просто отдать ему эту квитанцию, хорошо?

Девчушка кивнула, хотя и была маленькой, но, к счастью, могла понять.

Поговорив с ребенком некоторое время, после того, как она заснула, я направилась прямо к дому Алешиных. Сейчас каникулы, поэтому Люба не ходит в школу, вероятно, Анна водилась с ней в течение этого периода времени