Когда мы уселись на первом ряду, Захар поменял наши гостевые таблички с номерами, а затем протянул мне черную банковскую карту.

Я недоуменно взглянула на него и, видя, что он не спешит объясниться, спросила:

— А это еще что?

— Господин Демидов сказал, это на случай, если вам что-то понравится, и вы захотите утереть нос другим. Денег здесь предостаточно.

— Ого! – невольно вырвалось у Арины. — Господин Демидов – дерзкий малый!

Затем она посмотрела на Захара и спросила:

— И как ты только держишься?

Захар кашлянул и, слегка коснувшись кончика носа, сухо сказал:

— Мне не привыкать!

Арина показала ему одобряющий жест большим пальцем и добавила:

— Смельчак!

Глядя на этих двоих, я невольно кинула:

— Давайте без лишнего шума. Эту карту я использовать не буду. Я не собираюсь ничего покупать, только посмотрю.

Все предметы, выставленные на этом аукционе, стоят по миллиону и выше, не говоря уже о том, что антиквариат и всякие редкости меня не особо интересуют. Да даже если мне что-то и понравится, я никогда не потрачу столько денег на старинную вещь, которую не смогу оценить по достоинству. Ничего не поделаешь, я просто не увлекаюсь таким.

Я протянула Захару карту, но он не принял ее и лишь сказал:

— Оставьте ее себе. Руслан Артемьевич настоял, чтобы я передал ее вам. Не сегодня, так завтра воспользуетесь ею.

Понимая, что он не возьмет ее обратно, я оставила свои попытки.

А люди почти заполнили зал.

Вот у трибуны появился аукционист. Он произнес напыщенную вступительную речь, и аукцион официально начался. Первым лотом стало старинное украшение для волос какой-то княгини из Российской империи, датируемое второй половиной девятнадцатого века.

Арина скривила губы и причмокнула.

— Только Ефимовы способны так демонстративно продать с молотка подобную вещь.

Я не совсем поняла, к чему она клонит, и, покосившись в ее сторону, недоуменно спросила:

— Почему?

Она указала пальцем на украшение и сказала:

— Большинство вещей этого периода, доставшиеся современникам от предков, уже давно были переданы в музеи, но этот ювелирный шедевр все еще в руках семьи Ефимовых, а теперь еще и выставлен на аукционе, и, причем, в здании музея! Ирония? Если бы Ефимовы были обычной семьей, соответствующие органы уже давно пригляделись бы к ним, выдали бы им ничего не стоящую почетную грамоту, выплатили бы копейки, а сами нагло отняли бы это роскошество. Но Ефимовы оказались настолько дерзки, что осмелились выставить на торги эту вещицу, что пылилась в их доме долгие годы.

Слушая поступающие одно за другим предложения цены за нашими спинами, Арина шепотом добавила:

— Ты послушай, они оценивают ее в несколько миллионов! Если бы она оказалась в руках простолюдина, за нее заплатили бы не больше пяти тысяч.

Я поджала губы и немного удрученно вздохнула. Существуют правила, которые мы не в силах изменить. Чем выше поднимается, чем выше стоит человек, тем больше недостойного замечает. Но одно неловкое движение – и вот он уже ввязался в нечестную игру или, что еще хуже, в преступное деяние.

В конце концов, это украшение купил пожилой господин за десять миллионов рублей. Такого рода сделки вполне естественны. Тут нечему удивляться.

Следующим лотом стал комплект украшений с красным нефритом, который, по слухам, Ефимов Станислав Максимович привез для своей любимой жены из Мьянмы, когда в девяностые приезжал туда по вопросам бизнеса. Несмотря на то, что это был нефрит высочайшего качества, комплект оценивался всего в пять миллионов, так как в комплекте нахватало браслета.

Глядя на новый экспонат, Захар насупился, будто задумался о чем-то. Мне же весь этот аукцион казался скучным, поэтому я то и дело переговаривалась с Ариной.

Арина окинула взором зал, в котором мы сидели, осмотрев каждый предмет, что оказался в поле зрения. Затем она притянула меня к себе и стала полушепотом, охая и ахая, рассказывать об этих коллекционных редкостях.

— Эти предметы стоят десятки миллионов! Да все эти коллекционеры – нескрываемые богачи! Конечно, каждый из представленных лотов одинаково ценен по содержанию, но некоторые намного дороже остальных в денежном эквиваленте.

Я тоже огляделась по сторонам и, выражая согласие с ее точкой зрения, добавила:

— Если сегодня все эти предметы выкупят, денег от их продажи хватит для того, чтобы безбедно провести всю жизнь!

Арина скривила уголки губ, безмолвно глядя на меня, и вдруг сказала:

— Ты видишь, какие невероятно прочные стеклянные витрины защищают эти сокровища? Еще и рядом постоянно дежурят два охранника. Обычному смертному даже приблизиться к этим вещам не получится. А еще каждые пять минут их осматривает музейный сотрудник.

Какие предосторожности!

— Смотри, а вот и шкатулка из сандала! – похлопав меня по руке, сказала Арина, уставившись на сцену. Я повернулась. И действительно, на сцене появилась шкатулка из сандалового дерева, похожая на ту, что досталась мне от бабушки.

Аукционист, стоящий за трибуной, стал в красках описывать происхождение и историю этого предмета.

— Дамы и господа, вы, несомненно, задаетесь вопросом, почему мы выставили на торги такую заурядную и по дизайну, и по использованному материалу шкатулку, не правда ли?

.

Некоторые люди из зала закивали.

Аукционист продолжил:

— На самом деле, ценность этой шкатулки заключается в ее истории. Она выглядит очень обычной, но если вы внимательно присмотритесь, то обнаружите, что она сделана из многовекового сандалового дерева. При всем желании, вы не сможете найти такой древесины сейчас, потому что сандаловое дерево этой породы давно вымерло. Помимо этого факта, внешний вид изделия вроде бы совершенно ничем не примечателен! — говоря это, аукционист покрутил шкатулку в руках, демонстрируя ее публике.

Толпа в зале загудела, и он продолжил:

— Судя по голосам из зала, я догадываюсь, что уважаемая публика реагирует при виде шкатулки так же, как и я поначалу. Но в действительности причудливость этой шкатулки заключается в том, что под каким бы углом вы ни посмотрели на нее, вы не найдете замка, с помощью которого ее можно было бы открыть. На самом деле, эта шкатулка называется «Аликс и Ники», название которой отсылает нас к великой любви императора Николая II и его жены, императрицы Александры Федоровны, она состоит из двух частей. Как видите, одна часть представлена сегодня здесь, а вот местонахождение второй части нам не известно. Для того чтобы открыть шкатулку и узнать, что находится внутри, необходимо соединить обе части шкатулки вместе.

— Ага, я же говорила! – в возбуждении кинула Арина.

Я кивнула и снова пристально вгляделась в эту шкатулку. Она действительно ничем не отличалась от той, что передала мне бабушка. Но если это шкатулка «Аликс и Ники», значит, у двух половинок должно быть хоть малейшее различие.

— Итак, дамы и господа, начинаем торги. Лот под названием шкатулка «Аликс и Ники» из сандалового дерева, стартовая цена – двадцать тысяч рублей. Кто больше?

Честно говоря, для аукционного товара цена очень низкая, и я была уверена, что ее сейчас точно захотят купить. Но прошло время, цена достигла ста тысяч, а дальше никто не пожелал раскошелиться.

Я с недоумением приблизилась к Арине с вопросом:

— Почему торги встали?

Арина тихо пояснила:

— Это легко объяснить, ведь это двойная шкатулка. Если покупатель захочет открыть ее и узнать, что внутри, ему придется найти вторую часть шкатулки. Если он не сможет этого сделать, то, считай, деньги были потрачены на ветер.

— Но ведь эта вещь сама по себе ценна, даже если не удастся найти вторую половину! Ведь она сделана из такого редкого материала. Можно купить ее просто для своей коллекции. А спустя годы ее цена еще сильнее возрастет.