Татьяна улыбнулась:

— Врач сказал, что если ты можешь сам вставать с постели, а рана не доставляет неудобств, то тогда ты можешь покинуть больницу. Посмотри, скоро ведь наступит Новый год, а в Новосибирске как по мне всё незнакомо и чуждо, потому праздновать здесь неудобно. Если мы сможем за пару дней управиться с бюрократическими процедурами и выписаться из больницы, то как ты смотришь на то, чтобы мы вернулись в Москву?

Очевидно, она спрашивала мнение Руслана. Он кивнул и ответил, но не было видно, чтобы эта новость хотя бы как-то повлияла на его настроение:

— Положительно!

Татьяна про себя порадовалась, потянула Германа, сказав о том, что хочет прогуляться по Новосибирску. В конце концов, город красивый, в нём царит праздничная атмосфера, здесь можно купить роскошные сувениры, потому она пожелала пройтись по магазинам. Герман не возражал, потому согласился и они вместе ушли. Я осталась наедине с Русланом, некоторое время я обдумывала про себя множество дел и не особо о чём-то говорила. Когда я спросила его о ранении, то просто села в задумчивости на диван. Он посмотрел на меня, его низкий голос звучал доброжелательно:

— Эмилия, подойди!

Я подняла свой взгляд на него, увидела, как он хлопает рукой рядом с собой и улыбается:

— Присаживайся!

Я поднялась, подошла к нему и села.

Затем подняла голову, глядя на него и улыбнулась. Сначала я хотела обнять его, но побоялась причинить ему боль, лучше уж просто осторожно положить голову ему на плечо, не облокачиваясь всем весом, а просто приблизиться. Он поднял руку и положил её мне на плечо, тихо произнеся:

— Спокойно прислоняйся, мне не больно!

Я слабо улыбнулась, невольно ощущая, как заныли от боли глаза, ладно, не буду ни о чём спрашивать. Жизнь долгая, не стоит затрагивать мелочи, которые не имеют значения.

Колкий и резкий новосибирский снег стал привычным, он шёл постоянно с тех пор, как мы сюда приехали. Словно даже никогда и не прекращался постоянно барабаня по окнам.

Поскольку Руслан выписывается из больницы, он сказал, что стоит отправиться в тюрьму и увидеться с Виктором. Мне не хотелось идти к нему, в конце концов, мне не по силам платить добром на зло, но раз Руслан сказал, что пойдёт, то я не стала возражать и согласилась.

Решение о несении уголовной ответственности находилось под личным контролем Владимира Ивановича, какими бы могущественными не были Коноваловы, они оказались беспомощными. Даже деньги порой бессильны перед лицом власти. Поэтому за умышленное причинение вреда человеку, Виктор был осуждён на семь лет, а отбывать наказание он станет в пригородной тюрьме Новосибирска.

Герман с Татьяной не пожелали видеть Виктора, потому просто предпочли вызвать водителя, чтобы он отвёз нас. Когда машина остановилась у ворот тюрьмы, то я вскинула голову и посмотрела на огромные железные ворота, они были очень высокими. Даже один взгляд на створки ворот уже мог испугать.

— Семь лет спустя Любе уже исполнится двенадцать, семь лет пролетят так быстро, что глазом не успеешь моргнуть! – заговорила я, в душе я невольно испытывала спутанные горестные чувства.

Руслан слабо улыбнулся, вытянул руку и притянул меня к себе, с улыбкой похлопав по плечу:

— Людям всегда приходится расплачиваться за свои ошибки.

Машина припарковалась у обочины пустынной дороги, поскольку рядом машины почти не проезжали, то не стоило беспокоиться об отсутствии парковки.

.

Руслан мог идти сам, если он не будет слишком активным, то это не окажет влияния на его здоровье.

Сбоку от тюрьмы располагалась относительно небольшая дверь, туда с визитом могли зайти лишь члены семьи заключённого. Поскольку мы заранее предупредили о встрече, то полицейский уже ждал возле этой двери, когда он заметил Руслана и меня, то выступил вперёд и произнёс:

— Господин Демидов, госпожа Демидова.

Руслан кивнул, взял меня за руку, и мы пошли вслед за полицейским.

Когда мы вошли в дверь, то оказались в пустынном коридоре. По обеим сторонам коридора располагались учебные площадки похожие на военные полигоны, а за ними виднелось многоэтажное здание, в котором жили полицейские, охраняющие заключённых. Пока мы не добрались до комнаты свиданий, полицейский шёл медленно, казалось, он знал о травме Руслана.

Прошло целых полчаса прежде чем мы смогли увидеться с Виктором, нас разделяло толстое небьющееся стекло, его руки сковали наручниками, а его лицо выглядело измождённым. Но его яростный темперамент по-прежнему остался с ним, он сел на стул, посмотрел на Руслана, поджал губы и даже не собирался взять в руки трубку переговорного аппарата, чтобы поговорить. Он облокотился на спинку стула в безмятежной позе, его тёмные глаза холодно взирали на Руслана, глядя с особым пренебрежением. Это было намеренным решением окончательно публично разорвать отношения.

Я взглянула на него и внезапно ощутила скорбь. Прежде мужчины были хорошими друзьями, которые бесчисленное количество раз оказывались на грани жизни и смерти, пережили вместе множество трудностей, однако теперь их отношения стали такими. Я невольно вздохнула.

Долгое время спустя Виктор поднял трубку, угрюмо глядя на Руслана он выпалил:

— А ей повезло!

Очевидно, он говорил обо мне! Я поджала губы, руки невольно сжались сильнее, поскольку я приложила к этому все силы, то ощутила, как боль разлилась по ладоням. Я тихо выдохнула и спокойно продолжила прислушиваться к их диалогу.

Руслан приподнял брови, его лицо было невозмутимым:

— Ты ведь знаешь, она ни в чём не виновата и не должна была пострадать.

Виктор поднял взгляд на меня, слегка нахмурившись:

— Шрам на её лице должен остаться на всю жизнь и никогда не заживать.

Я машинально подняла руку и коснулась шрама, в душе возникла смутная боль. В конце концов, как обычный человек может не обращать внимания на шрамы! Руслан пренебрёг его словами, просто выпалил:

— Виктор, а ты не думал, что это ты ошибся?

— Невозможно! – Виктор неожиданно душераздирающе громко закричал, — я не мог ошибиться, это всё твоя вина, ваша ошибка!

Руслан посмотрел на него и не торопился отвечать, однако его разгорячённый взгляд вызвал дрожь в руке Виктора, в которой он держал трубку. Он сломал трубку рукой, его переполнило волнение, а Руслан просто смотрел на него, не говоря ни слова.

Подошёл полицейский, он остановил эмоционально нестабильного Виктора, посмотрел на Руслана, словно поинтересовался, нужно ли продолжать разговор. Руслан отрицательно покачал головой, давая знак полицейскому увести его, лицо мужа посуровело пока он смотрел им вслед.

Приблизительно через десять минут пришёл тюремный начальник, он посмотрел на Руслана и произнёс:

— Господин Демидов, заключённого утихомирили, у Вас есть какие-то поручения?

Руслан передал ему письмо, которое держал в руке и ответил:

— Передайте это письмо ему, скажите, что я смогу хорошо воспитать Любу.

Начальник кивнул и робко взял письмо. Когда мы с Русланом вышли из тюрьмы и сели в машину, то я непонимающе посмотрела на него:

— Ты написал Виктору письмо?

Он отрицательно покачал головой, вытащил сигарету, собираясь прикурить её, но заметив мой пристальный взгляд, невольно всё убрал. Затем холодно произнёс:

— Это ему написала Вера

Я не должна была спрашивать о несчастном случае с Верой, однако меня одолело любопытство, я не выдержала и невольно выпалила:

— Руслан, ты можешь рассказать мне о Вере?

Руслан насупил брови, велел водителю тронуться с места и пейзаж за окном машины начал неторопливо меняться. Он очень долго смотрел на меня, затем ответил:

— Когда бабушка была молода, то постоянно сожалела, что не может вернуться на родину. Что не может завести свой собственный сад и огород, чтобы выращивать цветы, которые ей по нраву. Что не может просто провести остаток жизни размеренно, не живя впроголодь, проживая вместе с дедушкой, котом и собакой.